Красный лёд

Эти правые с радостью подчинились. Зная заранее, что произойдёт, Торпеда заломил руки гуку за спину, а его корефан схватил его за волосы и подобранной с земли палкой разжал ему челюсти. Ведуну оставалось лишь счистить напильником пыль с плохих зубов Баглана. – "Шир Шир". – Азиат потёк. Он, дёрнувшись словно дикий мустанг, замычал, язык у него высунулся, заползав розовым слизнем по ветке тёмных губ. От звука железа, стёсывающего эмаль, Тимуру стало не по себе, но взгляда он не отвёл, тренировал волю.

Продолжать пытку не имело смысла, Ведун правильно определил, что с гука достаточно. Азиат сдал дружков, рассказав всё, что от него требовали. Кто бы не рассказал?

На новый год банду Ведуна остановили. Лидер забил стрелку с кавказом: условились биться двадцать на двадцать. Новый микрорайон, задворки мира. Вышли кавказцы – вышли ведуновцы. Вроде всё нормально, но в разгар махача к врагам пришла подмога в количестве ещё сорока чёрных рыл, причём вооружённых битами, ножами, палками. У боевых товарищей Тимура тоже была припасена сумка с опасным гавном – типа заточек, дубинок и тех же кастетов, но добежать до неё они не успели. Боец, охранявший сумку, стоял поодаль, а когда понял, что происходит, оказалось уже поздно. Уйти никому не удалось. Тела подбирали скорые, а сумевших встать на ноги забрали в мусарню. Тимуру удалось свалить по-тихому, незаметно. Он покинул поле боя, когда все остальные лежали, в том числе и Ведун, лицом вниз, уткнувшись в грязный снег. Тимур не знал кто, в конце концов, раскололся, но на всех членов банды завели уголовные дела, и на него, конечно, тоже. Вот так, пока они крушили врагов, всё оставалось шито-крыто, а стоило им проиграть, как попали под эмвэдэшный замес. С энтузиазмом прессовали их, а не чёрных, которые вовремя срулили, забрав своих раненных.

Акулову, чтобы не угодить за решётку, пришлось скрываться от слепого отечественного правосудия. Сидеть пять-семь лет он не хотел. После месяца скитаний приютили Тимура в пупке "Чрева Сырой Руды". Там ему обеспечили надежную защиту, решили все вопросы с полицией, обучили, перековав из безмозглой заготовки человека в свободную от предрассудков личность. Он давно хотел к ним попасть, ну вот и попал…

Вечером, перед остановкой на ночь, Тимур всё же оторвался от полумёртвой от усталости группы, чтобы благоустроить площадку временного лагеря. Как только его красный рюкзак с синими вставками перестал мелькать среди стволов деревьев, Света подступила Адаму. Раз не получилось с одной стороны достать новичка, надо зайти с другой:

– Адамчик!

– А, что? – пробормотал в усы Адам. – Что случилось, Света?

– Что «случилось»? Ты ещё спрашиваешь? Долго этот ад будет продолжаться? Лично я на принудительные работы под надзором этого стебанутого не подписывалась.

– Ага, и я тоже, – тяжело дыша, согласился Дима.

– И мы! – Подняла руку Властелина, а за ней отметилась голосованием против принудительных работ Таня.

– Что, есть идеи? – Адаму самому не нравилось происходящее, но он просто ума не мог приложить, что предпринять.

– Это ты нам скажи про идеи. – Света завелась. Вчерашнего ей хватило с избытком, теперь она стартовала, как хорошая гоночная машина, с пол-оборота. – Ты руководитель, не говорю уже, что мужик и самый старший среди нас, вот и решай. Мы не отдыхаем, выбились в конец из сил. Этот придурошный не иначе, как угробить нас вознамерился. Разберись!

– Ага, Адам, разберись. Я помогу, если что, – обнадёжил Димон.

Адам, ничего не сказав, насупившись, зашагал быстрее, почти с той же скоростью как ушедший вперёд Тимур. Света сразу от него отстала, почувствовала, что дальнейшее давление излишне – и так мальчик на взводе.

Вечером, у костра ребята вели себя так, будто Тимура на свете не существует, общаясь исключительно между собой.

– Таня, подай, пожалуйста, соль, – обратился к девушке Дима.

Пока она искала коробок с солью, целую её горстку на развёрнутой бумажке протянул Димону Тимур. Дима, не обращая на его вежливую предупредительность внимания, дожидался услуги с солёным привкусом от Тани.

– Спасибо.

– Завтра к полудню дойдем до речки: там, где поле начинается со скальными выходами, надо будет большой привал сделать, позагорать, – достав карту, пообещал Адам.

– Какой привал? Времени у нас нет большие привалы делать. Доберёмся до Рая, там отдохнём, – заявил, как отрезал, Акулов.

– Точно, выходной! – подняв к верху большой палец, сказала Света.

Услышав про выходной, остальные девчонки, захлопали в ладошки. Вроде и нет рядом с ними Тимура, вроде он и не возмущался только что предложением насчёт большого привала.

– Света, что за саботаж? Ты нам весь график сломать хочешь? – осознав групповой игнор, Тимур, понимая откуда уши растут, минуя марионетку Адама, напрямую обратился к зачинщице бунта.

Поджав губы, Света, выгнув острыми галочками обесцвеченные в белизну, как и волосы, брови, соизволила, сквозь зубы, пробормотать:

– Я не с тобой разговариваю.

– А я с тобой разговариваю! – пошёл на обострение Тимур. Наступил решительный момент – вскрывай или отваливай. Не дрогнуть, не оступиться, не совершить ошибку, тогда дальше будет привычнее.

– Чего ты хамишь? – возмущённо заявил Адам.

– Я хамлю? – Тимур мастерски сыграл безмерное удивление. Ни одной же Свете изображать оскорблённую невинность, он тоже может актёрствовать и не хуже неё. – Мне что, уже нельзя и поговорить с тем, с кем я захочу? – ирония в каждой букве. Тимур играл, а туристы и не понимали.

– С тобой никто общаться не хочет, – Света расцвела розой: вот он момент истины, момент мести. – Раз мы тебе разрешили с нами идти, веди себя подобающим образом. Не липни к нам. Мы будем делать то, что захотим. Дошло?

– Извините, я такой же как все, не убогий какой и, если я хочу с кем-то пообщаться, значит, буду общаться, нечего мне рот затыкать. Дошло?

–Ты по-русски понимаешь? Ты здесь никому не нравишься. Неужели так трудно это понять. – Света раздражалась всё больше, а Тимур, наоборот, кажется, становился лишь холоднее с каждой секундой.

– Почему? – включил круглого дурака, выкатив глаза, Тимур.

Все молчали, молчала и Света, у неё дыхание перехватило от злости, опять она ввязалась в спор. Не хотела ведь.

– Ну, почему? – продолжал настаивать Тимур. – Объясните мне, что я такого вам плохого сделал? Ничего удивительного нет в том, что мне, как любому нормальному человеку, хочется общаться. Молчите? Угу. Тогда запомните, если я к кому-либо из вас по отдельности или всем вместе обращусь, вы будете мне отвечать – отвечать хоть хором, хоть соло. Вы же не хамы?

Здесь не выдержал Адам, его прорвало. Подогретый призывами Светы, он срывался на крик:

– Оставь нас в покое! Понял? Не вынуждай меня объяснять тебе по-другому?

Адам допустил маленькую ошибку, угрожая Тимуру. Вместо "мы" он произнёс "я", тем самым подставившись под ответный удар. Обрадовавшись, Акулов, понизив голос на полтона, не то, что спокойно, а тихо так поинтересовался:

– Ну-ка, ну-ка. Ты что, угрожаешь? Думаешь раз больше меня, то и сильнее? – Хотя Тимур и был ростом выше среднего, но на фоне крупного, тяжёлого Адама, напоминающего мраморную скульптуру, он выглядел бледно: как заморыш дистрофик соловей разбойник по сравнению с Ильёй Муромцем. – Учти, болезный, я в любом случае останусь. Так что общаться вам со мной придётся, хотите вы этого или нет. – С этими словами Тимур, встав, отправился в палатку.

После ухода Акулова никаких обсуждений случившегося не последовало. Посидев без разговоров у затухающего огонька, все тихо и мирно разошлись спать.

Встав утром первым, Тимур, приготовив завтрак, позвал всех подкрепить силы перед дорогой. Никто не откликнулся. Не помогли ни душераздирающие вопли вокалиста популярной в прошлом веке трэш группы, ни звон миски мерзко дребезжащей под воздействием ложки. Ему объявили бойкот.

Взяв ведёрко, Тимур сгонял к ручейку за водичкой. Попробовал отпить, аж зубы заломило, настолько студёной она оказалась. Девчонкам досталось первым, отдёрнув входной клапан, он проник внутрь в ароматы мёда, молока, цветов и клубники. Тимур старался не шуметь. Получилось. Не спала лишь Татьяна, но и та ничего не успела предпринять. Выплеснув порцию холодка на завопивших от шока ледяного душа девчат, Тимур поспешил к себе, где опорожнил остаток воды в ведёрке на Диму и Адама. Крики и паника, паника и крики.

– Ты что совсем ку-ку? – выбравшаяся из палатки первой Властелина с обиженным выражением ребёнка на лице, наказанного не по делу, найдя Тимура, помешивающего в котелке перловую кашу, покрутила пальцем у виска.

На что Тимур флегматично заметил:

– Поторапливайтесь, друзья. Сегодня будет ливень. Нам надо успеть хотя бы десятку до его начала пройти.

Появившиеся за Властелиной мокрые парни в один голос возмущались:

– Ты чего творишь?

– В морду захотел? – добавляет – уже в единственном числе, Адам. Он, как и вчера, сорвался. Накипело.

– Давно пора, – подбадривала Адама покинувшая палатку Света.

Пропустив мимо ушей фразу Светы, Тимур продолжал провоцировать их номинального руководителя:

– Ага. Попробуй, храбрец. Ну чего же ты встал, очко сыграло? Давай, пока окончательно не обкАакался, – дразнил изломанным словом, провоцировал Тимур, – покажи мне на что способен.