Макария

Зайдя домой по лестнице, ведущей из гаража, я пристально осмотрел себя в зеркале в прихожей. На мне крови не было. По-видимому, я испачкал только куртку. Свет был везде выключен, а на часах светилось тридцать пять минут второго.

Я поднялся на второй этаж и тихо зашёл в нашу спальню. Мари спала. Я подошёл к ней. Пару минут я смотрел на её умиротворённое лицо. Свет луны падал на неё и делал ещё прекраснее. Она ничуть не изменилась за эти годы. Всё такая же необъяснимо притягательная. Только лишь пару морщин появилось в уголках глаз. А ещё взгляд со временем стал более печальным. До рождения дочери он излучал энергию и темперамент. Сейчас же глаза выглядели пустыми и серыми.

Я встал на колени перед ней. Убрав локоны волос с её лица, я положил руку ей на щеку. Она пошевелилась. Приоткрыв глаза, она посмотрела прямо на меня.

– Сколько времени? – произнесла она шёпотом.

– Половина второго. Прости, милая, я встретил старого одноклассника и выпил с ним по баночке пива, – бессовестно соврал я.

– Ясно.

Я услышал упрёк в её голосе, но она опять же ничего мне не сказала. В глазах у неё мелькнула задумчивая злоба.

– Милая, мы съездим на рыбалку с парнями. Они уже ждут меня на озере.

Она расширила глаза и сказала: «А ты доедешь в такую темноту? К тому же ты выпил».

– Конечно, доеду. Ночь ясная, а выпил я всего бутылочку. Честное слово! – я улыбнулся при этих словах.

Мари ещё с полминуты пристально смотрела прямо мне в глаза, а затем молча повернулась на другой бок. Больше она ничего не сказала.

Я видел, что она ни капли не верит мне. Её проницательный взгляд видел всё. Но ни разу она не выдала себя тем, что знала о моей лжи.

Я с гнетущей тоской поднялся с колен. Сейчас мне хотелось лечь к ней в кровать и, обняв её, заснуть сладким сном. Но мне нужно было выдвигаться для того, чтобы избавить себя от страшного кошмара.

С кухни я прихватил мусорные пакеты. Когда я приблизился к двери гаража и взялся за ручку, то услышал звук, который меня вернул в паническое состояние. Это был звонок мобильного Хлои. Я бросился к машине. Я совсем забыл про её телефон. Я был уверен, что всё продумал. Открыв багажник, я стал судорожно искать телефон в складках её одежды. Ведь я сам же и кинул его туда, не задумываясь о том, что её сын снова может позвонить.

Вот он! Естественно, опять звонил её сын. Я дождался, пока звон прекратится. Выключив его, я кинул телефон обратно.

Глава 4

Уже брезжил рассвет, когда я добрался до озера. Солнца ещё не было видно из-за тёмных верхушек сосен. Они выглядели сплошным неровным чёрным пятном с оборванными краями на фоне оранжево-красного восхода. Было морозное утро. Туман окутывал озеро, наполняя это место мистической красотой.

Я уже успел успокоиться за время поездки, прокручивая раз за разом свой план. Это вселило в меня некую уверенность. Я всерьёз думал, что если сделаю всё, что задумал, то спать я сегодня смогу относительно спокойно.

Нужно было сразу приступать к делу. Я незамедлительно открыл дом и отыскал возле двери лопату. Нужно было ещё придумать, как отнести тело подальше в лес. Хоть снега было и не очень много, но с трупом на руках будет очень проблематично пробираться между деревьями. Нужно соорудить что-то типа санок. Я ещё в машине подумал про одноместную деревянную лодку, лежавшую в комнате, которую мы использовали как склад. Она была узкая, маленькая и с низкими бортами. В самый раз для того, чтобы тащить её через кусты и сугробы. Только бы она оставалась там, где я её оставил в прошлый раз.

Обойдя дом с другой стороны, я отпер замок второй двери. Там была небольшая комната, полностью заставленная рыбацкими принадлежностями. Включив фонарик и отыскав знакомый силуэт, я начал скидывать из лодки ненужные вещи. На пол полетели тряпки, складные стулья, палатка и старые удочки. Я даже испытал радость, наткнувшись на старые перчатки. Руки мои уже начали коченеть от холода, поэтому я сразу же надел их.

Вытащив лодку из дома, я принялся тщательно застилать мусорными пакетами всё её днище. С двух сторон я привязал к сиденью лодки старые кофты, которые отрыл в том же хламе, что и её саму. Теперь у меня были ручки.

Открыв багажник, я с полминуты грустно смотрел на подругу детства. Теперь она была совсем не привлекательна. Кровь запеклась в волосах и выглядела как чёрная грязь. Обезображенное лицо Хлои также всё было в крови. И только один голубой глаз, стеклянный, смотрящий в пустоту, напоминал о том, какая живая, целеустремлённая и яркая женщина предстала вчера передо мной.

Я с огромным трудом вытащил Хлою из багажника и положил её трясущимися руками в судно, которое отвезёт её в последний путь. Вспомнив перевозчика умерших, который переправляет их на лодке в царство мёртвых, я содрогнулся. Я походил на Харона, которому заплатили не монетой, а поцелуем. Не такого сопровождающего она заслуживает. Не таких похорон.

Я со злостью закрыл багажник, когда от моей неловкости телефон Хлои упал в снег. Смартфон, когда я его достал из снега, был в засохшей крови. Он полетел в мои импровизированные санки с проклятиями в его адрес.

Оставалось ещё одно: нужно было достать бродячую собаку с переднего сиденья, которую я убил по пути к озеру. Я не живодёр, но мне необходимо было прикрытие, если бы меня остановил полицейский. Она подстрахует меня, когда я скажу, что чехлы испачкал кровью несчастного животного, которого нечаянно сбил машиной. По моей легенде, я, сжалившись, решил похоронить бедолагу на озере, где у меня есть лопата. Таким образом, у меня будет веская причина сменить окровавленный чехол, не вызывая особого подозрения.

Я мог бы сказать, что долго мучился в раздумьях над тем, стоит ли мне губить невинную жизнь. Ещё, что долго решался и только благодаря огромной силе воли смог повернуть руль и нажать на педаль газа. Но правда такова, что я не задумался ни на секунду, когда увидел в поле зрения собаку. Мысль подстраховаться трупом животного возникла в моей голове мгновенно. Я настолько был охвачен страхом из-за того, что моя жизнь может разрушиться, что не ощущал в тот момент ни малейшей жалости. Она пришла позже. А именно тогда, когда я понял, что мне больше ничего не угрожает.

Это происшествие заставило меня понять одну простую вещь, которая навсегда застряла у меня в голове, тем самым изменив моё отношение к людской доброте. Просто удивительно, как легко и быстро можно потерять свою человечность. А всё из-за того, что человек по своей сути всегда безжалостен и жесток. Это его истинное обличие. Существо, которое называется «человек», надевает маску гуманности только тогда, когда чувствует себя в полной безопасности. Все мы остались дикарями, которые скрываются за материальными благами и фальшивой благожелательностью. Отбери у нас всё, что подарил нам современный мир, и мы превратимся в животных, которые готовы перегрызть глотку ближнему, лишь бы отхватить и присвоить себе частичку цивилизации.

Положив собаку в сани вместе с лопатой, известью и испачканной курткой, я схватился за сооружённые мной ручки и потащил сани в лес.

Шёл я долго. По крайней мере, мне так показалось. По моим подсчётам, прошло около получаса. Моя ноша тормозила меня, поэтому я предполагал, что ушёл не очень далеко вглубь леса. Усталость заставила меня остановиться, и я решил, что начну копать тут же. Никто не ходит в этих лесах, так что вероятность того, что кто-то наткнётся на могилу, практически равна нулю.

Мои пальцы онемели, спина ныла, а ноги подкашивались, но я упорно копал промёрзлую землю. Я ни о чём не рассуждал, создав себе установку – копать, копать и копать. Я с трудом вылез из ямы, когда решил, что она достаточно глубокая. Выбравшись из неё, я завалился на спину. Тяжело дыша, я таращился на верхушки занесённых снегом деревьев. Было уже совсем светло. Солнце пробивалось сквозь ветки, падая обрывистыми пятнами на землю. Одно пятно упало мне прямо на правый глаз, наполовину ослепив меня. Сил двигаться не было, поэтому я, зажмурив один глаз, наблюдал за медленным раскачиванием ветвей деревьев.

Я слышал, как птица, крича и перелетая с дерева на дерево, ломала ветки. Надеюсь, это был единственный свидетель, который видел всю правду.

Пора было заканчивать. Собравшись с последними силами, я поднялся на ноги. Первым делом я вытащил уже окоченевшее тело Хлои и бросил в яму. Следом полетела грязная куртка, чехол от сиденья и телефон Хлои. Всё это я засыпал известью, чтобы полицейские овчарки, в случае чего, не смогли учуять запах трупа. Закопал я всё это толстым слоем земли и только после этого положил туда собаку. Осталось только засыпать всё хорошенько той же землёй.

На моё удивление, путь обратно занял у меня от силы минут десять. Как же я медленно шёл, раз это оказалось так близко от дома.

Теперь нужно позвонить Дэнису и Роберту.

Мы не собирались вместе с прошлой зимы. Всё как-то некогда было. У всех семья, работа, личная жизнь. За себя могу сказать, что мне не особенно нравилось, как Роберт в последнее время шутил в мой адрес, поэтому я всё чаще стал отказываться от его приглашений посидеть где-нибудь. Хорошо, если они оба приедут. В таком случае у меня будет стопроцентное алиби.

Дэнис взял трубку сразу. У меня как будто упал пятитонный груз с плеч, когда он тут же согласился приехать. Но вот только обещал приехать вечером, так как ему нужно было помочь жене и её матери. С чем помочь, он не уточнял. Я слышал на заднем фоне гнусавый голосок его тёщи, поэтому не стал расспрашивать ни о чём, надеясь на то, что он закончит пораньше. Да и мне было наплевать на то, что ему там надо сделать.

Роберт трубку не взял. Он перезвонил сам, разбудив меня своим звонком. До этого я успел сходить в лес и нарубить дров, которыми затопил чугунную печь. Возле неё стояло уютное кресло, на котором я и выключился от усталости, ощущая приятное тепло огня.

Роберт сразу начал юлить, впрочем, как и обычно. Он долго оправдывался за то, что не брал трубку. Говорил, что у него было срочное дело. Он якобы был на концерте своей маленькой дочки. А после отвозил её к своим родителям, где они решили отпраздновать её дебют. А так как он обещал вечером отвести свою дочь после успешного выступления поесть пиццы, то уже никак не может приехать.

Я, в общем-то, не расстроился по этому поводу. Достаточно будет и одного Дэниса. К тому же нет никакого желания терпеть плоские шутки Роберта. Он только действовал бы мне на нервы.

Знаю я, в какую пиццерию он поедет вечером и с кем. После женитьбы он ни одного дня не был примерным мужем и отцом. У него каждый месяц появлялась новая пассия, на которую он тратил уйму денег, водя её по ресторанам и одаривая дорогими подарками. Как его жена до сих пор не выгнала его, я не знаю. Она была очень добрая и ласковая мать, хоть и простовата на вид. Я думаю, в глубине души она всё знала. Но мне казалось, что ей легче было отметать от себя правду и жить с розовыми очками на глазах. Иногда, когда они съезжали с её глаз, приоткрывая истину в виде непонятных СМС-сообщений по ночам или звонков от пьяных женщин, Роберт технично поправлял эти розовые очки одним пальцем, подвигая их поближе к глазам. Ему достаточно было подарить ей дешёвенькие цветочки, за которые он ещё и торговался с продавцом. И она сразу же таяла и верила во все сказки, которые он ей рассказывал. Мне не было её жалко, так как я не понимал, как можно быть такой узколобой. Видимо, она настолько боялась выйти из зоны своего комфорта, что предпочитала заглушать все свои подозрения и утешаться воспитанием своей дочки. Ей было комфортно, и это было главным для неё.

Я уже совсем расслабился от тепла печи. Руки и ноги мои гудели от приятного покоя. Я подумал, что лучше мне будет до приезда Дэниса подготовить резиновую лодку. Я не знал, во сколько он приедет, но, возможно, у него возникнет желание порыбачить вечером. Я, конечно, надеялся на то, что до этого сегодня не дойдёт, но перестраховаться нужно.

Я ждал его с нетерпением, так как умирал с голода. Уезжая, я не продумал этого и теперь мучился от своей глупости и поспешности.

Дом был очень маленький, но очень уютный. В нём было две комнатки. В каждой комнате было по небольшой кровати. Когда мы приезжали втроём, то вытягивали зубочистки, определяя, кто будет спать на раскладном кресле. Кто вытягивал самую короткую зубочистку, тот и наслаждался сном возле печи. Правда, приходилось всю ночь следить, чтобы огонь не затух, и подкидывать дрова. Но всё же спалось там изумительно. От него веяло домашним уютом и теплом.

Сидя в этом кресле, я собирался с силами для того, чтобы пойти приготовить удочки и надуть лодку, но и сам не заметил, как заснул.

Улыбка и сияющие глаза Хлои. Снежинки, мерцая, застыли в воздухе. Они не движутся. Она ловит снег ртом и смеётся. Всё, как в замедленной съёмке. Живая и весёлая женщина стоит напротив меня и пристально смотрит мне в глаза. Кровь льётся из её левого глаза. Хлоя в панике пытается вытереть кровь у себя со щеки, но она всё льётся и льётся. Её руки все испачканы алой жидкостью. Юбка, кофта, волосы – всё стало липкое и мерзкое от багровой жидкости. Она что-то шепчет.

Проснулся я от звука подъезжающей машины. Я очень удивился, выглянув в окно. Уже смеркалось. Я проспал весь день. Через пару минут двигатель заглох, а ещё через пять минут на пороге появился Дэнис. У него в руках была уйма пакетов. Он даже не поленился захватить ящичек для рыбацких принадлежностей, который зажал под мышкой.

– Твой спаситель прибыл! – сказал он, широко улыбаясь и сваливая на стол все пакеты.

– А я смотрю, ты не любишь мелочиться! – смеясь, ответил я, указывая на сумки.

– Ну, так ты же сам сказал, что помираешь с голода. Вот я и решил, что запас еды, который мы обычно берём на троих, нам будет в самый раз и на нас двоих.

Я был рад видеть Дэниса. Мы были с ним знакомы ещё со времён моей учёбы в академии. Он тоже там учился, но его выперли уже через полгода. Он говорит, что во всём виноват его сосед, но я думаю, что Дэнис просто никогда не хотел становиться полицейским и подсознательно искал причину покончить с этим. Зато сейчас у него своя юридическая компания, и, похоже, он счастлив оттого, что помог тогда своему соседу пронести алкоголь и травку в академию.