Черный айсберг

Девчонки пришли в курилку почти одновременно. Марина развела ручки пакета в сторону, и Лорка увидела вложенный в него второй пакет с вещами.

– Для конспирации, – последовало пояснение. – На случай, если какая из твоих крыс утром видела, с каким пакетом я в институт входила. Он яркий, запоминающийся.

– Как в детективе, – хихикнула Лорка.

– Значит, я тебе здесь на бумажке цены набросала. Что сверху накинешь – твое, – провела короткий инструктаж Марина. – Сейчас я аванс получу и с концами свалю, потому как шеф в колхоз собраться отпустил. За бабками к тебе домой вечером подскачу.

– Про колхоз ты это серьезно?

– Конечно. Мне сегодня на день рождения к Володе. Должна о подарке позаботиться, себя в порядок привести, потому повод был нужен, чтобы пораньше свалить.

– А завтра-то как? Неужели поедешь?

– Что я совсем ку-ку? У меня тетка врач, больничный оформлю. Пусть Бабенко едет – в нем лошадиных сил как у трактора. Нефиг этому бегемоту липовым радикулитом прикрываться.

– Бабенко – вождь общественности, а вожди в колхоз не ездят.

– Ты права, выкрутится. – Марина посмотрела на часы. – Ладно, черт с ним. Мне Славик очередь в кассу занял, не пропустить бы.

У самого окошка кассы сгруппировались Лоркины крысы и алела мощная холка Бабенко. «Ах, вот ты в какой местком торопился!» – усмехнулась Марина, высматривая в очереди Славика. Получив аванс – пятнадцать трешек и одну пятирублевку с особым запахом, свойственным долго ходившим по рукам купюрам, – равнодушно сунула его в кошелек. Пряча кошелек, почему-то вспомнила поговорку о том, что деньги не пахнут, и не согласилась: очень даже пахнут, притом противно.

От кассы отошел Славик. Свои деньги он засунул в карман джинсов, отчего на бедре у него образовался четкий бугорок. Видимо, тоже получил аванс мелкими купюрами. Вместе они вернулись в лабораторию и, подписав разрешение на выход у Белоконя, побежали к проходной.

– Куда? – насторожился Цербер.

– Туда, – дерзко ответила Марина, кладя разрешение на край вахтерской конторки.

Крыть было нечем Цербер разблокировал выход и «колхозники», одолев последнее препятствие в виде стеклянных входных дверей, вырвались на свободу.

– Ну, давай прощаться, – сказала Марина.

Славик слегка помрачнел, он не рассчитывал на такое скорое расставание.

– Ты разве не на троллейбус?

– Сегодня мне в другую сторону.

– Тогда до завтра?

Вместо ответа Марина молча послала прощальный жест рукой. Отойдя немного от института, она стала на краю дороги и подняла руку.

Подобравший ее пожилой водитель оказался страшно веселым, и у Марины от его острот к концу поездки живот болел от смеха. Высаживаясь возле универсама, пассажирка положила на сиденье трешку, но дядечка энергично замахал руками:

– Забери! Студентка небось? Знаю, какая у вас стипендия.

– Не угадали. Я копировщицей в НИИ работаю.

– Ну и дура, – сказал хозяин «Запорожца», но как-то совсем не обидно. – Зрение только портишь. У копировщиц разве зарплата? Шла бы лучше к нам на фабрику, самое меньшее двести бы в месяц заколачивала.

– Я подумаю, – пообещала Марина.

Захлопнув дверцу, она повернулась к бетонной глыбе универсама. Два потока людей с утра до вечера безостановочно текли через его двери в двух противоположных направлениях. Пройдя вдоль главного фасада, Марина свернула за угол. Через дверь под вывеской «Стол заказов» зашла внутрь универсама.

За прилавком с табличкой «Спецобслуживание ветеранов» флегматичная толстуха Нелька отоваривала привередливого старичка. Старичок придирчиво приглядывался и принюхивался к каждому продукту и, если что ему не нравилось, в ультимативной форме требовал замену. Нельку это не коробило. Она спокойно меняла банку с маленькой вмятиной на целую, «край» на «серединку», примирительно повторяя одну и ту же фразу: «Как скажете, дедушка». Заметив Марину, подала ей условный знак зайти в подсобку со двора.

В подсобке Марину встретили двое не совсем трезвых грузчиков в серых халатах, с серыми лицами и серой щетиной на щеках. В общем, разительно похожие друг на друга, разве что один немного выше другого. Марина сразу же окрестила одного Мышонком, другого Крысенком.

– Ты к кому, красотуля? – важно спросил Крысенок, разминая пальцами дешевую сигарету.

– Не узнал разве? – за Марину напомнил ему Мышонок. – К Нельке она ходит, гешефт у них.

Не смутившись своей невнимательности, Крысенок осклабился:

– А чё не с нами? Смотри, красатуля, прогадаешь. С Нелькой, кроме как по коммерции, кашу не сваришь, а с нами и по части мужской ласки можно.

Он весело подмигнул Мышонку, и тот одобрил шутку напарника несколькими трескучими смешками.

За их спинами, будто из-под земли, выросла, круглая фигура Нельки.

– Хватит прохлаждаться, пошляки, – гаркнула она почти басом. – Ну-ка, за работу. Нето у меня на картошку и лук мигом загремите!

Обоих «грызунов» как ветром сдуло.

– Ну и помощнички у тебя, Неля, – сочувственно покачала головой Марина.

– Эти, между прочим. еще не самые худшие, – призналась кругленькая продавщица, беря ее за локоть. – Выйдем на воздух. Хоть пару минут на солнышко погляжу.

Во дворе она передала прихваченный с собою сверток и проинформировала о его содержимом:

– Конфеточки, как просила, вкусные в шикарной коробочке – для подарка самое то. Тебе лично палочка сухой колбаски, банка кофечка растворимого, по баночке крабов и красной икорки – все из вчерашних наборов для служащих райкомов и райисполкомов.

– Спасибо, кисуля, – Марина приняла сверток, отсчитала деньги и протянула упаковку с комплектом женского нижнего белья. – Твоей заведующей, как обещала.

– Какой шик! – восхитилась толстуха. – Слушай, ты мне чего-нибудь приличного к зиме не подгонишь? Ну совсем голая и босая.

– Фирма сейчас дорогая.

– А когда она дешевая-то была? Да плевать мне на цену, лишь бы надеть не стыдно. Похлопочешь, а?

– Похлопочу. Копи деньги, рыбка.

В половине шестого Марина вышлп из такси у цветочного рынка и углубилась в его ряды. Господи, каких цветов тут только не продавали! Со всех сторон к ней тянулись руки и доносились призывы: берите, купите, возьмите у меня…

Марина не торопилась. Она искала розы, но не мертвые, обработанные консервантами и привезенные невесть откуда, а дышащие жизнью, свежие и благоухающие из городских и пригородных садов. Наконец увидела такие. Они стояли в обыкновенном цинковом ведре, тем не менее смотрелись прекрасно. А поставь их в вазу, будет вообще загляденье.

После покупки роз от аванса остался червонец. Однако чудо-букет стоил потраченных на него денег.

В подъезде своего дома Марина проверила почтовый ящик и нашла в нем письмо от мамы. Стесненная ношей, дольше обычного открывала замки на входной двери. Открыв, не задерживаясь в прихожей, пошла прямиком на кухню.