Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!»

– Из Абакана?! – изумилась Розалия. – Из столицы республики вы переехали в наш маленький Сибирск?!

– Ваш маленький Сибирск – очень необычный город, Розалия. Я всегда мечтал увидеть этот город и в итоге остался. А вы здесь выросли?

– Да, родилась и выросла.

Они остановились у дверей квартиры. Женщина стала искать ключи в сумке и одновременно с этим заговорила:

– Максим, я совсем не знаю, как вас отблагодарить…

– Вы уже поблагодарили меня, – возразил Ахмедов.

– Но это совсем не то! – с чувством воскликнула Розалия. – Что бы я могла сделать для вас? Может быть, вы есть хотите?

– Я ужинал, спасибо.

– А чаю? Может быть, вы чаю хотите? Ужин-то, наверное, давно был. Пожалуйста!

Вампир хотел снова начать возражать и отказываться, но не стал. Он понял, что Розалия принадлежит к тому типу людей, что не любят оставаться в долгу. Если она хоть как-нибудь не отблагодарит его, то будет мучиться и чувствовать себя должной.

Макс вздохнул.

– Ладно, я выпью чаю, но только если и вы будете тоже.

– Я буду! – обрадовалась женщина. – Я после электрички всегда чай пью.

– И часто вы к свекрови ездите?

– Летом – да. Зимой – реже.

– Одна или с мужем?

– Чаще одна.

– С ума сойти! – выдохнул мужчина. – Ваша свекровь в вас, наверное, души не чает.

Розалия горько усмехнулась, открывая квартиру, и призналась:

– На самом деле, она меня терпеть не может.

Мефистофель был шокирован, и дар речи вернулся к нему не сразу, а когда это всё-таки случилось, сказать ничего не успел. Они со спутницей вступили в квартиру, и последняя включила в прихожей свет, после чего послышался возбуждённый детский голосок:

– Мамочка! Мамочка пришла!

И к Розалии подлетел хорошенький мальчишка с рыжими волосами и светло-карими глазами. Она его сначала крепко обняла, а потом отстранила и сказала с укором:

– Шурик, ну я ведь говорила тебе, чтобы ты меня не ждал и ложился спать. Почему ты ещё не в постели?

– Но я хотел дождаться тебя! И спать я не могу, когда тебя нет. И я… я… я беспокоился о тебе!

Женщина мягко рассмеялась и посмотрела на Максимилиана, который теперь заинтересовал её сына.

– Знакомьтесь: это мой сын, Шурик. Шурик, познакомься: это…

– Макс, – поспешно вставил мужчина. – Можешь звать меня дядей Максом.

И Ахмедов протянул руку для пожатия. Глаза мальчика расширились от удивления, он горделиво выпрямился и торжественно пожал протянутую руку, вызвав улыбки у обоих взрослых.

Глава Общества не хотел, чтобы Розалия представляла его как Максима, потому что тогда ему бы пришлось поправлять её, чтобы не быть лжецом. А интуиция подсказывала ему, что называть своё настоящее имя не стоит. Он чувствовал, что Розалия вряд ли обрадуется, когда узнает, что её спаситель не совсем простой прохожий. Ей, по всей видимости, были милее люди иного статуса и заработка.

– Ставьте пакеты, разувайтесь, – велела вампиру женщина и, раздеваясь сама, стала допрашивать сына.

Из краткого рассказа Шурика стало ясно, что бо?льшую часть дня он провёл на улице с соседскими мальчишками и отца почти не видел, днём ел два раза, перед сном чистил зубы и мылся. Розалия «отчётом» осталась довольна и стала спрашивать мальчика про отца. Тот, как выяснилось, с дядей Славой машину отремонтировал, и вдвоём они это дело немного отметили – теперь отец спал в зале. Розалия, узнав, что муж выпивал с приятелем, огорчилась, но виду старалась не подать. Она попросила Максимилиана следовать за ней и отправилась на кухню вместе с сыном. Брюнет двинулся за ними, морщась от громкого храпа, доносящегося из зала. Мужчина всё понял ещё до того, как сказал мальчик, потому что трезвые люди так не храпят.

Ахмедов шёл по квартире, не слишком торопясь: ему было любопытно, как живёт его новая знакомая. Жилище, хозяйкой которого она являлась, не было богатым, но зато отличалось чистотой. Розалия, по всей видимости, очень ответственно относилась к своим женским обязанностям, что ещё больше украшало её, а Макс и так уже был высокого мнения о ней.

Заблудиться в квартире он не боялся. Ему можно было завязать глаза и поместить после этого в незнакомое помещение – он бы всё равно нашёл Розалию. Дело было в её запахе. Пахла женщина изумительно, и вампир знал, что уже никогда не забудет этот запах, не испорченный никакими духами. Не было в нём ничего лишнего, и он горячил кровь Мефистофеля, как только вообще способен запах женщины горячить темпераментного мужчину. И он мучился от какого-то странного двойственного желания: заняться с ней любовью и залезть к ней в душу, узнать, чем она живёт, о чём мечтает, чего боится. Гораздо больше, чем затащить её в постель, ему, пожалуй, хотелось сделать её счастливой, рассеять её страхи, исполнить мечты. И занять важное место в её жизни…

Максимилиан тряхнул головой. И куда это его понесло? Ничего он не может хотеть от этой женщины! С чего это вдруг? Бред какой-то! Ему никогда не было нужно ничего подобного ни от одной женщины и пусть не будет нужно дальше. С замужними женщинами он не связывается.

Вампир действительно никогда не вступал в связи с замужними женщинами. Себя он убеждал, что дело, конечно, не в морали, а в мужской солидарности. Вроде как он не станет трогать то, что принадлежит другому, – не по-мужски это. На самом же деле, Ахмедов не выносил измен. Подобный обман его возмущал. Да, он сам не мог похвастать безупречным поведением, но он никогда не давал женщинам клятв и обещаний. А брак Макс всегда воспринимал как клятву. Это окончательно.

Он точно знал, что если женится, изменять жене не будет. Потому что это непозволительно. Мефистофель был собственником по натуре и если бы женился, то считал бы, что жена ему принадлежит. Она принадлежит ему, а он – ей. Значит, все остальные женщины уже не могут иметь к нему отношение.

К тому же, старший сын Дьявола мог представить себе, что испытывает тот, кому изменили. Мог вообразить это чувство, когда ты стал не нужен, скучен, и тебе ищут замену, но при этом улыбаются, глядя в глаза. Пользуются тобой и получают удовольствие на стороне, а ты веришь, что всё хорошо у вас, и остаёшься преданным как собака. Измена – это подлый обман, мерзкий и отвратительный поступок. Унижение, хуже которого нет, потому что ты даже не знаешь, что унижен. Вот так представлял это себе глава Общества. Он не хотел бы оказаться на месте того, кому изменили, и никогда бы не посмел сам обойтись так с тем, кто ему доверился. Никого и никогда он не заставит испытывать всех этих ужасных чувств!

По упомянутым причинам Максимилиан никогда и не имел дела с замужними женщинами. Он никогда бы не стал участвовать в этом подлом обмане, способствовать его совершению, помогать какой-то женщине так обойтись со своим мужем. И он не понимал тех женщин, что становились любовницами чужих мужей.

Ахмедов заставил себя встряхнуться и постараться не обращать внимания на запах Розалии. Он шагнул на кухню и в проёме чуть не столкнулся с этой самой Розалией.

– Ой! – издала она тихий возглас. – А я вас уже потеряла…

– Простите, – покаялся брюнет. – Я немного задумался. Куда ставить ваши пакеты?

Женщина потянулась, чтобы забрать их у него, но он увернулся от её цепких рук и весело произнёс:

– Я спросил: «куда ставить пакеты?».

Розалия рассмеялась и ответила на вопрос. Когда с пакетами было покончено, Макса усадили за стол. Напротив сидел Шурик, который вскоре обратил на него своё внимание.

– Дядя Макс, а вы – мамин друг?

Вампир чуть помедлил, раздумывая над тем, как мальчику ответить, но тут от проблемы его избавила Розалия.

– Шурик, мама сегодня здорово влипла, а дядя Макс её спас.

– Ух ты! – пришёл в восторг Шурик и с восхищением посмотрел на гостя, но тут же снова переключился на мать. – А что случилось? Тебя пытались ограбить?

– Н-нет, – поколебавшись, ответила та. – Четверо плохих мужчин хотели сделать с мамой… нечто нехорошее.