Багровый дождь

– Эй, я что, один должен тащить? О чем задумался? – спросил Макс, накинув на плечо веревку, которой связал дичь.

– Нет, ни о чем, сейчас помогу.

Я схватил другой конец веревки и, сделав то же самое, потащил тушу вместе с Максом в сторону лагеря.

Лось оказался здоровый, поэтому тащить было нелегко. Я выпустил пар изо рта и, удивившись этому, сказал:

– Зима скоро…

– Да… Это плохо. Многие погибнут, – ответил Макс.

– Только не я.

– Посмотрим, умник.

Я запомнил его улыбку в тот момент. Яркую, словно ночные звезды и холодную, будто лед. Я не мог прочесть его. В этом мы с ним похожи. Очень трудно понять и распознать наши намерения, ведь у нас нет цели. Даже за жизнь мы цепляемся с неохотой, что говорить о мечтах. Да, у меня нет мечты. Кто-то скажет, что это невозможно, тем более в моем возрасте, но это так.

Я просто не вижу смысла мечтать, о чем-либо. Ведь знаю, что рано или поздно, эта мечта разобьется вдребезги. Так же, как и моя жизнь. Само существование – всего лишь злая шутка того, кто создал нас. Не знаю, Король души это, или еще какой шут, не важно. Важно то, что я не смогу оставить никакого следа в этом мире, хорошего, точно.

Так считает и Макс. Мы похожи как две капли воды. В нас не осталось ни жалости, ни сострадания, что там говорить об алчности и любви. Нас заботит лишь то, как не попасться в руки гвардии, или еще хуже – страже Белого замка. Да, это те еще ублюдки. Носят белые доспехи, закрывая свое уродливое тело.

Белый замок и Пепельные земли. Туда мы и движемся. Они находятся на юго-востоке, у подножья вулкана. Из-за него земля покрыта пеплом, белым пеплом. Говорят, что стража замка – это изуродованные огнем люди. Их рты связывают нитками, чтобы они не могли кричать от боли. Жестоко, но эффективно. В Белом замке живет одна семья. Не знаю, кто они и чем занимаются, но факт того, что с ними бояться иметь дела не то, что короли, даже Забытый приют держатся подальше от вулкана, пугает меня. Так раз они так опасны, зачем Эйден ведет нас туда? Неужели хочет предложить кому-то работу? Это вряд ли. Ведь в Пепельных землях бандитов столько же, сколько честных людей при дворе Зеерхива первого. Из этого можно сделать вывод: у Эйдена есть дело непосредственно к этой семье.

– Слушай, Макс. Как думаешь, зачем нам в Пепельные земли?

– Тоже задумался? Меня этот вопрос с первого дня дороги терзает. Эйден просто так не стал бы отправляться лично, чтобы дать кому-то работу. Скорее всего, нужно что-то либо ему, либо от него. В любом случае, это дело пахнет кровью…

– Вот и я этого боюсь…

…

Наконец мы все же дотащили тушу до лагеря. Похваставшись добычей перед охотниками, которые увидев нас, слегка удивились успеху, мы разошлись по своим палаткам.

Зайдя внутрь, я снял лук, что висел у меня за спиной и положил его у входа вместе с колчаном.

– Наконец я могу нормально одеться, – сказал я, снимая сапоги.

Дело в том, что в моей привычной одежде, мягко говоря, невозможно охотиться. Потому я снял все, кроме штанов и принялся одеваться заново. Вместо охотничьих сапог, надел обувь с железными пластинами. На рубаху, кольчугу с кожаными наплечниками и поясом, на бляхе которого красовался металлический знак южного королевства. Так как кольчуга не закрывала руки, на них я надел старые кожаные наручи со стальной защитой с гравюрой. Они были сняты с убитого разбойника год назад. Но как бы долго я не разглядывал этот рисунок, так и не смог понять, что здесь изображено. Полностью одевшись и повязав на поясе ножны, я взял меч, что стоял, облокотившись к центральному столбу палатки, и вышел на улицу, убирая его.

– Воевать собрался, малой? – спросил меня седой мужчина у соседней палатки, что тоже был одет как воин: тяжелые доспехи, меч за спиной…

– Кто вы?

– Вот это на. У Эйдена все пацаны такие смелые?

– Нет, только я.

Он подошел ко мне в упор, почти касаясь своими железными доспехами и посмотрел сверху вниз.

– Значит, погибнешь первый.

– Не впервой, – сказал я, и демонстративно развернувшись, спрятал рывкомклинок.

Я оделся так неспроста. Сегодня вечером, перед ужином, мы с Максом хотели потренироваться в фехтовании. Эйден строго запрещал нам драться на настоящих мечах, хотя знал, что мы занимаемся вечером в лесу. Уже темнело, и у палаток зажигали факела, а шум веселья и пьянства все увеличивался. По нему можно было определить, как скоро начнется ужин. Я шагал вдоль ровно поставленных палаток. Подойдя к загону для лошадей и бросив взгляд на веселящихся людей Эйдена, я, усмехнувшись, вошел в лес, теряя за спиной свет. Мы занимались у большого камня, что лежит тут, наверное, уже тысячи лет. Там меня Макс и ждал.

– Начнем? Я есть хочу, как собака. Раньше закончим – раньше пойдем ужинать, – сказал Макс, доставая меч.

Я промолчал, лишь достал клинок в ответ.

– До первой крови, – хладнокровно произнес я.

Мы начали медленно ходить кругами, сжимая клинки в руках.

Он нападет первым. Я уверен.

Так и произошло. Макс рванул на меня, замахнувшись мечом. Я тут же отскочил в сторону. Получилось так, что мы стояли друг к другу боком и решив воспользоваться этим, я ударил в ноги. Блокировав мой удар, Макс контратаковал сверху, после сделал выпад, на который я ответил кувырком назад через голову.

– Не плохо, – запыхавшись, сказал мой соперник.

– Не болтай почем зря! – закричал я и сделал несколько свободных ударов в его сторону.

Парировав последний, Макс скрестил со мной клинки и начал давить на меня. Его лицо было в упор. Я ударил Макса головой, отшатнув его, выбил меч из рук резким ударом и, приставив клинок к горлу, улыбнулся.

– Первая моя победа, а?

– Не болтай зря, – прошептал он, и, нырнув вниз, дернул ноги на себя.

Я тут же с грохотом рухнул на спину и, не успев опомниться, получил кулаком по лицу и оказался в захвате.

– Стоит мне надавить, и я сломаю тебе шею, – сказал Макс.– Не забывай, что мы деремся до первой крови. Не радуйся раньше времени.

Он победил, отдаю должное. Разбить губу было умно. Первая кровь все же. Собравшись и отряхнувшись, мы поспешили вернуться в лагерь. Там нас уже ждал горячий ужин и сладкий сон.

Всю дорогу я вытирал кровь с губы рукавом рубахи.

– Прости, – сказал Макс, заметив это.

– Ничего. Моя вина и только. Нужно было побеждать, – улыбнувшись, ответил я.

– Странно. Свет горит, а смеха нет. Спать легли что ли?

– В десять часов? Макс, ты с ума сошел?

– Что-то здесь не так…

Макс тихо достал меч, придерживая ножны и пригнувшись, пошел проверять палатки. Я поступил также, достав клинок, но оставался у входа, чтобы прикрыть его.

И в правду странно. Лагерь будто опустел. У костра стоят тарелки с похлебкой, кубки с вином, но не единого человека. И тишина…