Охота на мудрецов

Люблю, но в центре не готовили яичницу. Я так делала в детстве и рассказывала Создателю. Помнит. Пододвигаю к себе тарелку, а мудрец садится напротив и рассказывает:

– За три месяца до побега Поэтесса написала странное предсказание: «В скорлупе прозрачной белой прозябаешь ты в неволе, но не хочешь покориться злой проклятой этой доле».

– Мотылька весенним утром ты лови рукой скорее, – подхватываю и тоже цитирую наизусть. – Подарил ей ключ от двери тот, кто в сотню раз щедрее.

– Именно, – кивает Создатель и глотает из кружки обжигающий отвар, – когда предсказание сбывается, то стих кажется простым и очевидным, но в тот момент я ничего не понял. Загадка, ребус, шарада. Ты никуда сбегать не собиралась, и на горизонте не маячило ни одного щедрого цзы’дарийца. Про генерала мы только слышали мельком, никто не предполагал, что он будет приходить лично. Пустота, в общем. Ноль. Головой хотелось о стену биться.

Аппетита у меня нет, но ем, чтобы не расстраивать Создателя. Мудрец погружается в невеселые воспоминания, барабаня пальцами по столу. Дождь за окном повторяет за ним, стуча каплями в стекло.

– Тогда я подумал, что раз взаперти тело, то почему вместе с ним должна сидеть в безвестности теория? Не справедливо. Но как её выпустить из стен секретного центра? Просить кого-то из санитаров помочь? Их проверяли по десять раз: верны, строги, преданы. Понимают, что любой слив секретной информации через военную сеть связи – предательство.

Гром гремит за стенами жилого корпуса. Ливень рисует полосы на стекле. Хмуро и темно снаружи.

– Но ведь лейтенанты. Мальчишки, – со вздохом продолжает Создатель. – Среди которых достаточно звезд. А у них семьи, друзья, возлюбленные. И для звезды потребность в общении выше инструкций.

– Записки на волю? – спрашиваю, глядя в тарелку с остатками яичницы. Отвар остывает нетронутым.

– С тобой не интересно, Мотылёк, – усмехается мудрец. – Мало того, что быстро соображаешь, так еще и за меня фразы заканчиваешь. Да, записки. Целые письма и фотографии через гражданскую сеть. Такие планшеты под запретом, но одного-двух девайсов на центр достаточно. Передавали друг другу по большому секрету и за мелкие услуги. Я разослал тезисы на открытую почту для обращений граждан всем двенадцати генералам.

– А там сидят либрарии как фильтры, – слабо улыбаюсь, – прочли, решили, что бред сумасшедшего, и удалили.

– Скорее всего, так и было, – кивает Создатель, – но через несколько дней на созданный мною электронный адрес пришло письмо от молоденькой дариссы. Она писала, что случайно увидела, прочла, ей понравилось, но есть вопросы.

– Надо же, – хмыкаю я, откидываясь на спинку стула, – молоденькая, симпатичная – и вдруг про мудрецов интересно.

– Я тоже удивился, но потом вспомнил тебя.

Создатель закидывает в рот остатки моей яичницы и уносит тарелку в раковину. К шуму дождя примешивается звук льющейся воды и звон посуды. Из коридора тяжелым шагом появляется Маятник. В больничной одежде, с бритой головой и кислым выражением на лице.

– А я думаю, кто мне спать не даёт? Мотылёк. Прилетела наконец-то.

Бросаюсь ему навстречу и висну на шее. Колючий, злой, недовольный. Как же я соскучилась.

– Ну-ну, тихо, – бурчит он, – задушишь. Отвар еще остался или выпила весь?

– Остыл только.

– Все у тебя не как у нормальных мудрецов, – выговаривает Маятник и садится на стул. – Продолжайте. Чего притихли, будто я помешал?

– Есть захочешь, сам себе приготовишь, – бросает через плечо Создатель и вытирает полотенцем руки. – Так вот. На вопросы я ответил, поблагодарил санитара за планшет, а на следующий день дарисса прислала еще одно письмо. Читаю, и меня сомнения берут. На фото красавица вроде тебя, Мотылёк, а мысли как у сложившегося правителя. И в конце письма улыбки с поцелуями.

– Ловелас эпистолярный, – ворчит Маятник.

– Вот санитар так и подумал, – грозит пальцем Создатель, – а дальше его, как любую звезду, интерес взял спортивный. Сложится у меня с ней или нет? Каждую ночь ко мне бегал. Я всю теорию в письмах развернул и пояснил не один раз. На примерах, метафорах и аналогиях, естественно. Даже экспертиза не поймет – сливал я военную тайну или нет. А потом дарисса предложила встретиться.

Звучит как обыкновенная история любви, но, зная рассказчика, я жду подвох.

– И ты вспомнил про предсказание?

– Да. Пообещал, что скоро увидимся, и стал ждать щедрого цзы’дарийца. Дождался. Глаз с тебя не спускал, пока ты с генералом общалась. Следил день и ночь, но ты упорхнула из центра на бал прямо у меня из-под носа. Я бесился едва ли слабее старшего санитара. Думал, что проморгал свой единственный шанс. С горя в ту ночь написал дариссе: «Все пропало!». И она ответила: «Тогда сама тебя заберу. Жди завтра».

– А на следующий день ракета сбила катер Наилия, и я вывела тебя из центра, во второй раз открыв дверь мастер-ключом.

Создатель кивает и улыбается, как сытый кот. Фрагменты мозаики складываются в одну картинку, оставляя только незначительные пробелы.

– А Маятник? – спрашиваю я.

– Если Создатель бежит из центра, то зачем мне оставаться? – холодно спрашивает мудрец. – Я бы тоже ушел тихо, но генерал-параноик решил перевезти меня в другое место. Не вовремя случилось то покушение. Всех двоек разделили и спрятали по одному. По дороге пришлось убить сопровождавшего меня лейтенанта. Потом я добрался до ближайшего населенного пункта и из кафе с общественного терминала послал письмо с просьбой забрать меня. На адрес Создателя отправил. Тот самый, с которого он переписывался. Через несколько часов прибыли военные из четвертой армии и показали мне распечатку. И вот мы здесь.

Смотрю на Маятника как на чудовище из бездны. И он вот так просто и цинично забрал чужую жизнь ради собственной свободы? Как пылинку с рукава смахнул. Мы рассуждаем, насколько ценны для правителей в качестве инструментов или опасного оружия, но при этом ставим свои жизни выше других. Не могу этого принять. Вспоминаю про десять трупов в центре и не задаю вопросов Создателю. Не его руками убивали. Пять жертв ради свободы Телепата со Сновидцем и одиннадцать ради Создателя с Маятником.

– Кем в итоге оказалась дарисса? – тихо спрашиваю мудрецов.

– Друзом Агриппой Гором, – отвечает Создатель, а я не удивляюсь. Логично, хоть и нестандартно.

– Поэтому вы на «ты»?

– Знала бы, как они называли друг друга в переписке, не спрашивала бы, – начинает говорить Маятник, чуть отклоняясь в сторону. Брошенная в него Создателем прихватка пролетает мимо.

– Молчи!

– Ладно, успокойся, герой-любовник! Не буду бросать тень на вашу крепкую мужскую дружбу.

Пока длится перепалка, за окном среди грома и шума дождя появляется шелест автомобильных покрышек. Выглядываю на улицу и замечаю черный военный внедорожник. Генерал приехал? Из машины прямо под ливень выходит цзы’дариец, и я не успеваю сосчитать полосы у него на погонах. Мудрецы проворно убирают со стола и отходят к стене, чтобы непроизвольно вытянуться в струнку, когда в дверях кухни появляется Друз Агриппа Гор. Хозяин четвертого сектора. Степной ястреб. Его форменный комбинезон успел вымокнуть, а с волос капает вода. Вживую черты лица еще мягче и нежнее, но все портит взгляд хищника. Генерал стряхивает с макушки дождевую воду и рассматривает нас исподлобья.

– Ваше Превосходство, – произносим втроем почти синхронно.

– Создатель, Маятник, – кивает Друз мужчинам и делает два шага ко мне. Движения пластичные, как у танцора, походка легкая, свободная, но я знаю, что стоит кому-нибудь дернуться, и от расслабленности генерала не останется и следа. Его Превосходство рассматривает меня, как скульптуру в музее. Чертит взглядом линию от груди к глазам и вниз до туфель.

– Не думал, что высшее существо окажется таким хрупким и миниатюрным. Действительно Мотылёк.

Слушаю его звенящий голос и вздрагиваю, когда касается моей руки холодными пальцами.

– Еще прекраснее, чем со слов тех, кто видел лично, – генерал приветствует меня поцелуем вежливости и вдруг крепко берет за подбородок. – Знаешь, Создатель, ты прав. Её лицо в качестве будущего символа смотрится гораздо лучше твоего.

Чувствую себя вещью, которую купили в магазине и теперь примеряют: «подходит или нет?» Подношу руку, чтобы освободиться из хватки, но генерал отпускает сам.

– Издевательская, конечно, усмешка Вселенной, – говорит Создатель. – Такой разум поместить в женское тело.

– Я привык не жаловаться на Волю Вселенной, – отвечает Друз, продолжая разглядывать меня, – а работать с тем, что есть. Итак. Запрос на срочное и принудительное освидетельствование Сновидца я давно отправил и теперь хочу знать, что в нем такого особенного.

Договаривает фразу и жестом приглашает всех сесть у стола. Пока двигаются стулья, я собираюсь с мыслями. Решаю, что можно рассказывать, а что нет. Ощущение, что совершаю предательство, не покидает. Так и есть на самом деле. Только что морщила нос на цинизм мудрецов и сама сдаю любимого мужчину со всей изнанкой.

– Мудрецы работают в паре. Телепат практически мертв. Его дух целиком находится за потенциальным барьером и связан с телом тонкой нитью. Сновидец читает его сны, положив руку на лоб. Возможно, помогает и направляет, я не расспрашивала настолько глубоко. Вместе они внедряются в чужие сны и внушают цзы’дарийцам полезные мудрецам мысли…

Друз слушает не перебивая. Не реагирует на наши термины, видимо, понимая, что такое потенциальный барьер, брешь и необходимая для работы энергия. Кивает, когда рассказываю почему Сновидец испугался моих способностей и задумчиво трет подбородок, узнав, что генералы приговорили мудрецов к смерти.

– Сказать честно, на месте Наилия и Марка я бы поступил точно так же, – хмурится Друз, – но раз уж эти мудрецы так нужны будущей тройке, то можно попробовать. Собрать медицинскую коллегию и опровергнуть психиатрический диагноз Сновидца. Признать вменяемым, дееспособным и настойчиво пригласить к нам. С Телепатом сложнее. Его фактически нет. Не представляю пока причин и мотивов перевозить его с материка на материк. Жалко, что они полезны только в паре.