Белый жук в чёрной сметане

ОНА: – Я, правда, не хотела тебя обидеть… (пауза) Я бы не подумала, что тебе пятьдесят восемь… тем более выглядишь ты максимум на пятьдесят семь.

ОН: – Прямо по Карлсону… почти.

ОНА: – Ага. Единственное что покатать тебя не могу, летать не умею.

ОН: – Умеешь.

ОНА: – Да?

ОН: – На самом деле, все умеют. Только никто не хочет. Почти никто

ОНА: – Какой ты…

ОН: – Пафосный?

ОНА: – Да ладно? Ты и такие слова знаешь?

ОН: – Заговоришь тут, когда твоей дочке 17 лет.

ОНА (подходит и садится ближе): – Да нет, я не хотела ничего такого сказать. Странно… Возраст в паспорте есть, а так я его не вижу. Ты какой-то вне этого.

Пауза.

ОНА: – И еще… У тебя особенный запах.

ОН: – И чем я пахну?

ОНА: – Мне просто показалось… Что ты пахнешь моим отцом, у него был такой же запах.

ОН: – Ну, в папаши я тебе точно гожусь.

Она встает, делает несколько шагов, хватается за сердце и садится. Он кидается к ней.

СЦЕНА 8.4

ОН: – Тебе плохо?

ОНА: – Нет… Мне хорошо. Все в порядке. Воды только дай, если есть

Он наливает воды и дает ей стакан.

ОН: – Еще раз: тебе плохо?

ОНА: – Нет, мне хорошо. Правда хорошо. Я просто испугалась.

Пауза.

ОНА смотрит на НЕГО.

ОНА: – Я вдруг поняла, что он стрелял. (Пауза) Он – стрелял! Понимаешь? как он мог-то?

ОН: – Да не хотел он стрелять, не верю. Попугать – хотел, а серьезно стрелять… не такой же он псих, как…

ОНА: – Как я?

ОН: – Или как я.

ОНА (улыбаясь): – А что, психи работают в охране?

ОН (улыбаясь): Ну или неудачники, вроде меня.

Пауза.

ОНА: – Ты не неудачник. Я бы так не смогла. Я не могу каждый день делать одно и то же. Я просто умру.

ОН: – А как же в школе ты училась?

ОНА: – Меня выгоняли три раза. Даже в интернат хотели отдать. Я люблю дружить. Люблю любить. И этим все пользуются. Поэтому я и сбежала.

ОН: – Куда? В Израиль?

ОНА: – Сперва в Израиль, потом здесь в Израиле сбежала. К Траху.

ОН: – К кому?..

ОНА: – К Феде Траху.

ОН: – Это где галерея и здешняя русская богема?

ОНА: – Не только русская. Там как раз все равно, кто откуда. Просто, все такие, как я.

ОН: – Ты извини, что я о вас так отозвался.

ОНА: – Да ничего, я понимаю.

(Пауза) Тем более, все что ты сказал, в общем, правда, все так и есть. Мы – десяток/полтора придурков, которые собираются в самопальной галерее в полуподвале рядом с Тель-Авивской набережной, бухают и хвалятся друг перед другом своими работами. Или просто бухают.

ОН: – А люди хоть хорошие?

ОНА: – Да разные… Я даже не знаю, бывают ли люди хорошие или плохие. Скорее мертвые или живые.

ОН: – Понимаю. Сам себя чувствую иногда уже не живым

ОНА: – Раз чувствуешь, значит еще живой.

Берет его за руку. Гаснет свет.

СЦЕНА 9