Макария

Обстановка помещения стала ещё уютнее. Наверняка это действовал алкоголь у меня в крови. Я совсем расслабился. Глядя на падающий снег в узких окнах, я наслаждался музыкой и тем гудением, которое создаётся множеством людей, собравшихся в одном месте. Я понимал, что не стоит задерживаться дольше, но, если говорить честно, мне не хотелось уходить. Мне нравилось непринуждённо общаться и флиртовать с обворожительной блондинкой. Мне хотелось слышать ласковый женский голос, обращённый ко мне. В отличие от Лоры, в Хлое были видны простота и честность. Она говорила то, о чём думала, и не пыталась создавать интригу всюду, где появлялась. Мне было легко с ней общаться. С Лорой же я всегда чувствовал себя напряжённым, ждущим какой-то подвох.

Мы ещё долго сидели с Хлоей в кафе перед тем, как собраться домой. Всё-таки прошло довольно много времени с нашей последней встречи. Я понял, что нам действительно есть что обсудить.

Изрядно выпившие, мы собрались расходиться. Хлоя решила ехать на такси. А я отправился до своей машины. Я был уверен, что был в состоянии везти машину. В этом я не сомневался, пока меня не качнуло вправо. Хлоя заметила это. Взяв меня под руку, она решила проводить нас с Лукасом до автомобиля. Она смеялась всю дорогу до парковки, спотыкаясь и пытаясь поймать снежинки ртом. Меня это очень позабавило. Она действительно ощущала себя свободной.

Снег мерцал под светом луны, плавно падая и исчезая в белизне её волос. Снежинки переливались у неё в локонах, когда она двигалась, создавая впечатление, что они усыпаны блёстками.

– Хорошо посидели. Я рада была повидать тебя, – она остановилась напротив меня.

– И я хорошо провёл время. Может, повторим как-нибудь ещё?

То ли алкоголь, то ли тоска по мужской доброте и ласке толкнули Хлою подойти и поцеловать меня. Отчего я не стал сопротивляться, я не знаю. Я ощущал лишь головокружение и дикое желание. Я совсем перестал что-то соображать. Обхватив одной рукой её талию, а второй – шею, я прижал Хлою к себе.

Головокружение превращалось в знакомое мне гудение в ушах. Я отстранился от неё, пытаясь дышать как можно более равномерно. Пристально вглядываясь в её глаза, я размышлял о том, что же мне стоит предпринять. Во взгляде Хлои появились непонимание и нетерпение. Тут её взор прояснился, как будто она что-то поняла.

– Поехали ко мне, – прошептала она, коротко поцеловав меня в губы.

Это был не вопрос. Она просто поставила меня перед фактом. Хлоя открыла дверь моей машины и села на пассажирское сиденье. Я не смог ничего ответить. Я просто пытался дышать глубже, так как удушье усиливалось.

Не хотелось подавать вида, что мне плохо, но давление стало невыносимым. Я будто бы погружался глубоко на дно океана. Даже появилось такое же давление на глазах. Ещё немного, и я упаду в обморок.

Хлоя ничего не поняла. Она видела кольцо на моём пальце, поэтому знала, что у меня есть жена. Наверняка она думала, что я собираюсь с мыслями, решаясь изменить жене, а не страдаю от удушья. Я видел её освещённое смартфоном лицо в боковом зеркале автомобиля.

Ноги подкосились. Я упал на колени. Воздух по-прежнему не проникал мне в лёгкие. Я закрыл глаза. Опершись руками на землю, я стал надеяться, что приступ скоро отступит.

Раз, два, три, четыре. Когда сосредотачиваешься на чём-то другом, становится легче. Пять, шесть. Передо мной возник образ Мари. В такие моменты я всегда вспоминал её. Точнее, она самостоятельно врывалась в моё сознание. Думаю, люди всегда перед смертью думают о самом дорогом ему человеке. В её глазах было холодное презрение. Моя совесть решила преподнести мне её облик именно в таком виде. Я вдруг стал ненавидеть себя за то, что хотел совершить такое предательство. Я боролся с удушьем и одновременно проклинал себя за одну лишь мысль об измене.

Досчитав до пятидесяти двух, я почувствовал, как давление и удушье стали плавно переходить в дурман. Наконец-то я смог дышать. Это походило на состояние, когда ты долгие годы живёшь в загазованном городе и вот наконец приезжаешь в лес. От свежего воздуха у тебя сразу начинает кружиться голова. Апатия опять накрыла меня. Спокойствие и умиротворение обволокли мой разум. Абсолютно всё стало неважным. Я будто прозрел. На данный момент я был уверен, что только смерть является самой главной вещью в жизни каждого человека. Смерть как кульминация жизни. Это то, к чему стремится всё сущее. Только она была мне нужна. Это и есть смысл жизни.

Звон мобильного телефона медленно, но верно снимал с меня оцепенение. Я открыл глаза. Я стоял на четвереньках и ошарашенно смотрел на снег под собой. Звон не прекращался. Он исходил из машины. Это был телефон Хлои. Да почему она не возьмёт трубку?

С трудом поднявшись с колен, я потащился к двери автомобиля. В глазах всё плыло, а по телу пробежала дрожь. Я весь вспотел, пока боролся с новым приступом. Зимний ветерок ощущался теперь более остро.

Открыв дверь, я рухнул на сиденье автомобиля. Какое-то время я сидел с закрытыми глазами, опрокинув голову на сиденье. Телефон не умолкал.

– Почему ты не возьмёшь трубку? – спросил я, чувствуя лёгкое раздражение.

Открыв глаза, я пытался сфокусировать свой взгляд на ней. Хлоя молчала. Она сидела, опустив голову на грудь. Можно было подумать, что она чем-то опечалена и плачет, так как с её лица падали крупные капли на экран трезвонившего телефона. Вот только капли эти были алые.

Звук падающей крови, которая подсвечивалась экраном смартфона, заставил меня оцепенеть. Потеряв контроль над своим телом, я просто сидел и непонимающе таращился на эту картину. Я не чувствовал ужаса. Я был изумлён. Телефон лежал у неё на коленях. Он был слегка повёрнут экраном в мою сторону. Кровь, падающая прямо на него, стекала ярко-малиновыми струями на складки юбки. Я мог видеть, кто звонил, хоть и струя крови закрывала имя звонившего человека. На экране была фотография красивого голубоглазого парня. Это был её сын. У него были хоть и не такие же светлые волосы, как у Хлои, но сходство было очевидно. Это точно был её сын.

Руки Хлои безжизненно лежали на сиденье, а волосы, слипшиеся от крови, свисали на грудь грязными паклями и закрывали её лицо.

Совладав с собой, я трясущейся рукой потянулся к её голове. Мне не нужны были доказательства того, что она мертва, но я не мог не увидеть, откуда льётся столько крови.

Телефон умолк. Сообщение на экране оповестило безжизненное тело о том, что у него шесть пропущенных звонков.

Я попытался аккуратно поднять и прислонить её голову на подголовник, но стоило мне наполовину увидеть то, что скрывают слипшиеся волосы, как рука сама резко отдёрнулась от её лба. Её голова резко упала на плечо, открывая всю ужасающую картину.

Я выскочил из машины. Трясясь всем телом, я стал нервно оглядываться по сторонам. Кругом была оглушающая тишина, давящая своей бездонностью. И только моё судорожно стучащее сердце и пульсирующая кровь в ушах нарушали эту мёртвую пустоту.

Как в лихорадке я пытался поймать хоть одну логическую мысль у себя в голове.

«Что произошло? Кто её убил? Я бы заметил, если бы её убили у меня под носом. Почему я ничего не слышал?» – крутилось у меня в голове.

Приступ длился не более двух минут. Никто не смог бы убить её за две минуты.

Первая мысль, за которую я смог зацепиться своим развалившимся сознанием, была весьма цинична. Я подумал о том, что нельзя звонить в полицию. Всё выглядело так, будто это я убил её. Никто даже не усомнится в том, что это мог сделать кто-то другой. Позвонить в полицию было равносильным тому, чтобы самому прийти к стражам порядка и сказать, что это я убил свою новообретённую любовницу. У себя же в машине. И это в то время, когда моя жена спокойно спала дома. Но хуже всего, что я никак не смогу доказать Мари, что у нас с Хлоей ничего не было. Почти ничего. Я потеряю жену, дочь, работу. А всё потому, что все будут уверены, что я убил свою любовницу.

«Убил… Убил своим охотничьим ножом», – подумал я.

Остолбеневший, я только сейчас понял, что нож никак не мог оказаться вне багажника. Но это точно был мой охотничий нож. Он всё время покоился в ящике для инструментов, который я всё время забывал достать из багажника.

Где-то с год назад я ездил со старыми друзьями на рыбалку, и, как всегда в таких случаях, я взял нож с собой. После рыбалки я кидал его в ящик с инструментами. Я собирался по прибытии домой занести ящик в гараж, но так и не сделал это. Я совсем забыл про него. И только сейчас, спустя год, вспомнил про него. И по сей день нож лежал там. Я знал это наверняка. Но сейчас он торчал в глазнице Хлои, испачканный тонкой струёй крови, сочившийся по его рукоятке. Кто-то целенаправленно вскрыл багажник, открыл ящик и забрал нож.

Я стремительно бросился к багажнику. Он был закрыт. Никаких признаков того, что замок вскрывали. Я быстро сунул руку в карман куртки и нащупал ключи от машины. Они были на месте. Открыв багажник, а затем и ящик, я начал нервно перебирать инструменты. Его тут не было. Нет никаких сомнений, что окровавленный нож, торчавший из глаза Хлои, был моим ножом.

«Каким образом он оказался вне багажника? Неужели кто-то заранее вытащил его? Но это имело бы смысл, если кто-то бы предварительно спланировал всё это. Никто не мог знать, что я встречаюсь с Хлоей. И кому же понадобилось убивать её? Её бывшему мужу? Но он не мог знать заранее, что я встречу его бывшую жену. Я и сам-то не знал об этом. Я встретил её только сегодня, и то случайно. Значит, дело не в ней. Это не он. Она сама говорила, что ему плевать на неё. Остаётся только одно объяснение – меня хотели подставить. Кто-то выкрал у меня нож. Он ждал подходящего момента, и этот момент настал. А именно тогда, когда я стоял на четвереньках, пытаясь справиться с удушьем».

Но никто же не знал, что нож у меня в машине. Возможно, этот кто-то просто искал какую-нибудь отвёртку или что-то подходящее, что можно использовать, и наткнулся на нож. Но как же ему удалось беззвучно пройти к двери Хлои, открыть её и убить её так, чтобы она не издала ни малейшего звука?!

Я захлопнул багажник и сел в салон автомобиля. Вцепившись в руль, я положил голову на свои руки. Я старался больше не смотреть на Хлою, и не поворачивать голову. Но я отчётливо чувствовал всем своим телом давящую близость смерти, которая исходила из мёртвой плоти рядом сидящей женщины.

Что-то ещё находилось со мной в машине. Я неосознанно взглянул на Хлою. Здесь был только я. Я и призрак когда-то живой яркой женщины. Это было похоже на галлюцинацию.

«Кому это понадобилось? Неужели я был прав насчёт священника?» – продолжало крутиться у меня в голове.

Вопрос: «Что же мне делать?» больше не возникал. Я думал уже только о том, куда мне её прятать.

На переднем сиденье нельзя было её оставлять. Я с минуту размышлял о том, куда её лучше положить: в багажник или же на пол заднего сиденья? Я решил, что багажник лучше подойдёт на роль временного гроба. Снова открыв багажник, я замер. Я долго вслушивался в ночную улицу, вглядываясь в каждый куст, дерево и здание. Не было ни души. Открыв переднюю дверь и вытащив обезображенную женщину, я с трудом засунул её в багажник. Туда же я кинул свою перепачканную кровью куртку. И только тогда, когда я завёл машину, до меня дошло, что человек, который меня подставил, наверняка наблюдал за мной всё это время. Морис мог наблюдать за мной. И что же мне нужно было делать? Не бегать же мне с фонариком, разыскивая его! Мне некогда было об этом заботиться.

По пути домой мне попадалось не так много машин, но каждый раз, как я видел свет фар на встречной полосе, я напрягался всем телом. Я так сильно сжимал руль в эти моменты, что у меня начинали ныть пальцы рук.

Нервно барабаня пальцами по рулю, я курил сигарету за сигаретой. Из своей практики я знал, что если будет подозрение, что её кто-то убил, то в первую очередь будут прочёсывать парковые зоны и озёра. Я был почти на сто процентов уверен, что Хлоя рассказала сыну, с кем она встречалась и где. Таким образом, первому, к кому полиция придёт, был я. Они проследят мой путь домой, поэтому я не могу её бросить где попало.

У меня есть малюсенький шанс, скорее надежда, что она не сказала моё имя своему сыну. Камер в кафе не было – это я заметил сразу. После стольких лет работы детективом у меня вошло в привычку первым делом всегда смотреть наличие камер видеонаблюдения. По одному фотороботу мне вряд ли предъявят обвинения. В таком случае следователи, если они будут не особо сообразительные, выяснят, что именно я встречался с ней, в лучшем случае только через пару недель.

Я посмотрел на сиденье рядом со мной. На нём было небольшое пятно крови. Нужно будет сжечь чехлы и купить новые. Багажник тоже нужно будет не забыть осмотреть позже.

В гараже у меня оставалась половина двадцатикилограммового пакета извести. Она мне пригодится для того, чтобы избавиться от тела. Он остался ещё со времён, когда мы с друзьями ездили на рыбалку. У нас было одно особое место, где мы постоянно рыбачили. Это был пруд в трёх часах езды от города. На берегу был небольшой домик, принадлежавший моему дяде. Вся эта красота скрывалась за высокими соснами. Дядя всегда разрешал мне пользоваться этим домиком, но при условии, что я буду следить за чистотой этого места. Также он просил изредка дезинфицировать пруд известью, для того чтобы улучшать качество воды и повышать продуктивность рыб. Хоть я и считал это лишним, но всё равно согласился.

У меня уже вырисовывался план действий. Если честно, в какой-то момент меня даже напугало, с какой решительностью и лёгкостью я начал обдумывать всё.

Завтра у меня будут выходные. Я сегодня же поеду на этот пруд и там всё сделаю. Мари не особо удивится тому, что я решил поехать туда ночью. Обычно мы всегда собирались в пятницу после работы, чтобы доехать ещё до темноты. Так у нас оставалось полтора дня на отдых. Ей я скажу, что Дэнис и Роберт не стали меня ждать из-за того, что я задержался на работе, и отправились туда сами. Мне нужно будет справиться со всем до полудня, а утром я позвоню парням и уговорю их приехать на рыбалку. Таким образом, я смогу спрятать тело, не вызывая особых подозрений. Нужно только зачистить все следы в машине.

Когда я подъехал к дому, то уже проработал свой план от начала и до конца. Вроде бы учёл каждую мелочь.

Закрыв гараж за собой, я начал собирать вещи. Известь кинул в багажник на место ящика с инструментами. Осмотрев этот ящик со всех сторон, я заметил, что один угол ящика немного испачкался. Должно быть, он задел юбку Хлои. Я взял растворитель с полки и старую тряпку, начал энергично оттирать кровь с пластика. На всякий случай я протёр его со всех сторон и после оставил под столом. Тряпку же кинул на сиденье, чтобы закрыть пятно. Далее достал спиннинг, снасти, прикорм, старую зимнюю куртку, в которой ездил зимой рыбачить, и уложил всё это на заднем сиденье.