София. В поисках мудрости и любви

– Что-то вроде черной дыры, из которой не может вырваться свет?

– Да, это как ловушка, – подтвердил Нострадамус. – Свет души не может выбраться оттуда самостоятельно.

– И вы хотите, чтобы я отправился туда, рискуя потерять часть своей души ради какой-то горстки серебра? – усмехнулся Евгений, поражаясь, с какой непринужденностью Нострадамус и брат Ioh обо всем этом ему рассказывают.

– Риск будет минимальным, – тут же добавил Андреэ. – У тебя есть опыт взаимодействия с братством, который нас полностью устраивает. Коллегиум тебе доверяет, и это, пожалуй, самое главное, поскольку речь идет о реликвии необычайной важности, в существование которой до недавнего времени мало кто верил. Конечно, брат I.S. давно уведомлял Незримый Коллегиум, что тамплиеры занимаются поисками серебра всепрощения, но…

– Репутация магистра и его методы не вызывают всеобщего одобрения, – проворчал доктор Парацельс. – Хотя, должен признать, его связи с тамплиерами бывают весьма полезны.

– Так вот… – продолжил свою мысль Иоганн Валентин Андреэ. – Считается, что во время пребывания Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалиме рука Его коснулась серебряника, принесенного в Храм на Пасху и оказавшегося затем среди тридцати монет, принятых Иудой от фарисеев в качестве платы за предательство. Цепь роковых событий наделила тот серебряник исключительным свойством. Если это правда, и реликвия дарует искупление самых страшных и непростительных грехов, никто не должен ею воспользоваться, и уж тем более Люцифер!

После короткой паузы Евгений почесал затылок и посмотрел на Декарта:

– Получается, что выбора у нас нет?

– Выбор есть всегда. Ты можешь отказаться от поручения R.C.F., – ответил Ренэ. – Тогда мы будем искать другого подходящего кандидата, потому что поднять серебро всепрощения сумеет только душа, имеющая связь с материальным телом. Именно поэтому Люцифер пытался приблизить меня, когда я был моложе, лет на четыреста кряду.

– Если разобраться, – сказал Евгений, прикидывая, стоит или нет ввязываться в очередную розенкрейцерскую авантюру, – серебро всепрощения неплохо спрятано! Живых людей в Ад не пускают, следовательно, никто не сможет им воспользоваться. Серебряник может пролежать там тысячи лет. С другой стороны, туда спускался Данте Алигьери, а до него Орфей… И ничего, кажется, оба вернулись! Следовательно, Люцифер в состоянии отправить туда своего человека, если, конечно, мы его не опередим.

– Мы обязаны его опередить, – уточнил Галилей, кивнув головой. – Но Врата Ада надежно охраняются, для успешного выполнения задания никто не должен увидеть вас проходящими через них. Брат Алессандро много раз спускался в Инферно и возвращался оттуда. Он дал несколько советов, которые могут вам пригодиться…

Далее Галилео провел инструктаж о том, какие места в Инферно представляют наибольшую опасность, как следует избегать караульные посты и что говорить в случае, если их обнаружат и запустят процедуру дознания. В основном он обращался к Декарту, так что Евгений не слишком вникал в детали. Он усвоил лишь то, что от него почти ничего не зависит – он должен был неукоснительно соблюдать указания Декарта, не допуская никакой самодеятельности. Затем, после наставлений Галилео, Иоганн Валентин Андреэ попросил незримых братьев оставить помещение. Из комнаты спешно удалились все, кроме Андреэ, Евгения и Ренэ Декарта, державшего в руке клочок пергамена.

– Берегите манускрипт, без него вы не сможете вернуться назад. Итак, с Божией помощью приступим!

После этих слов брат Ioh осенил себя крестным знамением, Ренэ и Евгений последовали его примеру. Плотно закрыв глаза, Иоганн Валентин Андреэ стал медленно читать молитву на греческом языке, чтобы Декарт мог за ним повторять. При этом Ренэ сосредоточенно всматривался в обгоревший свиток. Буквы на пергамене были греческими, и Евгений догадался, что Андреэ читает не молитву, а едва различимый отрывок Откровения, записанный на свитке: «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли…».

По мере чтения Евгений заметил, что буквицы на пергамене сделались кроваво-красными. Затем ему показалось, что сам манускрипт озарился изнутри ярким светом, но это был какой-то мрачный свет, выходивший за рамки диапазона привычного видимого света.

И вот одна обгоревшая точка на свитке испустила красный луч – и стала расширяться. Оторвать взгляд от этого расширения было невозможно. Внутри разраставшейся в манускрипте дыры пламенел огонь, взметались столбы серных облаков, текли реки раскаленной лавы. Черные скалы бесконечно спускались все ниже и ниже, так что Евгений перестал различать край свитка. Пламенеющая дыра объяла и поглотила собой все окружающее пространство! Оглянувшись на Декарта, Евгений увидал его рядом с собой, но теперь они находились не в подземелье небесной крепости. Теперь они стояли на обрыве чудовищной бездны.

В мареве струящейся плазмы очертания каменистых уступов, контуры шляпы, перчатки и шпага Декарта – все предметы вокруг расплывались перед глазами. Заглянув за край пропасти, Евгений обнаружил, что отвесная скала была покрыта густым кустарником из ветвящихся в разные стороны окровавленных рук. И руки эти, они поедали друг друга, щелкая зубастыми челюстями, торчавшими из ладоней! Они поедали друг друга, становясь еще ужаснее и длиннее. Одна рука вырастала из другой, с хрустом съедала несколько рук, а затем набрасывалась на руку, из которой сама только что выросла. Почувствовав, что на скале кто-то стоит, огромная зубастая рука с варикозными прожилками на запястье бросилась вверх. Она выползла на уступ и стала его ощупывать.

– Проклятые взяточники! Встань за мою спину и ни к чему не прикасайся, – скомандовал Декарт, выдвигая шпагу из ножен на случай нападения зубастой руки.

Евгений так и поступил, но за спиной Декарта по неосторожности наступил на кость, торчавшую из земли. На хруст сломанной кости приподняли головы трое копошившихся неподалеку чертей. Один из них был с головой кабана, другой – с головой адского петуха и очень походил на дьявольское отродье с гравюры Альдегревера «Притча о богаче и Лазаре», а третий был в шипастом ошейнике и с головой гиены.

– Декарт! – позвал Евгений Ренэ, – кажется, у нас возникла еще одна проблема.

– Вот дьявол! – выругался Декарт, озираясь то на зубастую руку, то на троих чертей.

Приблизившись к Декарту, демонический петух прогоготал что-то на адской латыни, перевернутой задом наперед, тыкая куриной лапой на засыпанную костьми землю.

– Нет, мы никого не видели, – громко ответил Декарт, шепнув Евгению на ушко. – Они кого-то ищут.

– Если они ничего не знают про беглеца, почему бы нам не отведать их крови? – облизываясь, предложила женоподобная гиена. – Они выглядят аппетитно, и такие свеженькие!

Демон-петух одернул гиену за ошейник, сжав в кулаке рукоять устрашающей вериги. Гиена при виде цепей зашипела, но покорно отползла в сторону. Петух гортанным голосом проговорил:

– Никакой еды, пока не найдем пропажу!

– Грешника могли сожрать эти двое, – подтыкая воздух клыками, прохрипел демон-кабан. – А может, его ухватила рука жадности? На этом месте следы беглеца теряются.

Взъерошив гребень, демонический петух ударил веригами зубастую руку, которая содрогнулась от боли и скрылась обратно в ущелье. Затем петух истошно заорал на своих подчиненных:

– Иска-ать! Какой толк от ваших домыслов?

Принюхиваясь к земле в поисках следов беглеца, черти двинулись дальше.

– Ты их видел? Нам крышка, – прошептал Женич, испуганно заглядывая в глаза Ренэ.

– Не стану спорить, – ответил тот, – из всех переделок, в которых я побывал, а я побывал в самых разных переделках, эта самая безрассудная.

Декарт задрал голову, придерживая шляпу одной рукой.

– Взгляни на эти башни, Женэ, они выложены не из камней. Мой Бог! Это же тела и головы нечистых душ.

Над пропастью хаотично громоздились архитектурные сооружения, выполненные в превратном искажении высокой готики и сахельского стиля Тимбукту, слепленные из полумертвых тел и покрытые искореженными в мучительных гримасах лицами. Кое-где из окон темниц вырывалось пламя и звучали душераздирающие вопли.

– Походит на многоэтажные камеры пыток, – мрачно прокомментировал Евгений.

– Помогите! Заклинаю вас именем Христа, – раздался поблизости сдавленный голос.

Наклонившись над пропастью, Ренэ протянул руку человеку, который висел на краю обрыва. По-видимому, как раз его и разыскивали демоны. Выбравшись наверх, незнакомец тут же упал на колени и стал слезно умолять Декарта:

– Мой господин, прошу вас, возьмите меня с собой, я буду вам служить, только не сдавайте меня надзирателям!

– Мы не можем взять тебя с собой, – грустно произнес Ренэ. – Грехами своей земной жизни ты сам обрек себя на страдания.

– Но я еще не умер, я живой! – беглец обхватил обеими руками ботфорты Декарта, целуя их и не отпуская от себя. – Поймите же, я попал сюда случайно, я не должен здесь находиться! Мой земной путь еще не окончен.

– Постой-ка! Нет, этого не может быть, – вымолвил Евгений, взглянув на грешника.

– Чего не может быть? – не понял Ренэ Декарт.

– Кажется, я его знаю, – с сомнением в голосе произнес Женич. – Тебя лечит доктор Николай Андреевич… как его там!?

– Да-да, меня лечит доктор Решетников! – весь просияв от радости, беглец подполз на коленях к Евгению. – Это он вас послал, да? О, ангелы Божии! Я же ему говорил, что я не сумасшедший. Теперь он мне точно поверит, да-да! Он обещал вытащить меня отсюда!

От удивления Евгений открыл рот, припоминая сквозь сон подробности того инцидента на улице, когда к нему подошел этот самый человек, сбежавший из лечебницы и страдающий психическим расстройством. На визитке врача, приехавшего за своим сбежавшим пациентом, действительно стояла фамилия «Решетников».

– Ты меня помнишь? Я Евгений, мы с тобой разговаривали вчера возле памятника Георгию Константиновичу Жукову… Георгий Победоносец на коне! Ну как, вспомнил?

– Евгений, Евгений… – сумасшедший стал бить себя кулаками по голове, раскачиваясь на коленях. – Не помню! Ничего не помню!

– Ладно, успокойся, – Женич приподнял беднягу с колен. – Кстати, как тебя зовут? Просто объясни, как ты сюда попал?

– Игнат, меня зовут Игнатий Татаринов, в честь моего деда. После контузии на фронте он тоже видел ангелов, и я их видел. Никто не видит ангелов, а я их видел… – как бы по секрету сообщил им сумасшедший. – Они были всюду! Они приходили ко мне, такие красивые. А потом…