Оценить:
 Рейтинг: 0

Тайна Эдвина Друда. В переводе Свена Карстена, с окончанием и комментариями

Год написания книги
2020
<< 1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 37 >>
На страницу:
25 из 37
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Ну как, Вы готовы?

– Мне и готовиться не надо, мистер Лжаспер. Пусть эти там готовятся – покойнички в земле, да привидения всякие. Дердлс их не боится.

– Похоже, свою храбрость Вы черпаете из бутылки.

– Дердлсу всё равно откуда её черпать, – ответствует каменотёс. – Главное, чтобы спиртное не переводилось.

Сняв с крюка фонарь и сунув в карман пару-тройку серных спичек, Дердлс – с неизменным узелком под мышкой – спускается с крыльца, и вот уже две фигуры пробираются к выходу из залитого лунным светом дворика, петляя среди надгробий.

Странная это экспедиция, надо сказать! В том, что в неё отправляется Дердлс, привыкший среди ночи болтаться на кладбище среди могил и склепов, бродить среди руин и спускаться в подземелья собора – в этом особой странности нет. Но вот то, что к нему захотел присоединиться хормейстер, которому в голову вдруг взбрело насладиться игрой лунного света на памятниках и надгробных статуях – вот это, поистине, очень и очень странно!

– Осторожнее, мистер Лжаспер! Не наступите вон в ту кучу у моей калитки.

– Где? Ага, вижу… А что это?

– Известь.

Мистер Джаспер останавливается и дожидается приотставшего Дердлса.

– Это её вы называете «негашёной»?

– Её самую, – отвечает Дердлс. – Если вступите в неё, то махом разъест вам сапоги. А если чуть замешкаетесь, то и пятки вам до кости проест.[81 - Куча негашёной извести у ворот Дердлса десятилетия не давала покоя исследователям «Тайны Эдвина Друда». Форстер упоминал о том, что Диккенс сообщил ему ряд деталей сюжета книги, и негашёная известь тогда была упомянута тоже. Из вскользь брошенной фразы Дердлса «она способна проесть вам ноги до кости» исследователи вывели теорию, что Джаспер должен забросать труп своей жертвы негашёной известью, с целью полностью уничтожить его. Но, во-первых, у Джаспера не было возможности натаскать вёдрами нужное количество извести в склеп (его могли и заметить за такой работой), а во-вторых – известь не уничтожает мёртвые тела, а только замедляет их разложение, подсушивая и мумифицируя трупы. Вдобавок часто забывается, что Джаспер запланировал своё преступление, ещё ничего не зная о свойствах извести – об её едких свойствах ему случайно сообщил Дердлс, когда «ночная экспедиция» с ним уже началась. Тем не менее, негашёная известь сыграет в романе свою роль, но только не та известь, которая свалена кучей у ворот, а та, которая вместе с прочим строительным мусором оставлена рабочими Дердлса в склепе Сапси.]

Двигаясь таким порядком дальше, они минуют ночлежку «Койка за два пенса», проходят насквозь пустырь, который в Клойстергэме отчего-то величают «монастырским виноградником», и выходят на улицу, ведущую к домику младшего каноника. Большая часть улицы погружена в темноту – от света луны её заслоняет высокая крыша здания.

Хлопает дверь домика, и две мужские фигуры появляются на крыльце: это мистер Криспаркл и Невил. Джаспер, со странной кривой усмешкой на лице, рукою останавливает Дердлса и увлекает его в плотную тень от куска старой стены, тянущейся вдоль тротуара в начале улицы.

– Дадим им пройти, – шепчет мистер Джаспер своему удивлённому спутнику. – А то они ещё увяжутся за нами, или начнут расспрашивать, или ещё что. Они вышли прогуляться, так пусть себе идут.

Дердлс кивает, пристраивает свой узелок на камне, достаёт оттуда сухарь и принимается его жевать. Мистер Джаспер кладёт локти на верх каменной стены (она невысока), упирается подбородком в сжатые кулаки и исподлобья внимательно разглядывает встретившуюся им пару. На каноника он не обращает особого внимания, а вот с Невила буквально не сводит пристального взгляда прищуренных глаз – и столько в этом взгляде какой-то разрушительной силы, так похож он на взгляд охотника поверх прицела убийственного ружья, что заметивший его Дердлс даже забывает про сухарь и непонимающе смотрит то на хормейстера, то на его ничего не подозревающую мишень.[82 - Пристальный взгляд Джаспера на своих противников многократно упоминается в книге: Джаспер смотрит так не только на Эдвина, но и на Невила, Дердлса, Розу и на хозяйку опиумного притона. Диккенс называет эту его манеру «взглядом охотника, целящегося в жертву», но писательница Джорджия Шелдон нашла лучшее, на мой взгляд, сравнение – так внимательно и неотрывно кошка смотрит на мышь. Много позже, в 23-й главе, точно так же будет смотреть хозяйка притона на самого Джаспера – когда начнёт уже свою на него охоту.]

Младший каноник и его воспитанник, о чём-то беседуя, прохаживаются по улице взад и вперёд, и Джаспер пару раз слышит в разговоре своё имя.

– Сегодня первый день недели, – говорит мистер Криспаркл, снова направляясь в сторону подслушивающих, – а последний день как раз будет Сочельник.[83 - Встреченные Джаспером по дороге к собору Криспаркл и Невил обсуждают необходимость примирения с Эдвином. Фраза каноника «Сегодня первый день недели, а её последний день придётся на Сочельник» позволяет вычислить год, в который происходило действие романа – 1842. Эта датировка подтверждается и многими прочими деталями, упомянутыми в книге (и опущенными в этом переводе). Заметим, что в английском календаре неделя начинается с воскресенья.]

– Вы можете на меня положиться, сэр, – отвечает Невил.

Затем голоса становятся тише, потому что парочка снова удаляется. Эхо доносит слово «доверие», сказанное каноником чуть громче. Когда беседующие вновь подходят ближе, становится слышно, что отвечает Невил:

– Ещё не заслужил его, сэр, но я пытаюсь.

– И не забудьте, что я поручился за Вас перед мистером Джаспером, – добавляет младший каноник.

Что на это отвечает Невил не слышно, так как разговаривающие опять удаляются. Видна только бурная жестикуляция Невила, после которой мистер Криспаркл на мгновение поднимает глаза к небесам и делает Невилу знак, приглашая его следовать за собою. Затем оба они медленно уходят вдоль по улице, пересекают залитое лунным светом пространство в её конце и истаивают в темноте.

Джаспер, до той поры недвижимый, словно хищник в засаде, теперь поворачивается к Дердлсу и разражается безудержным, но при этом совершенно беззвучным смехом. Каменотёс смотрит на него, открыв рот с недожёванным сухарем, а мистер Джаспер, уткнувшись лицом в ладони, просто задыхается от смеха – плечи его ходят ходуном, из глаз текут слёзы, он сипит, хватает ртом воздух и таращит глаза. И только когда хормейстер, отсмеявшись, в изнеможении вытирает себе глаза ладонями, Дердлс с усилием проглатывает хлеб – с таким видом, будто у него по горлу прошёл камень.[84 - Злорадный смех Джаспера вызван чёрным юмором ситуации: каноник уговаривает Невила помириться с Эдвином, не подозревая, что это примирение является частью плана Джаспера убить своего племянника.]

Потом они идут дальше. На церковном подворье после наступления темноты обычно царят полнейшие тишина и безлюдье, поскольку горожане избегают тут ходить – да и какие дела могут у них быть ночью у стен собора или на кладбище? Разве что высматривать огни на могилах или охотиться на привидений: говорят, среди надгробий иногда можно заметить светящийся силуэт таинственной женщины, одетой в погребальный саван, с обрывком верёвочной петли вокруг шеи и с призрачным младенцем в бледных руках. Хотя и непонятно, как тому могли появиться свидетели, если ночами возле монастырских стен и кладбищенской решётки не встретишь ни спешащего домой прохожего, ни даже совершающего свой обход констебля.

Мистер Джаспер и Дердлс останавливаются у небольшой двери сбоку от главного портала собора, и пока каменотёс разыскивает в карманах ключи от этого, можно сказать, служебного входа, хормейстер бегло осматривается. На аллеях кладбища и на прилегающих к подворью улицах нет ни души, окна далеко отстоящих домов темны и закрыты ставнями и лишь в домике над воротами в собственных окнах мистера Джаспера виден свет лампы под красным абажуром, горящей во тьме подобно маяку.

Дердлс отпирает дверь, и они проходят внутрь. Лязгает за спиной щеколда, и они начинают спуск в подземелье собора, в его крипту. Она огромна. Десятки каменных столбов подпирают массивные своды, лунный свет проникает во множество стрельчатых окошек, когда-то украшенных витражами, а нынче разбитых и пустых, со сломанными рамами. Луна светит так ярко, что здесь даже не нужен фонарь – яркие пятна и полосы света на каменных плитах пола делают тени между колоннами совсем уж угольными. Мистер Джаспер и Дердлс какое-то время бродят по этим лунным дорожкам взад и вперёд, пока каменотёс, ставший отчего-то необычайно говорливым, рассказывает, под каким столбом была обнаружена какая могила, да что за монах или епископ в ней покоился. Джаспер ещё ранее передал ему бутылку со спиртным, и теперь Дердлс, рассказывая, то и дело прикладывается к горлышку, будто все перечисляемые покойники являются членами его семьи, и он пьёт за встречу с ними и за их здоровье.[85 - Рочестерский собор, послуживший Диккенсу прототипом для Клойстергэмского, действительно имеет огромное подземелье, в точности описанное в романе. Всё путешествие Дердлса и Джаспера изображено Диккенсом фотографически верно, каждая лестница и деталь интерьера помещены точно на свои места. Эта аккуратность описания позволяет нам в деталях восстановить маршрут «ночной экспедиции» Джаспера и Дердлса.]

Из подземелья собора наверх ведёт лестница с высокими каменными ступенями, и тут Дердлс делает короткий привал, чтобы отдышаться и съесть ещё один сухарь. Мистер Джаспер тоже присаживается на одну из ступенек – чуть в отдалении от Дердлса, ибо запах поглощаемого из горлышка спиртного слишком уж силён, а чавканье каменотёса слишком уж режет ему ухо. Мало того, Дердлс пытается ещё и говорить с набитым ртом:

– А коньячок-то хорош, мистер Лжаспер!

– Надеюсь, – отвечает хормейстер. – Потому его и купил.

– А привидения-то не показываются, мистер Лжаспер! Боятся небось!

– Вот и хорошо. Наш мир для них – слишком уж сумасшедшее местечко.

– Это точно! Да и нам они только путались бы под ногами, – соглашается Дердлс и продолжает после паузы, достаточно большой для хорошего глотка спиртного: – А вот как Вы думаете, мистер Лжаспер… могут же быть привидения другого рода? Не только мужчин или женщин – а, например, вещей?

– Привидения вещей?! Я никогда не слышал, чтобы кому-то привиделась садовая лейка или горшок с цветами! Разве что могут быть привидения лошадей или собак…

– А привидения звуков?

– Каких звуков?

– Криков, например.

– Чьих криков? Продавцов газет?

– Нет, я говорю про настоящие крики, даже вопли. Сейчас я Вам расскажу, мистер Лжаспер, только ещё глоточек сделаю… Вот теперь хорошо! Теперь можно и рассказать! Значит, год назад, примерно вот в это же время – или, может, на пару дней позднее – заночевал я как раз на этом самом месте, где мы сейчас с Вами сидим. Домой я пойти не мог – очень уж набрался. Да и эти чёртовы мальчишки мне камнями совсем проходу не давали, пришлось мне от них сюда спасаться… Да, так вот… задремал я здесь на ступеньках. И знаете, что меня разбудило? Призрачный вопль, да такой страшный, что я чуть не окочурился! Сначала, значит, был этот самый вопль, а потом вроде как собака завыла – да так протяжно и тоскливо, как если бы её хозяин только что помер…

– Это что за намёк?! – резко и злобно перебивает его Джаспер.[86 - Дердлс упоминает «призрачные крик и вой», которые он слышал ровно год назад – то есть примерно в дни смерти миссис Сапси. Со смертью этой женщины крик, однако, не имеет ничего общего. Дом Сапси отстоит от собора более чем на четверть мили. По оскорблённой реакции Джаспера можно сделать вывод, что кричал и выл (от отчаяния) именно он, и кричал он внутри собора, раз снаружи здания никто ничего не слышал. Причина этого его отчаяния будет объяснена в последующих главах.]

– Нет, просто кому бы здесь в церкви кричать и выть, если не привидению? – отвечает Дердлс. – И я многих в городе потом расспрашивал – и никто никаких воплей в ту ночь не слышал… Вот я и решил, что это кричали и выли призраки. Но вот почему они явились именно мне?.. Этого я понять не могу.

– А я-то считал Вас порядочным человеком… – презрительно говорит Джаспер.[87 - Поначалу Джасперу кажется, что Дердлс собирается его шантажировать, но хормейстер тут же понимает свою ошибку.]

– Ну, как бы я такой и есть, – невозмутимо отвечает каменотёс. – Да только привидениям-то небось без разницы, кто какой человек…

– Так, хватит болтовни, идём дальше, – говорит мистер Джаспер, рывком вставая. – Показывайте путь.

Дердлс безропотно поднимается на нетвёрдые уже ноги, потом тем же ключом, что и в начале путешествия, отпирает железную дверцу на верхнем конце каменной лестницы и выходит из подземелья в главный зал собора. Яркий лунный свет из стрельчатых окон южного трансепта, окрашенный витражными стёклами в яркие карнавальные цвета, падает на его лицо и фигуру, превращая его в гротескное подобие какого-нибудь арлекина из итальянской комедии. Джаспер, протискивающийся мимо остановившегося в проёме двери Дердлса, внимательно и серьёзно смотрит в его расцвеченное фиолетовым и жёлтым лицо, но читает в нём лишь пьяное безразличие. Затем хормейстер, нащупав в карманах доверенный ему по службе ключ от неприметной двери, ведущей к спиральной лестнице на верхние этажи собора, достаёт его и всовывает в руки Дердлсу.

– Вот, держите. Ключ в правую руку, бутылку в левую, а узелок Ваш дайте мне, чтобы не мешался, – говорит он своему провожатому. – Я помоложе Вас буду, так что донесу и не запыхаюсь.

Дердлс неохотно подчиняется. Они проходят через гулкий зал, отпирают дверь в углу северного трансепта и узкой витой лестницей, спиралью обнимающей центральный каменный столб, поднимаются к галереям. Миновав две или три из них, пыльных и узких, и пройдя вдоль хоров и над алтарём, Дердлс и Джаспер выходят на узкий балкон, тянущийся вдоль всего нефа собора. Внизу под ними в полумраке смутно видны скамьи для прихожан и кафедра проповедника. Каменные лики ангелов, вырезанные на поддерживающих своды колоннах, в свете покачивающегося в руках подвыпившего Дердлса фонаря словно подмигивают хормейстеру и ухмыляются ему дьявольскими усмешками – но это только игра теней и ничего более.

Узким и длинным, вырезанным в толще каменной стены проходом, в котором, словно в трубе, завывает ветер, они поднимаются ещё на этаж выше и оказываются в очень странном месте – между кирпичными сводами зала собора и его черепичной, на досках и балках, крышей. Тут идти приходится согнувшись, по узким и зыбким деревянным мосткам – к счастью, недалеко: дверь комнаты звонарей совсем рядом, а из неё до верха башни уже рукой подать. По звоннице, проникая в сквозные, забранные деревянными рейками оконные проёмы, гуляет холодный зимний ветер – поэтому фонарь приходится оставить снаружи, перед дверью, иначе его тут же задует. Через люк в потолке Дердлс и Джаспер выбираются на верхушку башни. Несколько вспугнутых ворон и грачей тут же снимаются с каменных зубцов, опоясывающих башню, и с хриплыми криками улетают прочь.

Опершись грудью на каменный парапет, Джаспер с интересом смотрит вниз: весь Клойстергэм виден как на ладони, залитый лунным светом. Внизу, сразу у подножия башни, обитель мёртвых – склепы и могилы кладбища (и Джаспер рассматривает эту часть пейзажа особенно пристально); чуть далее видны черепичные крыши и кирпичные стены домов живых; а совсем уж вдали, почти у горизонта, блестит в свете луны широкая лента реки, несущая свинцовые воды свои к близкому уже морю.

Но с не меньшим интересом поглядывает хормейстер и на Дердлса, которому теперь, похоже, выпитое спиртное изрядно ударило в голову: каменотёс едва стоит на ногах, пьяно жестикулирует и что-то бормочет, а один раз даже пытается перелезть через парапет и едва не падает вниз, так что Джасперу приходится оттаскивать его от края. После этого неприятного момента хормейстер принимает за лучшее немедленно начать спуск.
<< 1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 37 >>
На страницу:
25 из 37