40 ножевых

– Коля, похоже, нам сегодня надо наведаться в Глухарево к другу нашего трупа. Он на данный момент последний, кто видел его живым.

– Блин, Ника, у нас сегодня корпоратив, – в голосе Коли напрочь отсутствовал какой-либо энтузиазм.

– У меня тоже корпоратив. Но у нас есть реальный шанс на раскрытие, а так этот чертила почует, что жареным запахло, и свалит куда-нибудь, – пыталась нагнать жути Ника. – Давай, отправь кого-нибудь с женой трупа в морг на опознание, а сам забери меня и эксперта и поехали в Глухарево обыск делать.

– По «неотложке»? – печально вздохнул Коля.

– По «неотложке». Давай поработаем в уходящем году. Или мне звонить Турусову и жаловаться на тебя? – нахмурила брови следователь Речиц.

– Ника, что начинаешь? Нормально же общались, без негатива, – засмеялся Коля. – Сейчас отправлю Кочеряпкина за потерпевшей и в морг, а сам выдвигаюсь к тебе. Как думаешь, надолго мы в Глухарево? – с тоской в голосе продолжил начальник уголовного розыска.

– В наших интересах, чтобы наш фигурант оказался нашим же жуликом. Вас что, руководство перестало сношать за «темняки»? – задала Ника чисто риторический вопрос.

– Да конечно, не перестало, – уныло согласился Коля.

Закончив беседу, Ника вышла из кабинета, закрыла его на замок, объяснила потерпевшей Шевкопляс, что сейчас за ней придет опер-розыскник Кочеряпкин, а сама решила доложить о сложившейся следственной ситуации своему руководству.

Судя по звукам, раздававшимся из кабинета ББ, тяга к песням Лепса его не оставила.

– То-о-оль-ко-о… рю-ю-юм-ка во-о-одки на сто-о-ле-е-е… – ББ вторил Лепсу громким фальцетом.

Ника поскреблась в дверь кабинета, но заходить не стала. На ее счастье, из кабинета вышел Денис Денисович Кораблев, заместитель руководителя следственного отдела, прекрасно уравновешивающий своего босса в его праздничных порывах, так как сам алкоголь давно не употреблял и песни петь не любил.

Ника коротко сообщила ему, что личность неизвестного из коллектора установлена, что установлен человек, у которого погибший ночевал незадолго до смерти и что она планирует в ближайшее время зайти к нему с обыском.

– Хорошее решение, – одобрил ее план Денис Денисович. – А то друг убитого сейчас узнает, что его нашли, и если он действительно причастен к убийству, то может скрыться сам или скрыть следы преступления. Поезжайте и спокойно работайте, а Борису Борисовичу я сам доложу, когда он, хм, допоет.

– Ладно, поняла, – улыбнулась Ника. – Постараюсь вернуться до корпоратива.

– Может, с вами Преображенского отправить? Его же грех этот ваш труп в теплотрассе…

– Да нет, не надо. Зачем всем праздник портить? Отстреляюсь за себя и за того парня.

Следователь Речиц почему-то пришла в прекрасное расположение духа, хорошо знакомое всем следователям. Ника про себя называла его чувством гончей, почувствовавшей след. Именно это чувство и помогает следователю пережить бессонные ночи, изматывающие дежурства, агрессию со стороны жуликов, потерпевших и свидетелей, вонь от бомжей и разложившихся трупов и все прочие прелести следственной работы. Когда Ника понимала, что гончая проснулась и чувствует след, когда начинала пульсировать на ее шее «следственная жилка», наступали именно те минуты, ради которых хотелось жить и работать.

Что тут еще скажешь. Следователи все немного ненормальные.

Коля приехал за Никой на дежурке вместе с двумя операми и экспертом-криминалистом. Зимнее солнце светило ослепительно ярко, заснеженные поля белыми покрывалами расстилались по обе стороны трассы, и дорога до Глухарево оказалась весьма приятной. У въезда в село их уже поджидал местный участковый Геннадий Перегудин на своей «Ниве».

– Вот кому из Следственного комитета накануне Нового года дома не сидится, – засмеялся он, увидев Нику.

Именно Перегудин сообщил Нике и Коле точный адрес, по которому проживал интересующий их Сергей Чеботков, и дал ему краткую характеристику.

– Обычный мужик, ни в чем подозрительном не замечен, работает на ферме у Медкова.

– А Медков – это кто такой? – сразу решила уточнить Ника.

– А это местный коммерс среднего пошиба. У него ферма и кафе. «Горячие беляшики» у шоссе, знаешь поди.

– Да кто же не знает «Горячие беляшики», – улыбнулась Ника. – Они так часто согревают нас после выездов холодными зимними и осенними вечерами.

Мужчины одобрительно закивали, вспоминая замечательный вкус и аромат беляшей из придорожного кафе. Для фастфуда беляши были невероятно хороши, и каждый, кто знал об их достоинствах, старался, проезжая Глухарево, обязательно их отведать. Естественно, что вечно голодные следователи и оперативники были частыми посетителями «Горячих беляшиков».

– Так, забыли пока про беляшики, погнали на обыск, – тряхнула головой Ника.

Дежурка двинулась следом за автомобилем Перегудина. Проехав по главной улице села, машины свернули в один из проулков, где и остановились у добротного деревенского дома с зеленой крышей.

Прихватив двух соседей – молодую семейную пару в качестве понятых, следственно-оперативная группа подошла к калитке. Коля постучал в нее, в ответ из-за забора громко залаяла собака.

Через пару минут калитка распахнулась. Перед ними предстал двухметровый мужик в камуфляжной куртке, отличительной особенностью внешности которого, безусловно, являлась длинная, черная, окладистая борода, придававшая ему сходство с пиратом.

«Пират» посмотрел на незваных гостей мрачно, особенно огорчил его вид участкового Перегудина в форменном обмундировании.

– Здравствуйте, я – следователь Бродского межрайонного следственного отдела Речиц Ника Станиславовна, а это сотрудники полиции. У меня есть постановление о производстве неотложного обыска в вашем жилище, – представилась Ника, помахав служебным удостоверением перед носом бородача.

– Какой обыск? Что случилось? – Сергей Чеботков выглядел удивленным.

– Обыск связан с убийством вашего знакомого Алексея Шевкопляса. У вас же был такой друг?

– В смысле «убийством»? Ничего понять не могу, – забормотал Чеботков. – Он же уехал от меня в середине декабря, что за ерунда?

– Еще скажите, что вы не в курсе, что Шевкопляс пропал, – вступил в беседу Коля Ткачук.

– В курсе, конечно. – Чеботков переводил глаза с Ники и Коли на соседей-понятых, стараясь хотя бы в ком-то усмотреть признаки сочувствия. – Я думал, что он загулял где-нибудь с какой-нибудь сочной бабенкой. Он по этой части большой мастер… был, – добавил он после небольшой паузы. – Правда, что ли, его убили?

– Да, – коротко ответила Ника. – Давайте вы пропустите нас в дом. Нам надо сделать у вас обыск. Похоже, что вы – один из последних, кто видел его живым. Если не самый последний.

– На что вы намекаете?! – взорвался Чеботков. – Да мы с Лехой – друзья настоящие, он у меня всегда останавливался, зачем мне его убивать?

– Да по пьянке чего не бывает, – решил внести в беседу философскую нотку ранее молчавший участковый. – Сергеич, давай не будем людей на морозе держать, пошли в доме и в ограде все посмотрим. Если ты не виноват, чего тебе скрывать, верно?

– Верно, – вздохнул Чеботков и впустил следственную группу.

Во дворе Коля дернул Нику за рукав и молча кивнул в сторону хозяйственных построек – возле них была припаркована «Нива» серого цвета.

Начать решили с обыска в доме. Пока Ника и эксперт внимательно осматривали стены и половицы, перебирали одежду и ножи в поисках следов крови, Коля и участковый Перегудин «пытали» Чеботкова по поводу его последней встречи с Шевкоплясом.

– Ну, Леха приехал ко мне накануне. Он ехал из Энска, где мясо продал. Довольный был очень, много денег выручил. Сказал, что теперь детишкам на Новый год можно будет хорошие подарки справить. Ну, выпили вечером, посидели, в баню сходили. А утром в четыре часа он уехал, и все, больше я его не видел. – Бородатое лицо Чеботкова продолжало выражать крайнюю степень недоумения: то ли он действительно был поражен сообщением о смерти закадычного друга, то ли обладал незаурядными актерскими способностями.

– Ника, смотри! – Эксперт-криминалист ткнул пальцем в перчатке в дверной косяк. – Бурые следы, на кровь похожи.

– А мы сейчас проверим, кровь это или нет. – Ника извлекла из следственного чемодана коробочку с полосками Гемофан – экспресс-тестами для определения наличия следов крови, достала один из тестов и протянула его эксперту. – В случае, если это кровь, тест-полоска окрасится в синий цвет, – пояснила она происходящее понятым и Чеботкову. – Кстати, что это за следы? – спросила она у хозяина дома, отразив в протоколе сам вопрос и приготовившись зафиксировать ответ на него.

– Это кровь… – Вид у Чеботкова почему-то стал совсем жалким, он, очевидно, нервничал.

– Чья кровь? – суровым голосом спросила Ника.

– Лехина… – Тут Чеботков окончательно пал духом и опустил голову на кухонный стол. – Ой-ой-ой, что же теперь будет… Мы с ним в ту ночь подрались. Из-за бабы. Но я его не убивал. Христом богом клянусь!