– Ты очень смелая, Марджина. Ты не боишься того, что Мадина-апа накажет тебя?
– Нет, – ответила я.
…..Своё обещание навестить наш дом Мадина-апа, конечно же, сдержала. Она пришла к нам в субботу, как раз после утреннего намаза.
Я увидела её в окно своей комнаты, и моё сердце в беспокойстве забилось. Я призналась себе в том, что солгала Карине: в глубине души я боялась последствий своей дерзости.
Мадина-апа была одета в разноцветное платье, из-под которого выглядывали шёлковые шаровары. Тюбетейка на её голове была украшена жемчугом и таким же замысловатым рисунком, как и на платье.
Я увидела, как мама велела проводить нашу наставницу в гостиную и подать сладкий рахат-лукум. О, от рахат-лукума я бы и сама не отказалась.
– Свет вашему дому, – услышала я властный голос Мадины-апы.
Служанка Секхет поклонилась ей и ушла в кухню, чтобы принести сладостей и накрыть на стол.
Лейла сидела в своей комнате и была занята вышиванием своего будущего свадебного покрывала.
Я тихонько высунулась из двери своей комнаты, чтобы иметь возможность подслушать то, что будет твориться в гостиной, ведь Мадина-апа, как я считала, пожаловала к нам именно из-за меня.
Я не ошиблась.
– Мир Вашему дому, Амина Джелиль, – раздался голос Мадины.
Краем глаза я увидела, как мама предложила моей наставнице чашку молока.
– Мир Вам, почтенная Мадина-апа, – произнесла моя мать, – Как успехи у моих девочек?
«Ну, вот, началось», – подумала я, почувствовав то, как сердце моё вот-вот приготовилось выпрыгнуть наружу из моей груди, совсем как загнанная лошадь.
– Ваша младшая дочь Лейла делает успехи довольно быстрыми темпами, – произнесла Мадина-апа, – она аккуратна в рукоделии и прилежна в изучении Корана.
Я видела, как лицо моей матери просияло в улыбке.
– Я рада. Лейла следует моим советам; думаю, любая мать хотела бы видеть в своей дочери черты Лейлы.
Мадина-апа закивала:
– Да-да, Вы правы. За Лейлу я вполне спокойна. Но моё беспокойство вызывает Ваша старшая дочь Марджина Джелиль.
– О, Марджина! Она – живая девочка с острым умом. Уверяю вас, Мадина-апа, Марджина любознательна, и этим отчасти объясняется её некоторая неусидчивость.
– Марджина не только любознательна, она ещё непокорна и непочтительна к старшим.
– Но….как же….Дома Марджина всегда слушается меня.
– Конечно, не спорю, она хороша собой, и когда она вырастет, её красота расцветёт, как майская роза, – продолжала Мадина-апа, – и если сейчас в ней вовремя не пресечь эти зародившиеся и давшие корни пороки, то потом будет поздно. Поверьте моему опыту, Амина Джелиль.
– Поздно? – удивилась моя мать.
– Она станет исчадием бесов.
Внизу послышались чьи-то шаги, и я поспешила покинуть свой «наблюдательный пост», чтобы меня ни в коем случае не обнаружили здесь.
И вовремя, потому что как раз в этот момент в комнату вошла Секхет, чтобы поставить на стол блюдо с изюмом.
….Посещение Мадины-апы в тот день обернулось для меня настоящим наказанием. Я не в обиде на свою мать. Она поступила тогда так, как и должна была поступить любая мать, когда про её дочь говорят, что она – исчадие бесов и шайтанов.
В тот день меня закрыли в комнате для молитв, дали коврик для намаза, Коран и чётки.
В назидание я должна была провести весь день в чтении священных сур Корана и совершать намаз.
Я должна была оставаться голодной.
К вечеру мой желудок напомнил о себе нудным урчанием, к тому же, я успела увидеть все эти угощения на столе в гостиной.
Когда солнце уже совсем взошло, и на небе возникла оранжевая полоса заката, в дверь комнаты для молитв кто-то тихонько постучался.
– Кто там? – спросила я, в попыхах открывая Коран на нужной странице.
– — Это – Лейла.
– Лейла? Но что ты здесь делаешь, сестрица? Уходи скорее отсюда; если кто-нибудь из слуг заметит тебя здесь и расскажет маме, тебе не сдобровать.
– Я подумала, что ты очень голодна и захочешь что-нибудь поесть, – услышала я за дверью, – Я принесла тебе немного курицы и риса, и ещё сладких фиников.
– Финики? я очень люблю финики!
– Я знаю, сестрица.
Я так обрадовалась, что была готова расцеловать мою добрую Лейлу. Она была милой девочкой, и мне совсем не хватало её покорности и кроткого нрава.
– Открой мне, Марджина.
– Хорошо.
Я осторожно на цыпочках подошла к двери и открыла её. Лейла показалась на пороге с подносом, уставленным столовыми приборами.
Я подняла крышку, и меня обдало ароматом зажаренной курицы с кинзой. На отдельном блюде лежали аппетитные бурые финики большой горкой. Я обняла свою младшую сестру и поцеловала её.
– О, Лейла! Моя дорогая Лейла. Спасибо тебе. Аллах да вознаградит тебя за твою доброту и сострадание. Я действительно очень хочу есть.
Я огляделась по сторонам, потому что мне показалось в этот момент, что в доме на нижнем этаже послышался шорох.
– Иди, Лейла, иначе нас могут застать здесь, и потом беды не оберёшься.
Она шмыгнула в дверь, откуда исходила тонкая полоска света. В доме давно были разожжены свечи и масляные лампады. Когда на дворе совсем стемнело, и на небе показались первые звёзды, ключ в моей комнате повернулся, и я увидела нашу служанку Секхет. В её правой руке был тяжёлый мешок, она едва волочила его по полу. Я вспомнила, что у Секхет были запасные ключи от комнаты для молитв.
– Секхет?