Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!»

– Катись отсюда, – ласково посоветовал первый мужчина в компании. – Твоего совета никто не спрашивал. Мужик, тебе больше всех надо что ли? Она не стоит того, чтобы ты из-за неё получал по голове. Наша красотуля ничуть не против, а дрожит она от нетерпения. Ну невтерпёж ей уже, понимаешь? Так что иди и не мешай.

– Насколько я слышал, «красотуля» против. Ей нужно домой, к сыну, значит, нужно отпустить её к сыну. У тебя матери не было что ли?

– Нет, тебе всё-таки нужны проблемы! – выплюнул третий и вместе с молчаливым приятелем двинулся к брюнету, а «ласковый» с «обидчивым» завалили женщину на землю. Она тоненько вскрикнула, но первый тут же скомандовал ей не орать, и она замолчала. «Обидчивый» держал её за руки и прижимал к земле, пока приятель готовился совершить насилие.

Сложно описать, какое титаническое усилие Ахмедову пришлось совершить над собой, чтобы сохранить холодную голову и не выйти из себя. Иначе он вряд ли смог бы помочь женщине.

Парни, собиравшиеся создать вампиру проблемы, были уверены, что справятся с ним. Однако их ожидал сюрприз: как и любой, кто занимается боксом, глава Общества был подвижен и увёртлив, а если бил, то метко и основательно. Очень скоро парни пожалели, что связались с ним: в нокаут он их отправлять не стал, но они сразу догадались, что удары, полученные от него, ещё долго будут им аукаться, а потому «героизм» больше демонстрировать не стали.

Избавившись от первых двух парней, Макс с нечеловеческой скоростью подскочил к «ласковому», который уже снял штаны и достал «орудие труда», и схватил его за волосы, после чего с лёгкостью отшвырнул прочь. Тут на него кинулся «обидчивый», которому он с превеликим удовольствием врезал в пах, а потом добавил ещё несколько тяжёлых ударов в чуть менее болезненные места.

Наступила коротенькая передышка, во время которой старший сын Дьявола понял, что выпустить пар ему сегодня удалось и дома орать ни на кого не придётся! В этот момент на него кинулся «ласковый», успевший натянуть штаны. Мефистофель не растерялся: врезал ему в пах тоже, а затем схватил его за голову и несколько раз этой головой ударил его о собственное колено.

– Женскую ласку ещё заслужить надо, ребята! – воскликнул брюнет, припомнив их с женщиной разговор, и здесь вдруг вышел из себя окончательно, чему дополнительно способствовал тот факт, что первые двое неожиданно осмелели и вместе с «обидчивым» опять бросились на него. Сделали они это зря.

Максимилиан всегда отличался горячим темпераментом, и провоцировать его не стоило. Но парни это сделали, и он потерял голову. Он стал их избивать с бешеной силой. Когда они падали, он поднимал их за шкирку и бил снова. Всё бил и бил, пока голос разума не произнёс бесстрастно в голове: «Ты их убьёшь. Остановись». И только тогда Макс прекратил избиение, с трудом взяв себя в руки. Как оказалось, все четверо уже давно были без сознания.

Мужчина перевёл дух и двинулся к женщине, прислонившейся к забору. Тут со стороны тропинки появился запыхавшийся Женя-вампир.

– Шеф, извини, – с ходу начал извиняться он, – у нас там заварушка вышла небольшая, и мы не слышали…

– Да вы и не могли ничего слышать: пострадавшая не склонна звать на помощь, – устало отмахнулся Ахмедов. – Но раз уж пришёл, проверь, живы ли ублюдки.

– А ты не уверен?

– Не-а. Еле остановился: взбесили они меня.

Мефистофель приблизился к женщине.

– Вы как?

Она ничего не ответила, продолжая дрожать. Трясло её так сильно, что даже зубы клацали. Вампир неловко погладил её по плечу.

– Тихо-тихо, – пробормотал он. – Успокойтесь. Всё позади… Вы сейчас, случаем, в обморок не собираетесь упасть?

– Не знаю, – слабым голосом ответила она.

Максимилиану вдруг стало весело.

– То есть пока они убеждали вас дать себя изнасиловать, вы в обморок падать не собирались, да и когда к делу приступили – тоже, а теперь решили?

Женщина в ответ тихо засмеялась, хотя в её смехе всё-таки слышались слёзы.

– Ну вы даёте, – улыбнулся мужчина. – Как вас зовут?

– Розалия.

– Очень приятно, Розалия. А меня – Макс.

– Макс, они – живы, – доложил Женя, стоявший где-то позади. – Придут в себя через пару часов – не раньше.

– Ну, тогда чёрт с ними, – чуть повернув голову, сказал глава Общества. – Иди и работай дальше. Только на камерах нигде не засветись: вдруг ребятки на меня обидятся и заявление решат написать?

– Хорошо. Ты тоже не светись.

– Угу.

Женя растворился в темноте, и Ахмедов поглядел на женщину. Она по-прежнему были близка к обмороку. Вампир как раз лихорадочно размышлял, что делать с ней, когда из её рук выскользнула сумка, и послышался плеск. Брюнет наклонился и, пошарившись в сумке, нашёл бутылку; одновременно с этим он вытаскивал наружу свою человеческую сущность.

– О, водичка! – бодро воскликнул он, выпрямившись, и глотнул из бутылки, ощущая на себе изумлённый взгляд новой знакомой, после чего распылил эту воду ей в лицо, как при глажке белья в его детстве делала мама.

Розалия сначала затихла потрясённо, а потом ойкнула и помотала головой. Макс тихонько рассмеялся и, закрутив крышку, бросил бутылку на землю. Положив руку пострадавшей себе на плечо, он приказал:

– Держитесь за меня и дышите глубже. Дышите медленно и глубоко.

Женщина подчинилась, и скоро дрожь в её теле стала слабеть. Оба молчали некоторое время.

– Розалия, вас не учили, что в таких ситуациях надо кричать: «Помогите! Насилуют!»? Вы что, собирались позволить им изнасиловать вас?

Мефистофель уже решил, что она не ответит, как вдруг послышался тихий, но твёрдый, голос:

– У каждого, знаете ли, свои приоритеты: мне важнее остаться в живых. Если я умру, то кто позаботится о моём сыне?

– А муж у вас есть? Его отец?

– Есть, но он о себе-то не в состоянии позаботиться, а вы про сына говорите.

– Чудесно, – пробормотал мужчина и уже чуть громче попросил: – Если вам когда-нибудь ещё раз доведётся оказаться в такой ситуации – хотя я надеюсь, что этот раз был последним для вас – пожалуйста, кричите и зовите на помощь. В этом городе, когда вы зовёте на помощь, она обычно приходит. Хорошо?

– Ладно, я постараюсь. Хотя вообще-то я кричать толком не умею. – Розалия помолчала, но потом всё-таки спросила: – Зачем вы их так сильно избили? Чем они вас разозлили?

Максимилиан рассмеялся как-то невесело и, запрокинув голову, недолго посмотрел на небо, усыпанное звёздами.

– Знаете, Розалия, моя мать вырастила меня в одиночку, и у меня, наверное, возникли ассоциации. Я просто как представлю, что какие-нибудь ублюдки так бы с ней обошлись… – Он помотал головой, будучи не в силах закончить фразу. – В общем, я был бы благодарен, если бы кто-нибудь оказался настолько любезен, что убил бы их за это. И я бы предпочёл, чтобы моя мама спасала себя, думала бы о себе, а не обо мне беспокоилась! Если бы она ради меня позволила себя изнасиловать, я бы себе этого никогда не простил. Я бы удавился, наверное. А вообще ваш вопрос странный: вас они не разозлили? Меня лично каждая их фраза приводила в бешенство! Вы их жалеете что ли?

– Нет, просто удивилась. Козлы они, конечно.

Брюнет засмеялся и женщина вместе с ним. Ему было приятно с ней говорить, да и просто находиться рядом.

– Зачем вы здесь пошли? Сократить путь хотели?

– Да. Я так устала, домой хотелось! Я никогда здесь раньше не ходила. Больше и не пойду! Сократила блин, дура!

– Да ладно вы: всякое бывает, – мягко сказал Ахмедов. – А вы откуда так поздно идёте?

– С электрички.

– С электрички?