Сова Мещерская

Эльфы и гномы

Читали каждый день. Как и предполагала Евгения, ребята втянулись в это дело – повествование захватило их. Так что крыльцо стало чем-то вроде избы-читальни, или сельского клуба, куда приходило всё больше народу.

Однако сидеть без дела, когда задействованы только уши, видимо, было всё ж трудновато для деятельных мальчишек. На второй день Ромка притащил с собой плоский обломок штакетины и перочинный ножик, заявив, что, пока слушает, успеет вырезать себе настоящий меч. Остальные посмотрели на него с завистью. А на следующий день мечи стругали уже четверо… Когда же оружие было готово, его, понятное дело, надо было срочно опробовать. Поэтому бои завязывались прямо на ступенях крыльца.

– Достойное оружие должно принадлежать только гномам! – орал воинственный Ромка, размахивая мечом и наступая на более высокого Андрея. – Вы его выманили у нас хитростью! И вообще, это наша территория, так что… шли бы вы…

Куда надо было бы идти «не-гномам» он сказать не успел, потому что его противник, ловко увернувшись, обошёл сзади и отвесил горластому Гному пинка пониже спины. Несильно, но обидно. Ромка завопил и стал было собирать соратников для «святой и правильной мести», но тут Женя решительно заявила:

– А ну, прекратите драки! Выясняйте свои отношения в другом месте!

– Да разве это драка?! – опешил Роман. Но он уже вошёл в роль и, переключившись на Женю, с пафосом провозгласил:

– Что ещё ждать от эльфийки! Ей нас не понять!..

Он махнул рукой и повесил голову.

Ребята смеялись. Но вскоре как-то само собой получилось, что каждый выбрал себе роль из этой замечательной книжки. Андрея, например, нарекли Бродяжником-Следопытом. Как потом выяснилось, это имя ему подходило как нельзя больше. Антона назвали Хоббитом-невысокликом, а периодически приезжающего из Москвы Фёдора – Гэндальфом, магом. Девочкам отвели роль эльфов, а большинство мальчишек отождествляло себя с гномами.

Так началась Игра.

Через несколько дней Роман явился на крыльцо с утра. В руках у него был лист бумаги – не слишком чистый, но довольно большой. Вызвав из дому Женю, он заявил:

– Нам надо нарисовать карту Меземья!

– Карту чего? – не поняла Женя. – Ты хочешь сказать, Средиземья?

– Нет, это у них Средиземье, а у нас именно Меземье, – упрямо повторил Роман. – Ну, Мещера же – чего тут непонятного!

– А-а… Ладно, пусть будет Меземье… Ты почище лист не мог найти? – Женя покосилась на пятнистую бумагу.

– Не мог! – огрызнулся Гном. – Скажи спасибо, что и такую добыл! Вообще-то, даже лучше, что он такой… Где ты видела, чтоб карты стерильные были?

Расстелив бумагу на широкой лавке, он достал карандаш, встал на коленки и начал набрасывать план.

– Значит, так: здесь деревня, и в ней живут «эльфы». А вот здесь, между дорогой и первой просекой, будет гора – обиталище «гномов», куда другим нельзя без разрешения ходить…

– А «гномам», значит, можно к «эльфам» без разрешения?.. – прищурилась Женя.

– Так деревня же… Мы ж не можем домой совсем не приходить, – пожал плечами хитрый Гном, и продолжал:

– И Мордор у нас тут тоже есть. Настоящий…

– Настоящий – это как? – заинтересовалась девочка, глядя на нарисованный в дальнем левом углу кружок.

– А так! – Роман снизу вверх взглянул на склонившуюся над картой Женю. – Ты что, про Разбойничий остров не слышала?

– Нет, – призналась та, – а почему остров? Ты ж его, кажется, в лесу нарисовал – река-то в другой стороне! И почему он «разбойничий»?

– А потому, что давным-давно там скрывались разбойники. И никто их поймать не мог. Ведь остров этот среди непролазных болот стоит. Место-то непроходимое, а в старые времена и вовсе гиблое!

– И что, туда никак пройти нельзя? А как же тогда те разбойники попадали?

– Это специальный путь надо знать… И они свои знаки ставили. А чужим – нет, никак через топь не пройти. Утонешь в том болоте! Так что соваться не советую… И местные туда не ходят. Все знают – «нехорошее» это место.

Женя задумчиво глядела на карту. Потом вздохнула и тихо сказала:

– Да уж, в Мордор мы точно соваться не будем…

В это время на крыльце появились остальные девочки. И старшая, тут же оставив карту, распорядилась, чтоб Даша и Саша срочно отправлялись на задний двор чистить картошку для обеда, а Варя взяла бы веник и подмела в сенях – хоть начерно, пока она, Женя, помоет полы в доме. Вот тогда, после, они пойдут купаться. Понятно, что возражать тут было бесполезно. И каждая отправилась выполнять, что было велено.

На заднем дворе Саша, выбирая из тазика картошку, на которой было поменьше глазков, а значит, её было полегче чистить, мечтательно говорила Даше:

– Интересно, а где на самом деле эта страна, Средиземье? Вот бы её увидеть, а не только в книжке…

Но та только презрительно фыркнула:

– Ты что, и вправду думала, что она существует?! Со всеми этими гномами и магами? Я думала, ты умнее…

– А может, это когда-то раньше было? Или… Земля же такая большая! Неужели люди побывали на ней везде-везде и видели всё-всё? Мало ли за какими высокими неприступными горами что ещё может быть…

– Не может! – отрезала Даша. – Это же абсолютная выдумка! Это писатель её придумал, как сказку.

– Жаль, – грустно вздохнула Саша.

Спорить со старшей она не стала. Но в самой глубине души её сохранилась маленькая искорка сомнения, и она инстинктивно оберегала её, не вступая в дальнейшую дискуссию. Ей очень не хотелось, чтобы Дашка гасила этот огонёчек, как давешний костерок, что сложила из щепочек Варя. И вдруг старшая всё-таки не всё на свете знает… А та вдруг положила ножик и, серьёзно глядя на Сашу, сказала:

– Нет, не жаль! Ты забыла про всякие ужасы, которые там были? Мордор нам нужен? Ещё чего! И никакие подвиги военные не нужны!.. Вот и хорошо, что выдумка!

Саша не ответила. Она молча чистила картошку.

* * *

Как-то утром Женя проснулась от тихого стука в стекло. Было довольно рано, и девочки ещё спали. Женя босиком прошлёпала к окну и откинула занавеску.

– Кто там?

– Это я, – отозвался Сергей, – я там тебе на крыльце кое-что оставил.

– Мы ещё спим…

– Ладно, я пошёл… С отцом на покос еду… Ты глянь потом.

– Ага, – сонно отозвалась Женя и немедленно юркнула опять в постель.

Проснувшись, она и забыла, что кто-то приходил поутру. И вспомнила, только услышав радостный вопль вышедшей за молоком сестры:

– Ого! А я что-то нашла! Чур, моё!