Ловушка для светлой леди

– Бернард Шторен, – поспешно поклонился тот. – Дворецкий его светлости, лорда Торна. Я позову горничную, она поможет вам устроиться.

Дворецкий, невзирая на возраст, ретиво поковылял к двери.

– Спасибо, Бернард, – поблагодарила я.

Худощавые плечи мужчины неловко дернулись, он запнулся на секунду, а потом повернулся.

– Не стоит благодарности, миледи, – торопливо произнес Берни и вышел из комнаты.

Что ж, можно сказать, знакомство прошло успешно. Если и горничная окажется столь же немногословна…

Эльда, полная, светловолосая женщина, оказалась не просто немногословной. Она вообще не могла говорить. Да, лорд Кимли, вы предусмотрели все! Даже любовь женщин к сплетням.

***

Ночь прошла спокойно. Не было ни снов, ни кошмаров, ни ощущения чужого присутствия. Утро тоже не принесло никаких проблем. Завтрак, блуждание по замку, попытка выйти во двор, пресеченная вежливым «Милорд будет против, миледи», ужин в обществе надзирателя. И следующий день. И еще один.

Я исподтишка наблюдала за Кимли, ловила каждый его взгляд, слово, движение. Смотрела и пыталась предугадать, чего ожидать от него в будущем, но все было спокойно. Дни шли за днями, Себастиан почти не обращал на меня внимания, учтиво здороваясь по утрам и желая спокойной ночи по вечерам. Орли ужинал вместе с нами и, осмелев, даже решился пару раз со мной заговорить, слуги по-прежнему сновали по замку безмолвными тенями, а я все ждала. Ждала того момента, когда всеобщее притворство закончится. Ну не верила я в благодушное настроение своего надзирателя! Чувствовала, как скапливается напряжение, понимала, что однажды милая сказка растает, и Себастиан вновь покажет свое истинное лицо, но все равно оказалась не готова к тому, что случилось.

Произошло это на пятый день нашего мнимого мирного существования. За ужином Кимли посадил меня рядом с собой, а Орли предложил место напротив. Я насторожилась и незаметно взглянула на своего надзирателя, но лицо его оставалось спокойным и бесстрастным.

– Попробуйте вот это блюдо, миледи, – Себастиан подвинул ко мне тарелку с мелко нарезанными овощами. – Знаменитый сартанский салат из виргалиса.

Орли неожиданно закашлялся.

– Простите, – покраснев, выдавил он.

– Выпей вина, Стэйсон, – небрежно посоветовал Кимли. – Так вот, леди Анна, – продолжил надзиратель, – этот салат известен на Севере с давних пор, его готовили еще при Эдвине Кривом, а при Уоррике Завоевателе добавили пару новых ингредиентов, и с тех пор рецепт этого блюда больше ни разу не менялся. Пробуйте.

Кимли положил на мою тарелку внушительную горку овощей и кивнул, предлагая отведать.

Не в силах ослушаться, набрала на вилку несколько зеленых кусочков и проглотила. Сочные, пряные, они растаяли на языке кисло-сладким соком, оставив приятное послевкусие.

– Нравится? – выжидающе посмотрел на меня Себастиан.

– Необычно, – дипломатично ответила я, не понимая странной настойчивости, с которой угощал меня Кимли.

Стэйсон Орли вновь закашлялся. Что это с ним? Неужели простудился?

Я с сочувствием посмотрела на капитана.

– Вина, миледи?

Кимли, не слушая возражений, плеснул в мой бокал светлого руанского.

– Я хотел бы выпить за вас, леди Анна, – подняв хрустальный кубок с темно-красным бордо, с чувством произнес надзиратель. – За вашу несгибаемую волю, за честность и порядочность, за кроткий нрав и чистоту. Моему брату несказанно повезло найти такое сокровище, как вы, леди Кервуд. За время нашего совместного путешествия я не переставал восхищаться вами, – он пристально посмотрел мне в глаза и веско добавил: – Я никогда не забуду эту поездку, дорогая леди Анна.

Кимли приподнял бокал, салютуя мне, и выпил до дна его содержимое.

– Прекрасный тост, лорд-канцлер, – похвалил Орли.

За проведенное в замке время мне так и не удалось выяснить, почему к Себастиану обращаются столь старомодно. Вот и сейчас, когда капитан назвал Кимли канцлером, я внимательно посмотрела на своего надсмотрщика, задаваясь вопросом, что это значит.

– В свое время вы все узнаете, миледи, – усмехнулся надзиратель, и я поняла, что задала этот вопрос вслух. Но как? Что со мной происходит? И почему так странно кружится голова?

– Вы нормально себя чувствуете, миледи? – вкрадчиво спросил Кимли.

– Да, все хорошо, – поспешно ответила я. – Ваша речь меня очень тронула, – добавила, многозначительно посмотрев на Кимли.

Особенно та часть, где… Неужели я опять высказываю мысли вслух?!

– Не беспокойтесь, миледи, – довольно улыбнулся Себастиан. – Мы никому не скажем об этом, – надзиратель приблизил свое лицо и тихо прошептал: – И об этом, – накрывая мои губы поцелуем, выдохнул он. – И даже об этом, – принимаясь расстегивать пуговицы платья, зловеще усмехнулся Кимли.

Что он делает?! Здесь же Орли, Бернард, слуги! Неужели он заставит меня… Нет! Такого позора я не переживу.

Я рванулась из рук Кимли, выскочила из-за стола и побежала к дверям, но они захлопнулись прямо передо мной. Обернувшись, увидела неторопливо идущего ко мне Себастиана, равнодушно застывших у стены слуг, растерянного Стэйсона, и дикая ярость плеснулась в груди. Кто дал право этому ублюдку так надо мной издеваться?! Неужели Кимли решил, что может делать все, что ему вздумается?

Я почувствовала, как истово полыхнула магия, отзываясь на мое негодование. Ощутила, как она набирает силу, и, распрямившись, твердо встретила взгляд подошедшего мужчины.

– Ну-ну, детка, вздумала поиграть? – издевательски усмехнулся Себастиан, и вокруг него взметнулась метель. – Глупышка! Где уж тебе?

Огонь, вспыхнувший в крови, опалил внутренности, зажег сердце, плеснулся по венам, вырываясь наружу.

– Я ненавижу вас, лорд Кимли! – выкрикнула в лицо своему улыбающемуся кошмару. – Как же я вас ненавижу!

– Я знаю, детка, – кривая улыбка исказила грубые черты.

– Никогда не прощу вас!

– И это я тоже знаю.

– Будьте вы прокляты!

Крик, сорвавшийся с губ, потонул в шуме гудящего пламени. Магия огня, о силе которой я и не подозревала, вырвалась на свободу, сметая все вокруг яростным смерчем. Я стояла в центре огненного факела и с наслаждением наблюдала, как ломается пространство, как в страхе разбегаются люди, как полыхают бархатные портьеры и плавится серебряная посуда. Так вам всем! Бегите! Все бегите! Трусы! Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу! Молчаливые, покорные, пресмыкающиеся перед своими хозяевами.

В этот момент я не жалела никого. Мне было больно, и эту боль я изливала на всех. Пусть уйдут, исчезнут, оставят меня одну. Слуги, словно услышав мои мысли, ринулись прочь из столовой. Орли, схватившись за голову, с ужасом смотрел на меня и пятился к двери. И только один человек никуда не бежал. Себастиан стоял рядом, не опасаясь моего пламени, и лицо его переливалось морозными узорами, а в глазах горело предвкушение.

– Ну же, и это все, на что вы способны? – издевательски засмеялся надзиратель, а я, услышав ненавистный смех, столько времени преследующий меня в кошмарах, окончательно потеряла голову.

Пламя взревело, выплеснулось из моих рук ему навстречу, подалось вперед и схлестнулось с окутавшим Кимли ледяным вихрем. Отчаяние придало мне сил, я стремилась вложить в этот огненный смерч всю себя. Пусть погибну, но и моему мучителю больше не жить!

В глазах потемнело, пол под ногами качнулся, но я только стиснула зубы покрепче и закрыла глаза, погружаясь внутрь беснующегося огня. Он вился вокруг меня, материнской лаской гладил волосы, нежно звал по имени.

– Энни, ты слышишь меня?

Как же сладка долгожданная свобода!

– Энни! Не делай этого!