Баррикады

Бардовая полоса света, пронизывающая пространство системы «Родина возможности», резко обрывалась об охровую поверхность газового гиганта. Под ним кружили теладийские станции, зазывая пролетающие мимо корабли баснословными акциями и скидками на самые разные товары. Вдалеке гордо сияли Врата, свободные от густых скоплений космической пыли, какие бывают в других секторах.

На свой страх и риск Роман решил вернуться на ту же торговую станцию, где его некогда арестовали. Других вариантов не было – нужно было как можно скорее вернуться в корабль. Вновь погрузившись в размышления о том, что ему делать дальше, пилот задремал.

…Оранжевое небо, присущее одноимённой системе планете Анакреон, посылало густой зелёной долине игривые лучи света, встречаемые утренним пением птиц. Роман стоял на высокой скале, и для него просыпающиеся леса будто таяли в ярком свечении. Он подошёл к обрыву, затем вздохнул и присел на самый краешек, уставившись в небо. Откуда-то из-под пестреющей линии горизонта возник корабль. Он приближался к пилоту. Тот тщетно пытался встать, но неведомая сила удерживала его на месте.

Уже стали различимы детали корабля, и Роман ужаснулся, различив в нём дрон-терраформер. Его острые антенны, выпирающие из форштевня, вот-вот готовы были пронзить пилота.

Внезапно очертания корабля начали расплываться. Ещё секунда – и Романа уже была готова растерзать огромная, с налитыми кровью глазами, голова сплита. Её рот раскрылся, оттуда проступили белоснежные клыки. Роман закрыл глаза, почувствовав зловонное дыхание пришельца, и приготовился к худшему…

…Резкая жгучая боль в щеке, подаренная пиратом, мгновенно оторвала Романа от кошмара. Попутчик с безразличием взглянул на пилота.

– Прилетели. Выматывайся.

Полный шума и толкотни главный зал сплитской торговой станции даже и не заметил вошедшего в него Романа. Тот зашагал в сторону противоположного стыковочного узла, где пылилась его Интегра.

Он снова был свободен. Если наличие долга в двести тысяч кредитов перед пиратами можно было назвать свободой, конечно.

Интерлюдия. Песнь Анакреона

Несомненно, период гражданской войны оставил глубокие шрамы на теле эртанского общества, которое еще многие годы будет содрогаться, вспоминая жестокие события тех лихих лет. Лишь недавно, когда мировые раны истории начали затягиваться, у нас появилась возможность взглянуть на уникальные художественные произведения тех лет.

«Песнь Анакреона» – одна из самых ярких народных работ. Она была создана по личному указу Североземского для поддержания боевого духа солдат войск Свободной лиги – так называемого Алого Авангарда. Её автором значится революционер Анакреона Тилькахондер Панторритаррес, известный своим командованием флотом во время Эртанского вторжения. Им лично было раскрыто и ликвидировано более десяти агентов ЧКТ на Анакреоне.

Важно помнить, что Песнь Анакреона – это отчаянный крик души заплутавшего в бесконечных сплетениях космоса человека, что своей волей вгрызался в непробиваемые скалы неизвестных доселе высот людского величия.

А мы – народ мятежный!

Мы – Алый Авангард!

Наш враг будет повержен,

И бессмертен воли парад!

В тёмные дали пространства

Простирается наша рука,

Мы племена обращаем в братства,

Что скрепляются на века.

Воры и падаль – охрана

Старых пустых рубежей.

От них отвернулись все страны,

И те сразу лишились вожжей.

Эй вы, народ мятежный!

На берегу безликий строй.

Революции силу скорее же

Обратите в кислотный прибой!

Глава 13

«Нет никаких сомнений полагать, что Легион – это на самом деле подконтрольная пришельцам организация. Эта война выгодна обеим сторонам! И баррикад как таковых нет. Их никогда и не было! Они существуют лишь для галочки, чтобы ни у кого не возникало подозрений»

– Из новостных источников, 2914 год

К облегчению Романа, его истребитель типа «Интегра», с виду насмерть прибитый к стыковочному узлу, не содержал никаких следов взлома. Его белоснежный корпус был местами испещрён следами сражений, а от «хвоста скорпиона» остались лишь два обугленных обрубка.

Роман открыл люк корабля и вошёл внутрь. Тесная кабина, местами покрытая защитными пластинами, и освещаемая лишь тусклыми огнями индикаторов питания, встретила его миганием датчика движения. Пилот сел в кресло и включил освещение кабины; зажмурился от яркой вспышки ядовито-белых ламп. Он потянулся к пульту запуска двигателей, играючи переключил тумблеры, добавив огоньков на приборную панель, и схватился за рукоять управления. Обернулся, казалось бы, на секунду – удостовериться в том, что всё в порядке, ничего не искрит и люк надёжно заперт, и замер.

Одна из пластин в хвосте, та, за которой располагался чёрный ящик истребителя, была вскрыта.

Роман аккуратно, без лишнего шума, встал и, чуть дыша, начал подбираться к месту взлома. В голове теплилась надежда, что это он что-то разбирал внутри корабля и забыл вставить пластину на место. Однако она тут же вдребезги разбилась, когда пилот подошёл ближе: чёрный ящик был изъят. Роман огляделся, убедившись, что в кабине никого нет, и поспешил к люку.

Вокруг корабля никого не было, и пилот уж было пошёл искать кого-то похожего на станционного администратора, как за его спиной щёлкнуло что-то предательски знакомое.

– Ты отстранён, лейтенант Крузенштерн, – железным тоном произнёс кто-то на чистом эртанском.

– Бланка?.. – тихо произнёс Роман и медленно обернулся.

Бланка, его лучший друг и самый ценный товарищ, сжимал в руке небольшой нейтринный пистолет. Роман задрожал.

– Ты… ты… сошёл с ума? – выдавил он.

– Я сошёл? – огрызнулся Бланка. – Разве это я связался с пиратами? Это ты. Ты сошёл с ума, – добавил он, стиснув зубы.

– Но…

– На тебе трупы.

«Трупы? Нет, он точно сошёл с ума!»

– О чём ты говоришь? – честно не понимал пилот.

– Ах, значит, убить инопланетное существо, попасть в тюрьму, а потом оказаться в шайке пиратов – это нормально?

Роман начал понимать, к чему клонит Бланка.

– Послушай, – пилот старался говорить как можно мягче, – мы здесь не более, чем чужаки. Нам поставлена задача, и мы обязаны её выполнить, так или иначе…

– Мы здесь не только чужаки, – перебил его Бланка. – Мы – люди. Нет границы между «ними» и «нами». Я думал, ты понимаешь это.