Иерихон

– Пожалуй, воздержусь, – ответила она строго. – Я сюда пришла лишь по одной причине, мне нужен Дан, срочно. В остальном я сейчас смотрю на вашу пьяную радость и делаю вид, что мне это небезразлично. Хотя на самом деле я совершенно не рада и с великим удовольствием предпочла бы провести время в другом месте. Поэтому ответит мне хоть кто-нибудь, где наш медик?

– Да, чувствую, наболело, – сказал Гронер, пытаясь подняться со стула, но гравитация бессердечно усадила его на место. – Черт возьми, и почему у нас не предусмотрена возможность отключать гравитационное поле, когда мы не в силах добраться до кают на своих двоих, ведь космос же?

– Наверное, потому что корабли не для алконавтов строят, – ответила Стик, окинув их строгим взглядом.

– Не смотри на меня так, – пробурчал Колин. – Ты мою бывшую напоминать начинаешь, она тоже любила посверлить меня взглядом.

– Радуйся, что просто сверлила, я бы пристрелила.

– Как хорошо, что ты не она, – вздохнул облегченно Колин.

– Так, заканчиваем весь этот балаган и расходимся по каютам, – командным голосом сказала Стик, не дожидаясь развития темы про «неё любимую».

Она очень не любила, когда кто-то обсуждает её и не важно: похвала или наоборот. Она считает, что каждый сам может судить кто он и каков его моральный облик. Возможно, она не права, но доказывать это ей было практически бесполезно. Ибо убедить её можно, только если бы она была слепоглухонемой. То же самое можно сказать и про Адама, но он старается прикрыть весь спор тонким напылением логичности, что часто любит демонстрировать.

Строгий голос Стик, словно снежная лавина, погрузил бар в тишину ожидания звука шагов капитана по лестнице.

– Да, чуток не рассчитала, – промолвила она виновато.

– Ты граммофон-то убавь, милая, – протрезвел Гронер.

– Буквально в двух шагах находится линкор нашего командования, а вы тут, как дубы-колдуны, корабль раскачиваете, – ответила Стик, пытаясь вернуть в их пьяные головы хоть немного рассудка.

– Это, а почему нам ничего не сказали о том, что стыковка уже произошла? – произнес Гронер, нервно поглядывая на трезвого Терри.

– Ну вообще о таких делах сразу сообщают, а не тогда, когда корабль уже пристыкован, мы же до неприличности пьяны, – повысив голос, сказал Колин. – Разве что этот Витаарианец до сих пор трезв, как стеклышко, – продолжил он, смотря на спокойное лицо Терри.

А он лишь внимательно слушал и по-прежнему всех поражал своим спокойствием.

– Ты хотя бы нахмурься, а то смотрю на тебя и обидно как-то, – всё так же беспокойно произнес Колин.

– А смысл паниковать? Сделано то, что сделано, вы прекрасно знали о том, что я не пьянею. Так зачем ждать моего беспокойства?

– Да, да, я прекрасно помню, что вы не пьянеете, но хотя бы притвориться можно.

– Зачем?

– Затем, как бухать, так самый первый, а как ответ нести, сразу в кусты.

– Я несу ответ за всё, что сделал, но алкоголь на меня не действует, поэтому, думаю, вины моей нет, – ответил Терри, смотря прямо в глаза Колину, так как знал, что Колин не любит подобные вещи, но повадки настоящего охотника не скрыть, он всегда старался смотреть прямо в глаза, даже если это не нравилось собеседнику.

– Хватит спорить, – неожиданно прервала их Стик. – Отвечайте, где Дан, и я в ту же секунду забуду про вас и вашу пьянь.

– Не нравится он мне, слишком много знает, ещё больше бесит то, что этот засранец полчаса доставал осколок из моей ноги. Я готов был порвать его на мелкие кусочки каждый раз, когда мне было больно, – пробормотал Колин, вспоминая тот момент.