Время перемен

– Простите, он поставил меня в курс дела, и я ждала Вашего звонка.

– Чтобы сообщить мне о чем?! Будьте добры, переключите на Вашего шефа.

– Еще раз простите, но это невозможно. Уже обед. И с 12 до 16 часов во время обеда мы не работаем. Мистер Эмме спит, как и все мы.

– О!!!

Элиза повесила трубку. Она не могла и представить, что есть остров в океане, в котором вполне себе взрослые люди спят после обеда прямо на работе, празднуют полнолуние и молятся по два дня.

Ощущение нехорошего розыгрыша немного спасало ее вскипающий ум… Она позвонила шефу.

Разговор длился не более пяти минут, в которые выяснилось, что все это правда и ей придется «быть немного снисходительной и иметь терпение, а так же что она сможет немного отдохнуть и прийти в себя после долгой дороги, изучить местные традиции и немного вникнуть в суть организации их дел…».

Все это означало, что она застряла тут… И у нее есть пять дней совершенного безделья.

«Что ж… Что ж…» Элиза нервничала и наматывала круги по комнате. Она не знала, что ей делать с этим внезапным подарком – свободным временем.

«Пять дней. Нет, пять суток. 120 часов простоя». «Когда я была в отпуске последний раз?»

Она вспомнила свою поездку в Египет два года назад, пирамиды, песчаные барханы… Всего семь дней, как полгода… Она вспомнила египтянина, мужчину не то «на обед», не то «на ужин», но точно не для «позавтракать». С ним она объехала львиную долю этой страны. В ее воспоминаниях проснулись фараоны, огромные глыбы камней пирамид, бескрайние просторы пустыни. Она погружалась с аквалангом в природном заповеднике Рос Мухамед и ездила на джипах в пустыне, чье название уже не могла и вспомнить, а улетая, ощущала, что «выполнила программу минимум на все 100».

Элиз улыбнулась, вспоминая Омара. Его глаза были темными, как вишни, кожа цвета горького шоколада, высокий, худой и породистый, как черный жеребец. Он смотрел на нее во все свои вороные глаза, полные влюбленности и желания. Это было так по-детски, так трогательно… Она вспомнила, как уезжала от него однажды утром, невпечатленная и немного уставшая, думая о том, что стоило бы с собой взять крем для загара и попить сока алоэ, дабы прогулка на яхте накануне не испортила ее загар.

Она по привычке вызвала такси и на глазах у изумленного, едва проснувшегося мужчины, спокойно уехала к себе. «Да, так женщины в его стране не делают… Хм». Это было забавно. Он думал, что соблазнил, а она… она просто решила провести ночь не так скучно, как прошлую. Так она не поступала ни прежде, ни после. На самом деле, ее мало тронуло все то, что было, и она дала себе обещание больше никогда не делать этого без особого желания со своей стороны.

Но то был Египет. А эта другая страна. Шри-Ланка… Она закрыла глаза и представила, что могло бы ее заинтересовать или порадовать, удивить тут. Ей не хотелось пользоваться интернетом и строить планы, как она всегда делала в таких случаях, но ни одна оригинальная идея не шла на ум.

«В таких ситуациях нужно просто сделать маску для лица и отдохнуть».

Да, обычно все решалось просто. Она достала свою косметичку – маленький ридикюль, размером в пол-чемодана, и стала методично выставлять на столик в ванной комнате все необходимое: от патчей для глаз до масла-увлажнителя для кончиков волос. Это успокаивало и дарило ощущение защищенности и покоя. Разобрав свой чемодан, освободив вещи от чехлов и пройдясь пульверизатором по льняным туникам, выставив туфли на все случаи жизни на специальную полочку, она принялась разбирать привезенные документы. Ощущение было необычное. Влажный теплый воздух из окна отвлекал. Мысли и слова не складывались в планы. Она отложила дела в сторону.

«Странно. Видимо, я действительно устала. День был непростой».

Переодевшись к ужину в просторную сливовую тунику с оранжевым орнаментом и золотые сандалии – последнее приобретение, бросив оценивающий взгляд в огромное, встроенное в стену напротив кровати, зеркало и улыбнувшись отражению в нем, Элиза вышла в просторный холл. Ее длинные, до талии, каштановые волосы были убраны в пучок на затылке, а на губах нежно розовел прозрачный охлаждающий блеск. Она была вполне довольна собой, впрочем, как всегда.

В холле царили тишина и прохлада. Женщина в бирюзовом сари плавно шла к двери. За ней семенили трое детишек-погодок и грузный бородатый мужчина в чалме и белоснежном одеянии. Стеклянная дверь была темной. «Тонированная, наверное».

Выйдя на улицу, она погрузилась в серую дымку заката. Взглянув на часы с золотым циферблатом – ее первое серьезное приобретение, – она изумленно посмотрела вдаль. «Закат в 18.00!» Нет, этот остров был для нее полон сюрпризов. Ужин был включен в ее путевку, хотя она предпочла бы его не брать. Но оплачивала ее организация, и было непонятно, можно ли безопасно питаться за пределами ее отеля.

Ее провели за сервированный столик в ресторане, справа от лобби-бара, с широкой открытой террасой. В центре ресторана на низких подушках сидели музыканты с экзотическими трещотками, барабаном, а солист в оранжево-желтом одеянии типа сари, с кожей темнее темного, стоял и безжалостно мучил скрипку. Музыка была весьма неоднозначная, и Элиза не могла определить свое к ней отношение. Точно можно было лишь сказать, что вряд ли когда-то слышала подобное.

Прошло немало времени, прежде чем к ней подошел официант и вежливо, весело улыбаясь, осведомился о ее предпочтениях на этот вечер. Просмотрев меню, она остановилась на салате. «Сомнительное меню… куча странных индийских карри-блюд, европейских пицц, итальянских паст…» Официант на все ее вопросы отвечал утвердительно, и было неясно, понимает ли он ее.

Элиза сделала заказ, и прошло минут 40, прежде чем салат, сок и бокал вина стояли на ее столе. Официант медленно кружил вокруг стола, и казалось, он больше медитирует, чем обслуживает. Он по-прежнему улыбался и выкладывал каждый предмет на стол под звук барабана. Видимо, это было особым развлечением. И Элиза с интересом наблюдала за этим необычным действом. «Вот уж действительно жизнь не бьет ключом на этом острове, она течет еле-еле, по капле. И единственное исключение – солнце». Оно стремительно двигалось к горизонту, и буквально за полчаса весь остров погрузился в темноту.

Положив немного салата в рот, Элиза замерла, поднесла салфетку и выплюнула все… «Есть это нельзя», – раздраженно резюмировала она. Острота была запредельной. Вкуса не чувствовалось совершенно. Запив вином и не дождавшись воды, она бросила салфетку в тарелку и встала из-за стола. «Ужин закончен. М-да… уж».

По выходу из ресторана стало понятно, что кругом темнота и прогуляться по берегу не представляется возможным. «Что ж… снова в номер». Тут же придумав, чем себя занять, она поднялась к себе. Бунгало было уютным и просторным. Простые материальные блага всегда успокаивали и повышали ей настроение.

Достав профессиональный планшет для чертежей, она решила выполнить часть сложного заказа, который оставила на потом. Время позволяло. Элиза загрузила программу и попыталась подключиться к местной сети Wi-Fi. Как только соединение было установлено, стало ясно, что работать не получится: интернет тормозил сильно, и трафика совершенно не хватало для нормальной работы. Побродив по номеру в поисках наилучшей связи, она отложила планшет. «Связи нет… Такое возможно?! Вот это да…»

Походив по бунгало и в очередной раз успокаивая себя обещаниями «справиться завтра» и уже засомневавшись в этом не на шутку, она уселась в широкое плетеное кресло у ночного прикроватного столика. У нее возникло ощущение, что время встало колом, а она попала в какую-то безвременную яму, и завтра все повторится точь-в-точь…

«Это какой-то Бермудский треугольник, я просто попала куда-то в совершенно странное место, где никто ничего не делает, не спешит, и все само как-то успевается при этом, или не замечается то, чего не успели… Как так можно жить?!»

Делать было нечего. Элиза улеглась на широкую двуспальную кровать под изумрудным балдахином с золотой отделкой и почувствовала, как сон сладкой ватой окутывает ее тело. Это было очень приятное чувство. Наверное, первое за последние пару суток… или пару последних лет.

Утро встретило сизым туманом и духотой. Элиза обычно просыпалась быстро, еще в кровати обдумывая план действий, проверяя сообщения и емейл. Потянувшись за телефоном, она обнаружила, что он разряжен. Планшет не подключался к сети.

«А да… заколдованное место», – подумала она и улыбнулась. Странное дело, но раздражение ослабло. Она отложила все свои гаджеты, вскочила с кровати и принялась за утренние привычные и обязательные дела. Практически машинально она умылась и долго чистила зубы щеткой, пастой и флоссом. Наложив питательные утренние патчи от припухлости под глаза, она достала свой любимый бамбуковый коврик, который всегда брала с собой во все деловые поездки, и, распахнув настежь окно и балконную дверь, принялась растягиваться. Ее любимым и постоянным утренним комплексом был Сурья-намаскар —приветствие солнцу – вот уже около пяти лет, и каждый год она прибавляла по одному обороту этого комплекса. И вот, повторяя его в 28-й раз, она услышала знакомую медитативную музыку. Часы показывали 7 утра. Закончив свое занятие, Элиза выскочила на балкон и попыталась найти ее источник. Балкон был оформлен в виде небольшой террасы с низким ограждением и открывал панорамный вид на океан. Слева от ее бунгало, между цветущими деревьями и пальмами, на приличном удалении расположилась небольшая группа в разноцветных шароварах, спортивных майках и без оных. Вся группа во главе с низкорослым индусом в оранжевых шароварах, с обнаженным торсом, двигалась медленно и ритмично, то замирая в позе «дерева», то наклоняясь лицом вниз, прогибая позвоночник. Люди в группе были разные: от темнокожих девушек до бледно-серых пожилых женщин в убедительно хорошей спортивной форме. Элиза улыбнулась, вспоминая то время, когда она еще начинала заниматься йогой в маленькой студии в Питере, с искусственным освещением, небольшой группой и наилучшим образом подходящим для нее инструктором.

«Да, интересное было время. А интереснее всего было то, что я еще не считала время на дорогу в эту студию безвозвратно потерянным…»

Элиза поджала губы и решила, что хоть музыка ей и приятна, но необходимости присоединиться к этой группе у нее нет никакой: комплексы упражнений она знает, коврик и обстановка со свежим воздухом и видом на океан ее вполне устраивает. Аккуратно сняв патчи, она наложила изрядную порцию крема и сделала массаж лица, уделяя внимание овалу и скулам. Ей нравилось свое отражение в зеркале, нравилось поддерживать себя в хорошей форме, нравились комплименты относительно ее возраста, которые она слышала настолько часто, что уже верила практически полностью.

Уход за лицом и телом был частью ее утренней медитации, не иначе. Так она настраивалась на быстрый темп своей жизни, кучу дел и задач. Приняв контрастный душ и насладившись исправной работой сантехники – на душевом шланге были так любимые ей режимы массажа, – она промокнула себя мохнатым белым полотенцем и выдавила на грудь питательный крем. Хорошенько помассировав себя и убедившись в идеальности своих подтянутых упругих форм, прочесав и уложив волосы в объемный пучок на затылке, Элиза почувствовала себя гораздо лучше. Расстраивало, точнее, тревожило отсутствие плана на день.

– Могу я услышать администратора? – на идеальном английском обратилась она по телефону к поднявшему трубку человеку.

– Разумеется, мадам Элизи. Чем я могу Вам помочь? – Элиза удивилась. «Не решают вопросы, не спешат, но запоминают людей даже по голосам. Наверное, не людей все же, а клиентов…»

– Да, я хотела бы позавтракать на берегу, в вашем ресторане. Не нужно обслуживание в номер.

– Безусловно. Уже отменил доставку. Хорошего дня!

– Благодарю.

Элиза не любила завтракать в постели, ведь для этого ей нужно было бы забираться в постель после всех своих процедур, что было бы смешным и нелогичным, и она не любила, когда за нее выбирают. А к тому же ей просто нечем было заняться.

В это утро Элиза облачилась в шелковое зелено-фиолетовое кимоно с широким поясом и надела бежевые сандалии дзоури на небольшой платформе. Это был ее любимый наряд, который она надевала крайне редко, зато его созерцание в своем гардеробе доставляло ей удовольствие. Шелк был тончайшим, а обувь более чем подходящей. В некотором роде это было немногочисленное исключение, ибо то, что не носилось, постепенно переезжало к ее маме, к подругам мамы и просто к мусорному баку.

Дымка над океаном была густой, сквозь нее пробивалось солнце. Пляжная полоса была широкой и пустынной. Одиноко стоящие высокие пальмы отбрасывали редкие косые тени. «Солнцезащитным кремом неплохо бы и руки покрыть…» – подумала Элиза, всматриваясь в береговую полосу. Сквозь стекла солнечных очков зелень казалась еще более насыщенной по тону, а песок – оранжево-охристым.

Быстрым шагом Элиза обошла свое бунгало и, миновав лобби-бар, оказалась у ресторана. Белый цветок с плотными полукруглыми листьями упал ей прямо на голову и, соскользнув, оказался под ногами. Дерево было усыпано цветами и периодически они слетали с увесистых ветвей. Дама, шедшая впереди, обернулась, и Элиза узнала в ней одну из группы пожилых женщин, занимавшихся сегодня утром у океана йогой. Одета она была во все те же яркие шаровары, через плечо было переброшено влажное полотенце. «Очевидно, все это время она провела у океана», – подумала немножко с удивлением Элиза. Единственным новым в наряде этой женщины было украшение на голове. В сбитые пучком на макушке седые волосы был вставлен именно такой цветок.

– Доброе утро, – поздоровалась с Элизой на французском и улыбнулась пожилая дама.

Ответив что-то из того, что помнила еще из курса обучения французскому языку, Элиза на пару секунд ощутила какое-то особое обаяние и шарм, исходивший от незнакомки. Мысленно она переодела ее в дорогой серо-голубой шерстяной костюм в тонкую фиолетовую клетку, шарф, уложенный петлей на пару тонов светлее, вложила в руку саквояж из дубленой кожи ягненка цвета жженой кости и – чуть светлее – туфли-лодочки, уложила и обесцветила волосы, мысленно выбросив странное, не по возрасту, украшение – цветок, и довольно кивнула в ответ.

Она всегда так делала, когда люди ей были хоть чем-то симпатичны, но не могла вспомнить ни случая, когда переодевать не было необходимости и ее устраивало то, что она видела. Всегда было, что можно улучшить. И она знала, что именно. Впрочем, эта странная привычка-игра была еще с детства и сейчас это происходило просто на автомате. Элиза считала это даже чем-то сродни благородству и уж точно теплому отношению к окружающим.

«Если нельзя принять, как есть, если взгляд цепляет несовершенства и всякие допускаемые несуразицы, почему бы не создать возможную красоту, не дописать немножко образ? Так хотя бы легче общаться, видя, какой человек может быть… немножко приложив усилий».

Ресторан встретил ее прохладой, несмотря на то, что был никоим образом не изолирован от воздуха и океана. Большие открытые террасы охлаждались вентиляторами-кондиционерами. Плетеные белые стулья из ротанга украшены оранжевыми подушками для удобства, столики покрыты скатертями в цвет. Свободные столики были сервированы на две и более персон. Выбрав столик в отдалении от основной массы людей, поближе к открытому пространству с видом на океан, Элиза устроилась в удобном кресле. Официанты не спешили, как и вчера вечером. Сегодня спешить и ей было некуда. И она принялась разглядывать присутствующих.

Уже знакомая ей француженка без умолку что-то рассказывала подошедшему официанту и своей подруге, такой же пожилой даме с короткими всклокоченными волосами. Справа от нее сидела арабская семья: три жены и один мужчина. Самая молодая из них важно кормила из ложки довольного мужчину средних лет. Элиза отвернулась с отвращением. Такого «расклада» в отношениях она не то что не понимала, но и не находила ему никаких оправданий.

За соседним столиком расположились индусы – две семьи. Женщины были одеты в легкие голубые сари и ели медленно, молча. Мужчины же активно обсуждали что-то и с удовольствием поглощали горы риса с чем-то еще. А по диагонали, за столиком спиной к Элизе, сидела европейская женщина. Ее бледная кожа выдавала в ней вновь прибывшую. Льняная белая туника с кожаным рыжим пояском, бежевыми капри и плетеными сабо выглядели вполне сносно. Женщина тряхнула короткими пепельно-светлыми, чуть вьющимися волосами, сняла солнечные очки и немного развернулась.