Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов

И вот Ляксандр Петрович, донельзя закрученный предстоящей проверкой, неслышно возник, как призрак Гамлета, перед КТП, и, увидев сидевших без дела солдат, с руганью накинулся на дежурного по парку.

– Сидишь тут…, жопу греешь, а у тебя перед КТП дорога совершенно не подметена….

– Товарищ подполковник, да её только что закончили подметать…, – начал оправдываться дежурный по парку, но разъярённый зампотех и так задёрганный, разразился руганью и бросился к солдатам. Неожиданно выхватил метлу и стал интенсивно мести уже чистую дорогу и зло, во весь голос приговаривать.

– Вот…, вот так…, вот так… так… Видишь? Вот теперь чисто, – зампотех, неожиданно для себя, увлёкся маханьем метлой и клубами пыли вокруг себя, не заметив, как упруго вскочили солдаты с бревна и вытянулись в струнку. На крыльцо выскочил дежурный и мялся, поджидая, когда «Волга» Командующего подъедет к воротам, чтобы там и представиться.

А машина Командующего остановилась в десяти метрах, от старательно метущего Ляксандра Петровича и он сам, через опущенное стекло с любопытством наблюдал за наведением порядка, периодически поглядывая то на солдат, то обратно на подполковника. А Ляксандр Петрович, забыв про всё, отдался таким простым, незамысловатым движениям, когда не надо принимать ежеминутно решения или ожидать этого, вечно недовольного Командующего.

Вспотел, на голове развязалась шапка и одно ухо задралось кверху, а второе в сторону, отчего он стал похож на классического деда Щукаря и его старческая внешность только усилила это впечатление. А тут вдруг увидел машину Командующего, около которой стоял со злым лицом командир полка. За ней виднелись ещё машины командования дивизии и свиты Командующего.

Ляксандр Петрович браво подошёл к машине и, приложив к расхристанному головному убору руку, доложил: – Заместитель командира полка по технической части подполковник Лискер. – И не удержавшись, вытер потный лоб, благодушно, совсем по-деревенски, добавив, – порядок наводил, товарищ Командующий…..

Командующий поглядел из окна снизу-вверх на зампотеха, отчего командир полка болезненно сморщился, ожидая новой порции начальственного гнева. Но генерал-полковник обернулся назад и спокойно приказал адъютанту.

– Подполковника арестовать на сутки и на гауптвахту, за неумение организовать наведения порядка.

Первым делом, куда сунулся командующий, как будто он знал – были ящики с песком противопожарных щитов. Ящики были пусты, лишь на дне валялось несколько окурков и нагло поблёскивала пустая бутылка из-под водки. Такая же картина была и в следующих противопожарных щитах, лишь у бокса капитана Князева ящики были полны песком.

– Кто командир? – Поинтересовался Командующий.

– Командир третьей батареи капитан Князев, – доложил нейтральным тоном командир полка, которого прямо там, у всех пустых ящиков и драли, а он наливался яростной злостью, теперь прекрасно понимая откуда песочек приплыл на детскую площадку.

– Ну…, Князев…., ну погоди.

И эта мысль грела подполковника всё остальное время, пока его ругали уже за другое и уже в солдатской столовой. Он механически кивал головой, соглашался со всеми обвинениями, также не вдумываясь отвечал на вопросы Командующего, а сам прикидывал как он, на высоком методическом уровне, отдерёт обнаглевшего капитана.

Но эти сладкие мысли о командирской мести нарушил член военного совета, который вернулся с проверки военного городка и доложивший о бардаке в городке.

– Но.., товарищ генерал-полковник, единственно, что мне понравилось – это детская площадка на территории, закреплённой за артиллерийским полком. Там капитан Князев старший. Молодец капитан – порядок, всё чистенько, аккуратно. Больше всего удивился чистоте песка. Толковый капитан и толково рассказал, как строил этот детский городочек, как собирал его по дощечке и как он за ним следит.

– Товарищ Кривулькин, – повернулся к командиру член военного совета, – как вы характеризуете капитана Князева?

И опять пришлось подполковнику, засунуть свою командирскую гордость «по самое не балуй» и охарактеризовать капитана исключительно положительно, следуя извечному армейскому сценарию, где кто не влетел – герой.

– Подайте его на поощрения в округ, – удовлетворился ответом член военного совета.

И командиру полка только и оставалось ответить с показательно бодреньким видом – Есть!

Окружная комиссия, удовлетворённая проведённой работой, выявленными недостатками, а также работой и выводами по устранению этих недостатков, ощущая дополнительное удовлетворение своевременностью выявления недостатков, справедливо считая, что если бы они не были выявлены – боевая готовность округа была бы подорвана в корне.

Хотя стоявшие в строю командиры подразделений, штаб и управление полка, а также сам командир полка, справедливо считали, что выявленные недостатки не стоили и выеденного яйца.

Но командира отодрали, зампотеха посадили на сутки и теперь всё это действо вступило в новую фазу под названием – Разбор полётов или раздача «подарков». Где теперь командир будет драть стоявших ниже, с чувством исполняя командирское соло.

А пока Кривулькин ходил вдоль офицерского строя «аки тигра», хищно поблёскивая маленькими глазками и периодически выдвигая вперёд челюсть, что было явным признаком – командир выбирает жертву.

В это время, потенциальные жертвы, командиры подразделения и штабные офицеры, даже переставали дышать в строю и отводили глаза, когда командирский взгляд жёстко пробегал по строю. Лишь начальник разведки полка, майор Проскурнин, подхалим и подлиза – преданно и открыто глядел на командира, всем своим видом показывая – Порву любого, товарищ подполковник, только покажите….

Вот из-за этого открыто, подхалимского взгляда он и стал первой жертвой, на которой командир оторвался «по полной» и на майора, было даже жалко смотреть. А тот только не скулил, всем своим несчастным видом, вопрошая к небесам – За ЧТОООО?

Но ничего…., майор проглотит и этот разнос и дальше будет преданно «шестерить» для командира.

После начальника разведки, ну… очень горячий «разбор полётов» тяжеленым асфальтовым катком прошёлся по командиру первого дивизиона, где всем остальным было ярко и сочно рассказано про дёрганье командирской задницей всех гвоздей, из всех солдатских тумбочек, табуреток…, стен…, пола… Дальше командира вообще занесло хрен его знает куда. Отчего он сам в удивлении замолчал, раздумывая, как оттуда выбраться. Но думал недолго и тяжело обрушился на кафедру зампотеха, где каждый, до последнего прапорщика, был обсосан индивидуально. Досталось и зампотеху, который в этот момент маялся в офицерской камере гауптвахты. Вспомнил и про отсутствующий песок в противопожарных щитах, но уже так… Для порядка, всё это время хищно поглядывая на капитана Князева, которого он готовил, так сказать, на десерт. И кружил, и петлял вокруг него, обставляя красными флажками, но пока никак не мог понять за что его уцепить и уцепить красиво и так…. – Надёжно. Как-никак, но командир третьей батареи был единственным Героем и светлым пятном этой проверки. Тем более его нужно было представить на поощрение в округ.

Вот и крутил словесные петли вокруг капитана. Конечно, командир мог и не рассказывать об итогах проверки. Офицеры и так знали все подробности, но вот в интерпретации Кривулькина, в гипертрофированной интерпретации, вся ситуация гляделась под другим углом, имела свою интригу и глубинные движения. И сейчас все, в том числе оттраханные и получившие свою дозу начальственной энергетики, с интересом ожидали развития ситуации. Так сказать развязки, когда «висевшее на стене ружьё» наконец-то стрельнет. И стрельнет громко….

И это случилось – оно стрельнуло. Дверь штаба полка открылась и сзади командира возникла несчастная фигура дежурного по полку. Несчастного, оттого что это был дежурный «мальчик для битья» и человек, который приносит «чёрные» вести и который первый попадал под раздачу за эту «чёрную весть» и за то, что он её принёс. Вот и сейчас, он за командирской спиной, гримасничал лицом, как бы говорил – Парни извините… Я не причём…. Она сама разделась….

Но дежурный мигом преобразился, на обернувшегося командира и браво, чуть ли не на весь плац, стал докладывать: – Товарищ подполковник, с центрального КПП позвонили. Там приехала милиция и директор одного из детских садиков. Хотят встречи с вами. Что доложить?

Командир аж лицом посветлел от мгновенно сложившейся картинки: – Ааааа…, аааааа…, товарищ капитан….

Наверно об этом в полку не знало только два человека – командир полка и майор Проскурнин, а так бы командир узнал бы в числе первых.

– Ааааааа……., ааааааа…., – эта буква в торжествующем крике тянулась и тянулась до бесконечности, что сначала у офицеров возникла некая гордость, что командир запросто перепоёт в этой ноте любого оперного тенора, даже итальянского. Потом, появилось лёгкое беспокойство затянувшимся криком – Может у него что-то там заклинило? Потом все в лёгкой панике стали поглядывать на капитана, начальника медицинской службы, который уже проталкивался в первые ряды штабных офицеров. И тут воздух в здоровых командирских лёгких закончился, потом такой же эффектный вздох, когда лёгкие мгновенно заполнились воздухом чуть ли не с половины плаца и командир зловещим тоном приказал: – Товарищ капитан, выйти из строя! Вот сюда…, рядом со мной. Чтоб все видели. – И пальцем ткнул в кусочек чистого асфальта справа от себя.

Князев чётко вышел из строя и замер на указанном месте.

Дождавшись выполнения приказа, командир загадочным тоном задал вопрос: – Товарищ капитан, доложите – Какая самая трудная должность в армии?

Наверняка, у всех в голове закрутился этот вопрос и мозги мгновенно вскипели в поисках ответа и вообще смысла этого вопроса. Но Князев, старый и мудрый комбат не задумывался ни на секунду.

– Командир батареи и командир полка, товарищ подполковник.

– Ооо… Молодец, товарищ Князев. Майор Проскурнин, а теперь вы сюда…, – и указующий перст ткнул слева от него. – А теперь вы доложите – Паааачему?

Майор Проскурнин позорно мемекал, бебекал, пытаясь выдавить из себя «нужный» и правильный ответ на неожиданный вопрос, который бы понравился командиру. Но…, не получалось и он красный от неловкой ситуации, что-то бормотал несуразное.

Командир с презрением посмотрел на майора и повернулся к Князеву: – Ну а вы, товарищ капитан, порадуете меня ответом?

Князев даже не задумывался и отчеканил: – Эти должности предполагают большую юридическую, материальную и психологическую ответственность как за действия своих подчинённых, так и за свои. Также эта должность обязывает проявлять при выполнении своих обязанностей, приказов и приказаний командиров и начальников инициативу.

– Воооо…, – спокойным и довольным голосом произнёс командир и даже поднял палец вверх, – Во…, учитесь школяры, как правильно отвечать. Ни как тут некоторые плавают. А также учитесь проявлять разумную, а иной раз и неразумную инициативу, при выполнении приказов. Спасибо вам товарищ капитан.

– Дежурный…, – командир повернулся и нашёл глазами дежурного по полку, – милицию в полк не пускать, а вот директора детского садика… Наверняка женщина, сопроводить со всем уважением к капитану Князеву. Ну…, а вы, товарищ капитан, я прямо уверен – сумеете решить с ней вопрос.

… Как потом рассказывал Князев – всё уладилось миром. Виктор Михайлович сумел её убедить, что ночью он приехал и не украл с детского садика данные элементы, а просто занял на сутки и к вечеру всё это будет стоять на месте. А чтобы вообще исключить и какой-либо осадок от происшедшего, он со своими солдатами что там надо в садике ещё и отремонтирует.

Так и произошло. Князев всё вернул, помог с ремонтом и втянулся в шефство над садиком, а директорша сетовала: – Чего раньше, ваш Командующий эту проверку не устроил….?

Сварочный аппарат

Командир полка рассеянно слушал выступающих замов, ставящих задачи на завтра и не вмешивался, отчего полковое совещание проходило сегодня в неожиданно спокойном состоянии. Он сидел, углубившись в свои мысли и, судя по расслабленной позе и помягчевшему лицу, эти мысли явно были не командирские и далеки от проблем вечернего совещания. А совещание, минут через пятнадцать, благополучно приблизилось к своему завершению и наполовину очнувшись от приятных грёз, командир, на автомате, спросил: – Вопросы есть?

И тут, старый и мудрый командир третьего дивизиона майор Сердитов, сглупил. Как он потом рассказывал: – …. Но вот я догадывался… Да что там догадывался – знал, что этим закончится. Но вот, блин, как чёрт меня дёрнул вылезти с этим делом…., – но это потом. А сейчас он встал со своего места и начал.

– Товарищ полковник, прошу вашей помощи. Четыре дня тому назад, на боксах восьмой батареи отпали четверо ворот. Обращался за помощью к заместителю по технической части подполковнику Лискеру, – Ляксандр Петрович всем телом повернулся к командиру дивизиона и сурово уставился на майора, – но тот мне отказал. Якобы у него все сварочные аппараты сломаны и все четыре дня у меня ворота стоят прислоненные. А он посмеивается… – «Для чего тебе, Сердитов, голова дана? Ведь не только, чтобы головной убор носить – вот и думай ей». Прошу вас своей властью….