В злом

Рита посмотрела на оператора в спецовке с логотипом центрального телеканала.

– Интервью? Здесь?

– Ну, как «интервью» … Будете стоять среди статистов, как будто пришли на пикет, скажете в микрофон несколько фраз.

– На камеру? Нас покажут?

– Да, естественно. Это будет материал для новостей. Ну, что? Пошли порепетируем?

Хабирова с Таей сделали пару шагов. Рита осталась, замерев на месте.

– Ну? – обернулись к ней.

Рита активно замотала головой.

– Я не пойду, вы что? Светиться не буду.

Хабирова холодно смотрела на неё пару секунд.

– Хорошо. Не хочешь работать языком, поработай руками. Езжай к Гале, она витрину монтирует, поможешь ей. – Она поклацала ногтями о смартфон. – Всё, адрес я скинула. Мы здесь закончим и приедем к вам. Чёрт, придётся, другую девчонку искать. Таня согласится, какдушвшвшв?.. – начали беседовать Хабирова с Таей, удаляясь.

Рита посмотрела геометку в навигаторе. Поснимать штурм бедного аниме-магазинчика было соблазнительно, но вообще-то она давно уже подбивала клинья к Гале, собираясь расспросить её про первый «гром». Галя была одна из старейших сотрудниц Хабировой (хотя ей от силы было лет двадцать пять) и многое знала. Рита была уверена, что ассоциировать их деятельность с Громовским и его «громами» Таю научила именно Галя. Она явно очень многое могла рассказать. Возможно даже – вывести на заказчика.

Рита быстро доехала на такси и позвонила Гале.

– Ща встречу, – сказала она в трубку, – стой.

Распаренная закутанная в плащ Галя, пикнув ключ-картой, завела Риту в пустое офисное помещение, где в углу были свалены какие-то коробки и рулоны. Посередине комнаты лежали пару коробок, стопка стёкол и зеркал, горстка шурупов и связка металлических реек. К стене был прислонён полусобранный каркас стеллажа.

– Я почти разобралась, – пояснила Галя, – надо вот так.

Она показала несколько фоток на экране смартфона. Там в разных ракурсах запечатлевался стенд с тематическими анимешными товарами: фигурками, дисками, журналами.

– Это из «Ота-куна»? – спросила Рита, догадавшись.

– Откуда на?

– Ясно. – Галя делала вид, что не в курсе. Пускай. – А масштаб как определить?

– Во-первых, видно же по фотке. Вот танкобон, – Галя достала из коробки томик манги, – верхний край до следующей полки где-то на пятую часть не достаёт. Вот так на глаз и крутим.

– А во-вторых?

– А, во-вторых, уже дырки просверлены, так что бери, что есть, и крути.

– Ясно.

Рита сняла куртку и повесила на приоткрытую внутреннюю дверь, бросив сверху на Галин плащ.

– А скинь мне фотки, – попросила Галю.

– А, да, держи.

Рита включила запись диктофона, свернула в трей и открыла присланные фотки. Затем взяла в руки металлическую рейку и подумала, что из похожего материала могла быть сделана конструкция, на которой погибла Яна.

– Это мы, вообще, что собираем? На экоактивизм как-то не тянет.

– Угу.

– Так мы вообще-то детишек курируем. Всё, удалять их из контактов?

– Я не знаю. Подай стекло. Ася с утра позвонила, срочно переобуваемся, говорит.

– Новая фаза?

– Какой-то новый план, многоходовочка, мегастратегия, как всегда.

– Как всегда. Так пойдёт?

– Плотней.

– Я видела репортажи с нашими подопечными.

– Да? И как тебе?

– Ну, я своих загуглила. Их предки и близко не экологи, а всё равно в новостях по «белым китам».

– Ха-ха, блин, ну, ты даёшь. Кто ж новостям верит? Когда «синие киты» появились, то…

– «Группы смерти»?

– Да-да, блогер Оке Ан, паблики «Ня, пока», вот это вот всё, я, блин, подай винтик, я как раз смотрела разбор этой движухи. В связи с их активностью журналисты наехали на нетсталкеров, мол, это вы воду мутите, детей губите. И они в шоке начали параллельное расследование проводить. Подержи вот так. И выяснилось, что девчонка, как там её, вот эта самая «Ня, пока», вот, она бросилась куда-то, и Ан запостил, типа, это он её довёл…

– До жизни такой.

– Ну, да, только наоборот. А в новостях уже оказалось две девочки «Ня, пока», однако доказательств причастности к их смертям «синих китов» не было вообще. Там этих детей вешается по семьсот человек в год у нас. И гибло не меньше ещё до всяких Оке Анов. И, короче, факт оставался: СМИ приписывали «группам смерти» два случая суицида. Ага. И сестра тут рассказывает мне, что провели у её сына в школе экстренное родительское собрание и сказали, что погибло уже двадцать детей, мол, будьте бдительны.

– А сколько времени прошло, может…

– Да там неделя, может. Ну, вот, самая волна всего этого хайпа как-раз была. Так это только начало. Я как раз практику проходила, на втором или первом курсе, не помню, можно посчитать. И меня колледж отправил в музей. Я там тусуюсь, балду пинаю, скучно, стала перебирать брошюрки над входом. И среди них (что ты думаешь?) одна такая стрёмная, сразу видно пропагандистская, супердешёвая, и заголовок: «Катастрофа! Кураторы в Интернете склонили к самоубийству уже двести человек! Следите за своими детишками» …

– «Не пускайте их дальше телевизора».

– Да, и, это, потом у нас, значит, урок. Педагоги тоже уже накручены, там у них планёрки, мозгомойки, всё такое, и одна преподша с глазами по пять копеек нам кричит: кошмар, в этих «интернетах» погибло уже две тысячи подростков!

– В «интернетах». Может, она видеоигру имела в виду?

– Ставим. Нет, стой, забыла, давай обратно. Потихоньку. Кратность, сразу бросается в глаза, да? Начали с двух, и каждый раз, каждый новый испорченный телефон, по нулю добавляли. А ты говоришь. Всё схавают. Скажешь, что твои подопечные – это дети рептилоидов, и за милую душу. Без тебя всё докрутят, допридумают, передадут кому надо. Телек – это ж просто, блин, я не знаю…