Зверь, выходящий из земли

Когда «Гелендвагены» прибыли в город, Флинт нанял себе в охрану двадцать восемь человек, половину из которых порекомендовал Данкан. Смысл всех этих трат заключался в следующем: чтобы враги не смогли спланировать покушение на мистера Розвелла, их нужно лишить понимания, где он находится. Каждое утро три одинаковых «Мерседеса» ожидали Флинта на подземной парковке. Тот садился в один из автомобилей, после чего они разъезжались по разным маршрутам. В каждом «Гелендвагене» помимо вооружённого водителя находился ещё более вооружённый телохранитель. Также по два человека дежурили у всех четырёх квартир, включая пентхаус. Если Флинт посещал ресторан или банк, лимузины встречались в каком-нибудь безлюдном месте, и хозяин пересаживался в другой автомобиль. Ночевал он в разных квартирах, в выборе намеренно не просматривалась закономерность. Водители до утра оставались в «Мерседесах» на подземной парковке. Трое телохранителей уходили с Флинтом, присоединяясь к тем двум, что дежурили у квартиры. По истечении суток на смену заступали другие четырнадцать человек.

Порой лимузины колесили по улицам вместе, образуя кортеж. В такие моменты Флинт хотел, чтобы случилось нападение, и шесть его вооружённых парней перестреляли оставшихся в городе террористов. Так он надеялся погасить воспоминания, что вгрызлись в память после нью-йоркской погони. Но чаще автомобили наматывали километраж по отдельности, и ни в одном из них не было хозяина. Лишь смартфон, намеренно оставленный на сидении и «скачущий» от «Мерседеса» к «Мерседесу». Игра в прятки у всех на виду таила в себе и другой расчёт. Флинта подозревали в содействии террористам, значит, за ним, его телефоном и банковскими счетами установлена слежка. Сделанные покупки должны вызвать ещё больше подозрений и, как следствие, заставить полицию усилить наблюдение. Оперативники наверняка заметят преступников, если те решат напасть на лимузины, и тогда непременно прибудет подкрепление. Так Флинт надеялся обеспечить себе дополнительную защиту и, если повезёт, расправиться с врагами. Раз уж полицейские запретили ему покидать город, они должны дать что-то взамен.

Альяну не радовала жизнь в постоянном напряжении, но она не жаловалась, не ныла, чем заслужила искреннее уважение. Девушка не отстранилась, когда её ухажёр едва не погиб в Нью-Йорке. Она осталась, заботилась, доверилась ему. А доверие Флинт теперь ценил выше всего прочего. Он купил шахматы, дартс и игровую приставку, желая разнообразить совместный досуг. Иногда для компании приглашались любители видеоигр из нанятой охраны. Как долго предстояло так жить, никто не знал. Полиция и спецслужбы делали своё дело. СМИ сообщили о ещё трёх арестованных военных, причастных к взрывам клиник в Риме и Сиднее. Также Флинт рассчитывал на своё видеообращение. Он отредактировал текст, предоставленный Истбруком, и с четвёртой попытки смог сделать пригодный для просмотра контент. В первый же день видео на «YouTube» набрало двенадцать миллионов просмотров, а на канал подписалось почти восемь миллионов человек. В конце второго дня канал Флинта насчитывал уже тридцать два миллиона подписчиков. На пятый день он взял планку в восемьдесят миллионов, став одним из крупнейших на видеохостинге. Осталось дождаться, когда эти невероятные показатели дадут желаемый результат…

– Добрый вечер, – девушка-официант в белой блузке, тугом «старинном» корсете и чёрных облегающих штанах подошла к столику, за которым одиноко сидящий экс-продюсер просматривал меню. – Вы готовы сделать заказ?

– Пока нет.

Флинт продолжил изучать список блюд. Тридцатью семью этажами выше располагалась его новая квартира, однако ресторан «Cristobal Colon» он посетил впервые. Лимузин выехал за Альяной к клинике «Longa Vivo», но девушка позвонила и сказала, что вынуждена задержаться. Возвращаться домой или кружить по городу не хотелось, Флинт решил дождаться Альяну здесь. Атмосфера в «Cristobal Colon» к этому располагала. Интерьер ресторана был выполнен в стиле корабля эпохи первооткрывателя: зал условно поделён на несколько «кают», на потолке – мощные брусья, несущие тяжесть палубы над ними; в одном из углов стоял большой сундук с массивным навесным замком, в другом, скрученный в несколько колец, лежал толстый швартовый канат. Две стены дизайнеры облицевали тёмными досками из «породистой» древесины. Две другие стены украшали морские пейзажи с летящими по волнам трёхмачтовыми каракками, чьи красно-белые паруса раздувались от ветра на фоне заката. Звучала мелодичная музыка. Она то замедляла темп, погружая в фантазии о предстоящих свершениях, то ускоряла, призывая под барабанную дробь отправиться в далёкое плавание.

Желающих сегодня поужинать здесь оказалось много. Флинт занял столик в глубине зала, двое телохранителей пили кофе ближе к выходу. У «деревянной» стены сидел крепкий темноволосый мужчина в бежевом свитере и серых брюках. Он ел суп из моллюсков. Когда официантка оставила экс-продюсера и подошла принять заказ у трёх экстравагантно одетых женщин, мужчина вытер губы салфеткой, положил рядом с тарелкой несколько купюр, поднялся и направился к Флинту. Телохранители в считанные секунды преградили ему путь в метре от стола, за которым ждал Альяну их наниматель. Все посетители уставились на мужчину. Тот улыбнулся, задрал свитер, показывая, что у него нет оружия, затем демонстративно вскинул руки вверх.

– Не стоит паниковать, парни. Я просто хочу поговорить с мистером Розвеллом.

– О чём? – спросил Флинт.

– О нашем общем знакомом. О Курамори Комацу.

Тут Флинт понял, кто стоял перед ним.

Пусть он впервые видел движения этих губ, в телосложении мужчины узнавался силуэт из подворотни. И даже голос, на записи Краусса звучавший безлико, сейчас нашёл отклик в памяти, оживил образ человека в маске. В голове Флинта начался показ короткометражного фильма, где он выхватывает у телохранителя пистолет и разряжает обойму в грудь мерзавца, погубившего Ноа и мегауспешную карьеру самого Флинта. Он не исключал, что именно «Батлер» был идеологом безымянной террористической организации, и тогда в числе его «заслуг» – убийства всех победителей «Десяти жизней», взрывы в клиниках «Longa Vivo», а также массовый расстрел у здания нью-йоркского телецентра. Флинт винил «Батлера» во всём. Но даже если получится выхватить оружие у обученного бойца, сиюминутное возмездие принесёт лишь апатию и обречённость, когда за спиной лязгнут решётки тюремной камеры. Флинту нельзя выдать своих эмоций, нельзя показать, что он узнал подошедшего мужчину, что уже встречался с ним ранее. Он закрыл меню, отложил в сторону и спросил:

– Кто вы?

– Зовите меня Мияги. Я, так сказать, отчим Мори.

– Курамори в анкете не упоминал об отчиме.

– Я не был женат на его матери, – Мияги указал на стул у противоположной стороны стола. – Позволите присесть?

Флинт согласно кивнул. Он испытывал огромное разочарование от своего «хитроумного» и затратного плана, считая, что террористы так легко смогли его раскусить. Но вместо очередного покушения один из преступников пришёл на разговор. Учитывая сложность ситуации, Флинту ничего не оставалось, как взять себя в руки и выслушать. Он снова кивнул, и телохранители вернулись к кофе.

– За тобой следят.

– Раз ты меня нашёл, то да.

– Столик слева от входной двери. Женщина в клетчатом пиджаке. Пришла за пять минут до тебя, но выбрала неудачное место. Твой затылок не позволит читать меня по губам.

– Хватит нести чушь! – тихо, но гневно выпалил Флинт. – Чего ты хочешь? Пришёл позлорадствовать или убьёшь прямо тут?

– Почему же не убил в переулке?

– Чтобы я почувствовал себя обязанным и взял Курамори в шоу.

– Большинство в ту ночь побежали бы домой сушить штанишки. Но ты сам захотел отблагодарить. Такой исход нельзя просчитать.

– Чего ты хочешь? – повторил Флинт.

– Я не подозревал о намерениях Мори и не причастен к тому, что он сделал.

– Ты – всего лишь наивный папочка коварного сынишки?!

Мияги ощутил колкость этих слов. Он действительно не уловил перемены, произошедшие с Мори за последние полтора года. Он не смог раскусить человека, несмотря на весь свой опыт. Но Мияги не стал отвечать. Он достал телефон, подключил проводную гарнитуру и протянул наушник Флинту. В глазах того возник немой вопрос.

– Просто послушай.

Когда экс-продюсер вставил «каплю» в ухо, Мияги включил запись, сделанную в квартире Эммануэля Пинкелтона. Пусть в тот момент смартфон лежал в кармане куртки, на записи были отчётливо слышны имя доктора, должность, а также валюта и эквивалент в долларах, за которую Мори купил ложный диагноз. Но Флинта не впечатлило такое признание.

– Приставил нож к горлу и приказал читать по бумажке?

Мияги терпеливо выслушал очередной выпад и перешёл к сути:

– Нас с тобой коснулась чужая война. Взрывы клиник, закрытие шоу, картинка с дьяволом – это передел власти между военными, спецслужбами и политиками в преддверии полного перехода на электронные деньги. Все хотят больше влияния и бесплатного «бессмертия». Нам не достать главных ублюдков, но мы можем найти исполнителей. Уверен, они ещё в городе.

– Стоп, стоп, стоп, – поморщился Флинт. – Какая война?! Причём тут картинка с дьяволом?

– В две тысячи десятом нам уже пытались навязать чипы. По телику регулярно показывали семьи, вживившие их. Но попытка провалилась. Одни люди не хотели себя резать, другие не увидели смысла в самом чипе – тогда не только NFC, даже сканера отпечатков в телефонах не было. Все предпочитали наличку, цифровое поколение ещё не выросло. Да и сами чипы могли лишь отслеживать местонахождение человека. Так что их принялись продвигать в отсталых штатах, где чаще других мест люди пропадают без вести…

– Я всё помню. Мне не нужен урок истории.

– Он нужен всем. Спецслужбы нашей страны уже убивали массово своих граждан. Ты понимаешь, о чём я. Ситуация с чипами мало чем отличается. Страхом можно манипулировать, и чтобы люди начали вживлять чипы, спецслужбы убивали детей. Картинка с дьяволом – не наезд на «DRH», а угроза правительству и ЦРУ со стороны военных. Им хотят отвести меньшую роль, чем раньше. Теперь один программист ценнее разведбата, Ближний Восток «доится», а электромобили всё популярней. Больше нет смысла вторгаться в другие страны ради нефти. Вот военные и демонстрируют силу своих «цифровых» солдат, а также заявляют: в случае урезания бюджета и нехватки бесплатного лечения в «Longa Vivo» всплывёт правда о тех, кто стоит за убийствами детей. Не у каждого генерала есть пятьдесят миллионов, чтобы внести предоплату за всю семью. Корпорацию «Х» крышуют одни силы, но её услуги нужны и другим. Вам придётся делиться либо терять миллиарды из-за закрытия шоу и страха клиентов быть убитыми.

– Каких идиотских видео ты насмотрелся?!

Мияги выдохнул, выпуская с воздухом своё раздражение.

– Я сам мог участвовать в похищениях. Я работал в Отделе специальных мероприятий. Это тактическое подразделение, подконтрольное ЦРУ. Я убил больше сотни людей, избавляя страну от внешних врагов, прежде чем узнал, кто наш реальный враг.

– Я тебе не верю.

– Так проверь. В охране твоего босса работает Кармайкл Йоханссон. Он единственный из известных мне людей, кому тоже предлагали похищать детей. В награду нам обещали лечение в «Longa Vivo». Я отказался и уволился. Хорошие отношения с начальником помогли нам обоим «забыть» о том разговоре. Кармайкл же после начала массового психоза попал к Вайсману. Ты дружишь со Стаббсом, попроси его глянуть списки клиентов и даты. Вряд ли простого охранника включили бы в них без серьёзных заслуг.

Флинт посмотрел на часы. Альяна всё ещё не появилась и не перезвонила, но он устал ждать её в ресторане. Устал от разговора с человеком напротив.

– Я больше не хочу тебя слушать. Не собираюсь никого искать и, тем более, убивать. Если есть информация о террористах, сообщи в полицию.

– Такой шаг приведёт к раскрытию деталей нашего знакомства. А в одиночку я не смогу никого найти.

– А то, что мы сидим у всех на виду, не приведёт к раскрытию?! Да и какой реакции ты ожидал? Что я соглашусь?

– Я пришёл извиниться за поступок пасынка – простая версия, не требующая пояснений. В наушнике звучал мой разговор с Мори перед поездкой на шоу – так я надеялся доказать, что не знал о его намерениях и не понимаю его поступка. Ты злился, поэтому не слушал и не запомнил детали диалога, – Мияги незаметно достал из рукава сим-карту, движением пальца отправил её к ладони Флинта. – Сейчас я пойду в туалет и смою флешку с записью. А ты проверь ещё одно имя. Томас Распберри. Это он предлагал мне задание. Также смени номер телефона, его давно слушают. И не затягивай с решением. Мори и другие завербованные – лишь марионетки. Но они испортили нам жизнь. Не знаю, будешь ты руководствоваться местью или чем-то ещё, но пока мы ничего не делаем, где-нибудь в соседнем квартале готовится новый теракт. Им уже нечего терять.

глава 7

Чёрный лимузин «Мерседес» плыл по Обливион-авеню в северную часть города S. Ещё вчера погода преподнесла новый сюрприз. Температура поднялась до плюс двух по Цельсию, и горы снега начали стремительно таять. На дорогах и тротуарах образовалась каша, которую разбавлял первый за последние девять лет декабрьский дождь. И если водителям всё нипочём, то пешеходы, промокая с головы до ног, тихо молились, чтобы к Рождеству к ним пришла настоящая морозная зима.

С наступлением вечера автомобили потоком устремились из центра города на периферию. Большинство людей хотели поскорее попасть домой с работы, но Флинт руководствовался другими намерениями. «Гелендваген» перестроился в крайний правый ряд, затем свернул во двор одного из кварталов. Лимузин проехал вдоль длинного красного дома, ещё раз повернул направо и, скрывшись за углом, на секунду остановился. Флинт набросил капюшон, взял пакет и поспешил в сторону небольшого магазинчика. Он затаился в полумраке за выступающим тепловым тамбуром у входа. «Мерседес» поехал дальше в направлении, обратном движению по авеню. Флинт выждал минуту. Когда бронированный офис на колёсах удалился метров на сорок, из-за угла появился коричневый «Додж», неустанно следовавший за ним около часа. Не зная, что мистера Розвелла в салоне уже нет, «хвост» двинулся за «Мерседесом». Флинт проводил его лукавым взглядом, вышел из укрытия и вновь взял курс на север. Дождь бил в лицо, штанины быстро промокли, ботинки на тротуаре утопали в воде по щиколотки. Из соседнего квартала доносился вой полицейской сирены. Навстречу торопливо шли прохожие. Экс-продюсер опустил голову, пряча бороду за воротник.