Сможешь и ты

– Даже не пытайся, – едко парировала Деаэлру его взгляд, такой красноречивый, что в чтении мыслей не было нужды. – Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, так что оттягивать неизбежное нет смысла. Ассея показала мне списки тех, кто желает заключить в этом сезоне союз. Я их просмотрела и твоего имени не нашла.

Прежде, чем ответить, Тамлин прикрыл глаза, мысленно досчитал до десяти и перерезал глотку дюжине чудовищ. Напялив на них белые балахоны.

– Дея, – проговорил он как можно более миролюбиво, – я больше суток провел в седле. Чуть не потерял на зачистке периметра двух воинов, а трех собирательниц разорвали в клочья на моих глазах. Я даже спешиться, бездна, не успел. Поэтому вежливо предлагаю перенести диалог на завтра. Или хотя бы на вечер. Говорить сейчас с кем бы то ни было я, скажем так, не в настроении.

– На охотничью группу напали? – хранительница вгляделась в бурые пятна на костюме Тамлина. – Кто, когда?

– Черные псы. Перед возвращением во дворец. Твои элле, насколько я знаю, добрались сюда без потерь. Рад слышать.

– Что ж, – Дея ослабила хватку пальцев на перильце, – давай действительно отложим разговор. И даже не до завтра. Я сама найду тебя спустя пару дней. Но до тех пор, – взгляд ее снова отвердел, – как хранительница генофонда Аэд элле прошу короля изыскать время для обдумывания известного ему вопроса. Чтобы быть готовым дать взвешенный, благоразумный ответ.

Она сошла со ступеньки и скрылась за спиной, шурша платьем и распространяя запахи книжных страниц и осенних листьев.

Тамлин поднялся по лестнице так медленно, как будто разговор с Деей измотал его больше, чем охотничьи хлопоты, перешагнул порог мастерской. И вдруг крутанулся и ударил закрывшуюся дверь кулаком.

Сжатые пальцы застыли на волосок от дверного полотна. Кривая усмешка исказила черты его лица – как грубая трещина на эмали амфоры портит совершенство ее узоров.

В просторной приемной Тамлин не задержался и сразу свернул к ванной, на ходу стягивая одежду.

Три девушки рода Аоэт. Совсем юные, только вступившие в пору совершеннолетия. Против дюжины черных псов – озверевших, беспощадных, потерявших за время летних холодов всякий страх.

Первую растерзали на месте мгновенно. Второй раздробили бедренную кость, она истекла кровью у целителей на руках. Третья, самая старшая, без боя не сдалась и вонзила кинжал хищнику под ребра, когда тот вцепился ей в горло. У этой третьей во дворце, кажется, остался маленький сын. Как же, бездна, его зовут… Даэн?

Тамлин подставил ладонь под струи воды и умыл лицо. На пальцах проступили разводы грязи. На полу перед купелью лежала его куртка – запыленная, забрызганная багровыми каплями.

Он стерег собирательниц у края леса и оставил девушек на поляне без внимания. Глупо было бы атаковать их там, на открытой местности – думал он, игнорируя смутное беспокойство. Глупо, самонадеянно и безрассудно. Ни одна тварь в здравом уме на такое не отважится.

В итоге погибло трое собирательниц из двадцати. Воины истребили хищников и по приказу короля отыскали и зачистили логово. Убили кормящих матерей, свернули шеи щенкам.

Тамлин окликнул воителя, что занес кинжал над последним из выводка, сам не зная зачем остановил его руку. Щенок беспомощно дергался и визжал, источая волны ужаса. Ему вкололи седативные и привезли во дворец в качестве подопытного, сейчас он наверняка уже в лабораториях. Скоро этот детеныш позавидует собратьям, расставшимся с жизнью быстро и без мучений.

Плеск воды расслаблял. Тамлин лег на дно купели, обжигая спину могильным холодом мрамора, и приказал себе не думать ни о чем.

Теплая вода обволакивала тело, щекотала затылок и подбиралась все ближе к лицу…

На пути в спальню Тамлин прихватил из приемной бутыль с пурпурной жидкостью, откупорил и выпил ее содержимое за несколько глотков.

До капли.

Остановился у большого зеркала в серебряной раме, внимательно себя осмотрел. В сражении он не получил ни царапины, хотя находился в авангарде атакующих и был не вполне трезв, потому что вместо воды положил в переметную суму две бутылки ежевичного вина.

Способность короля Мирисгаэ выходить живым из любых схваток его подданные считали следствием особых воинских талантов и упорной работы над собой. Удивлялись, почему сам король так безразличен к своей одаренности. И недоумевали, отчего не спешит передать свои качества по наследству.

Взгляд Тамлина поднялся выше зеркала, где в золоченой раме висел портрет молодой ремесленницы. Глаза ее цвета чистейшего цаворита сияли особым светом, свойственным сочетанию пытливого ума и доброго сердца.

"Все просто. Тебя больше нет, Иффэн. И говорить мне с Деей не о чем".

Тамлин присел на кровать и выпустил из руки пустую бутылку – та с дребезжанием покатилась по полу. Король проводил её задумчивым взглядом, затем вытянулся на простынях и приказал себе уснуть. Невзирая на то, что знал, какого рода сновидения его посетят.

Отчасти даже на них рассчитывая.

Его разбудила Шаниэ. В руках у нее был плащ с куньим воротником.

Прибытие гостей из Андаро означало, что состоится обмен мастерством.

Согласно контракту, составленному на предыдущих торгах, обитатели горного королевства привезли в лесное известняк и мрамор, руду и сплавы металлов, химикаты для эликсиров и неограненые самоцветы – в расчете обменять их на мирисское ежевичное вино, выделанные меха, заготовки для стрел и древесину, превращенную повелителями стихий в симбионт для андарского мрамора.

Такой масштабный обмен деятельностью между королевствами требовал совместной работы их обитателей. Каждый совершеннолетний элле во дворце выполнял определенные обязанности согласно роду и светлой линии. Плодами коллективного труда распоряжался управляющий, который от имени королевства составлял обменные контракты с соседями.

Эмриат с ходу заявил, что заберет весь андарский сыр, хотя его и не было в списке товаров, обязательных к осеннему обмену. В Мирисгаэ не разводили коз в таком количестве, чтобы излишки молока позволяли экспериментировать с его ферментацией. Управляющий Андаро об этом знал, поэтому рискнул добавить в обоз несколько десятков сырных головок разных сортов. И в свою очередь не торгуясь забрал все украшения, созданные королем Мирисгаэ – несмотря на то, что горное королевство исстари славилось мастерами, работающими с драгоценными камнями и благородными металлами.

Принадлежность к светлой линии ’лин означала одаренность в ювелирном деле; Тамлин был знаменит в Аэд не только как искусный воин, но и как непревзойденный ювелир. Его работы, утонченные и долговечные, легко взаимодействовали с любым типом направленного влияния, от симпатической магии повелителей стихий до встраивания в биосистему носителя, в чем нередко нуждались хранители.

Поговаривали, что дело в особой магии, которая насыщает вещи ручной работы частицей духа их создателя. А еще в затраченных на работу времени и усилиях, на которые король никогда не скупился. Тамлин сам отливал, спаивал и полировал каждую деталь, отбирал и гранил камни для инкрустации и не прибегал к отливу изделий по восковым формам или к любимому молодыми мастерами ювелирному принтингу. Отчего стоимость его изделий взлетала до небес.

Эмриат старательно поддерживал эту легенду и каждый раз на обмене использовал ее на пользу лесного королевства.

Хотя сам считал, что покупатели платят не за магию, а за уникальность вещицы. И за психологический эффект переноса этого качества с украшения на его владельца.

В этот раз ему удалось заполучить ворох шелка с бархатом и с десяток рулонов суперпрочных тканей за серьги и кольца с корундами, золотые и платиновые диадемы и одно дивной красоты бриллиантовое ожерелье.

Спустя пару дней управляющий явился к королю с первыми отчетами о работе и показал предварительный контракт на следующий обмен, запланированный на летнее солнцестояние.

Тамлин просмотрел бумаги и протянул их обратно.

– Андаро заказывает меха, вино, древесный уголь и мед, а также эликсиры и саженцы плодовых деревьев, – Эмриат подравнял стопку пергамента и взглянул на короля. – И еще одну любопытную деталь.

– Какую?

Король сидел за верстаком в мастерской и ворошил россыпь прошедших предогранку гранатов, таких запыленных и невзрачных, что неискушенному глазу было бы сложно узнать в них драгоценные камни.

– Тебя, Таэм.

Тамлин поднял голову.

– Деаэлру настаивает, – пояснил Эмриат, – чтобы в Андаро на летний обмен приехал король лесного королевства, а не управляющий.

– Ты, конечно же, ответил ей отказом.

– Вообще-то я согласился.

Тамлин усмехнулся, выбрал крупный овальный гранат, капнул на него масла из стоящей рядом бутылочки и покатал между пальцами.

Камень как по волшебству из пыльной горошинки превратился в прозрачный огненно-красный пироп. Король поднял его на просвет и скривил губы, подсчитывая трещины и пузырьки в глубине самоцвета, до того скрытые пылью.

– Даже не представляю, чем могло быть вызвано твое согласие, – сказал он, вглядываясь в камень. – Может, моей одаренностью в составлении выгодных контрактов? И заключении справедливых сделок?

– Очень смешно, – скривился Эмриат. – Ты прекрасно знаешь, что в торговле справедливых сделок не бывает. Как, впрочем, и в любви. Бывают сделки, с условиями которых согласны обе стороны. Мне как ремесленнику осознание этой истины приносит удовольствие от каждого товарообмена. А тебе как воину кажется, что такой принцип делает вселенную фальшивой насквозь. Ты со своим нежеланием спорить о цене разоришь королевство в первый же день торгов, поэтому придется послать с тобой Тариэна и Минну.