Лунное отражение. Ашадия Апо, Нефрития Кораблёва и другие истории

Авалг кашлянул в кулак, дабы снова привлечь к себе внимание.

– Госпожа Апо, мы предложили вам зайти сюда, чтобы попросить об одолжении. Пожалуйста, присаживайтесь, где вам будет удобнее.

Шади послушно приземлилась на ближайший стул, невольно улыбнувшись крайне неподходящей фразе «предложили зайти». Это, вне сомнений, было чётким приказом. Ведь просто предложение подразумевает возможность отказа. А у Шади не только не было шанса на это – её попросту вырвали с урока, вне сомнений вызвав этим у Кичноковой чувство неприятия к новенькой. А ведь та и так рассердилась из-за опоздания.

– История вот какая, – это заговорила Танаф Анидо, – с помощью преподавателя Каре мы выяснили, что именно ваша семья была единственной с магическими возможностями в городе Кодорог семьсот лет тому назад.

– Так я же наугад ляпнула! – проговорилась Шади.

– Где ляпнули? – удивилась Орезо Каре.

Шади мысленно обозвала себя самыми неласковыми словами за то, что так безобразно проболталась. Одно дело обманывать отдельную учительницу, и совсем другое – чуть ли не весь педагогический состав. А ведь двое из присутствующих управляют школой. Шади решила не быть до конца откровенной и сообщить только часть информации.

– Ну, кое-кто из педагогов спросил у меня насчёт истории одной моей вещи. Я её не знала. Поэтому, чтобы не выглядеть в её глазах несведущей дурочкой, ответила, что вещь хранится в нашей семье семьсот лет.

– Вот что значит юная волшебница! – с восхищением воскликнул директор. – Уважаемые коллеги, вы только оцените уровень интуиции! Вполне возможно, что наши надежды будут оправданы!

Шади, услышав эту похвалу в свой адрес, невольно зарделась.

– Директор, я думаю, самое время просветить госпожу Апо, – напомнила ему завуч.

– Да-да, вы, безусловно, правы, – быстро закивал головой тот. – Итак, госпожа Апо, сейчас я расскажу вам историю, известную нам благодаря одному древнему литературному источнику. К сожалению, не подписанному и с несколькими вырванными страницами. Возможно, на находке и было указано имя, но так совпало, что оно стояло на утерянных фрагментах текста.

Откашлявшись, чтобы прочистить горло, он заговорил таким тоном, словно рассказывал сказку. Да и начиналась история словно волшебный рассказ.

– Однажды, давным-давно, жила-была молодая девушка, прекрасная, как рассвет солнца. Тогда среди волшебников была очень популярна магия стихий, и та молодая девушка специализировалась на стихии воды, как, кстати, и госпожа Орезо Каре, присутствующая здесь.

Упомянутая учительница сделала небольшой поклон, прижав правую руку к груди, и выпрямилась обратно, а директор продолжал говорить:

– Имя девушки не сохранилось в истории, но мы будем называть её так же, как и первую женщину на земле – Ева. Так вот, она, несмотря на свой молодой возраст, добилась невероятных успехов в магии воды. И до такой степени изучила её, что достигла потолка знаний и принялась создавать новые области в этом виде магии.

Тут глава школы сделал паузу, зачем-то подошёл к окну и, полюбовавшись пару секунд видом из него, снова повернулся к Шади и продолжил говорить:

– Ум и талант Евы были настолько велики, что имя её должно было войти в учебники. Но судьба пошла в несколько ином направлении. Стремясь расширить магию воды и поставив себе целью создать эликсир здоровья и молодости, она направилась на поиски источника, что находится под первым из трёх корней мирового дерева Иггдрасиль[10 - Иггдрасиль – в скандинавской мифологии дерево, пронизывающее миры усопших, богов и людей.]. Этот источник поддерживал молодость дерева, и в результате своих исследований юное дарование имело все основания предполагать, что небольшая порция воды из водоёма – самый необходимый компонент. Ева знала, что место охраняют три норны – Урд, Верданди, Скульд[11 - Норны – в скандинавской мифологии богини судьбы. Урд управляет прошлым, Верданди – настоящим, Скульд – будущим.]. Но она рассчитывала если не на их доброту, то хотя бы на мудрость. Ведь Ева не для своей выгоды шла к источнику, а на пользу человечеству. Немало времени она потратила на поиски заветного места и на способы достичь его. Наконец, добившись своей цели, обнаружила, что её надежды на понимание трёх норн нарушены. Когда Ева явилась перед ними, Урд, услышав вежливую просьбу посетительницы, посмотрела на неё с пониманием, Верданди с одобрением, а Скульд глянула куда-то мимо и произнесла непонятно, но слова прозвучали словно приговор:

– Нет, рано.

Стоило норне, зрящей в будущее, произнести эти слова, как все сестрицы, словно по волшебству (впрочем, наверняка так оно и было), исчезли, будто их и не было.

Тогда Ева, дождавшись наступления ночи и произнеся заклинание невидимости, решилась на отчаянный шаг – тайком выкрасть нужный ей компонент. Не зря же она столько сил потратила на поиски заветного источника. Тем более нужно было для достижения цели совсем немного. Буквально несколько капель. От норн не убудет. Но стоило даровитой волшебнице подойти к источнику, как некий невидимый барьер откинул её и вернулись три норны.

– Ты была умна, – сказала Урд.

– Стремишься улучшить жизнь людей, – молвила Верданди.

– Но нарушила законы богов, и на тебя обрушится заслуженная кара, – вынесла вердикт Скульд. – Следующие семь столетий твой род обречён на забвение, никто из твоих потомков не сможет быть выдающимся человеком.

– Но вы не можете! – в отчаянии воскликнула амбициозная Ева, которая в глубине души надеялась не только облагодетельствовать людей, но и оставить свой след в истории. В пылу эгоистичной псевдозаботы о человечестве в её голову не пришла мысль о том, что возможные потомки лишатся шанса совершить что-то, достойное того, чтобы быть зафиксированными в учебниках по истории магии. Чародейку в этот момент осенило, что если дети её детей не смогут из-за проклятия стать выдающимися, то и мало шансов, что будут способны настоять на упоминании в летописях, хрониках и уж тем более на памятниках имени своего гениального предка. Другими словами, её, Евы. Заломив руки от горя, она с надеждой возвела свои полные отчаяния глаза на Верданди, у которой из всех трёх сестёр было самое доброе лицо:

– Неужели у меня нет ни единого шанса исправить свой проступок?!

– У тебя нет, – был ей ответ, – у твоего последнего потомка – да.

– Но я даже не замужем, – возразила Ева. – И зачем же потомку исправлять что-то, если он не будет знать о проклятии?

Словно не услышав эти слова, Скульд проронила:

– Лишь спустя семьсот лет твой потомок сможет исправить содеянное.

– Но как? – спросила Ева, стремясь облегчить жизнь своему будущему продолжателю рода и поклявшись в эту минуту оставить ему послание.

– Это пока знать рано, – молвила всезнающая Скульд, и норны исчезли, а сама Ева рухнула на колени и, закрыв руками лицо, горестно разрыдалась.

Принять решение

Локш Авалг закончил свой рассказ и выразительно посмотрел на Шади.

– А что дальше было? Неужели это всё? – нетерпеливо спросила девочка.

– Ну, дальше мы можем лишь рассуждать логичным путём, – ответил директор. – Ева вернулась домой, как и сказала Скульд, ей не удалось попасть в учебники по магии, а представители её рода ничем не были примечательны и отличны от других людей.

– Очень интересная и поучительная история, – медленно произнесла Шади, не зная, как ещё прокомментировать услышанное. – Учит не лезть с улучшениями, если тебя не просят, и бояться тех, кто выше тебя. Но ведь вы не просто так её рассказали? Да ещё не в свободное время, а когда идут уроки.

Девочка затаила дыхание, опасаясь, что ей сейчас скажут что-то в духе: «Эта история учит, что, обнаружив бабочку и узнав, что она редкая, необходимо было тут же отдать её руководству школы». Но услышала нечто совсем другое.

– Вы весьма прозорливы, – директор улыбнулся. – Мы поведали эту историю не просто так. То, что я скажу далее, является строжайшим секретом, и вы, Ашадия, должны пообещать, что ни с кем не поделитесь этой информацией.

– Обещаю! – торопливо выпалила Шади, испытывая неземное облегчение, что её не будут наказывать за укрытие находки.

– Дело в том, – заговорил вкрадчиво директор, понижая голос, словно кто-то подслушивал у дверей, – что с того самого момента, когда Ева вызвала неудовольствие трёх норн, магия начала очень медленно уходить из нашего мира.

– Вы уверены? – нахмурилась ученица. – Быть может, это какая-то ошибка? Разве в таком случае всё волшебное сообщество не было бы поднято на уши? Мне кажется, началась бы паника, и вообще… все знали бы об этом, обсуждали, а величайшие маги съезжались на совет, чтобы решить проблему.

Тут взяла слово Танаф Анидо.

– В том-то и дело, – обронила она. – Магия исчезала столь медленно, что до недавнего времени этого никто не замечал. А когда заметили, стали разбираться, и я, как преподаватель скандинавской мифологии, выяснила, что корни мирового дерева перестали вырабатывать магию.

Воспользовавшись паузой, вмешалась в речь завуча Орезо Каре.

– Мы должны пояснить вам, – заговорила она, – что существует несколько таких деревьев, от которых много зависит в равновесии разных миров. Что-то подобное есть не только у скандинавов, но и у славян. Просто Ева по каким-то своим причинам предпочла отправиться именно к скандинавским, я предполагаю, что у неё были соответствующие корни происхождения. Видите ли, Ашадия, человек – не пенёк. Он порой путешествует по миру в поисках лучшей жизни, часто не понимая, что поговорка «Где родился, там и пригодился» придумана не просто так. Один из самых ярких и древних периодов, когда люди стали переселяться из скандинавских земель в более благополучные, пришёлся на то время, когда…

Поняв, что коллегу заносит, Танаф Анидо бесцеремонно перебила её.

– Тщательно изучив этот вопрос, – торопливо произнесла она, – я выяснила, что магия начала истощаться именно семьсот лет назад. Это по времени совпадает с приключением Евы. Более того, я обнаружила руны, рассказывающие о посещении жителем Мидгарда источника.

– Чьего жителя? – Брови Шади удивлённо поползли вверх. – Я не слышала о таком городе.

– Мидгард в скандинавской мифологии – это мир людей, – пояснила завуч.