Герцог Чёрная Роза (I)

Затем они, все впятером, хоть это и противоречило всем правилам – есть с прислугой! – сели ужинать в нижней зале. Особняк Руссильона очень давно стоял запертый, – граф не был здесь лет семь, – и большинство комнат, как сообщил Пьер, были крайне запущены; везде были мрак, плесень и паутина. Столы, сундуки, кресла и лавки были покрыты белыми чехлами, зеркала задрапированы.

– Ничего, – бодро сказала Доминик, – несмотря на боль в каждой клеточке тела и непрерывный шум дождя за окном, она пребывала в прекрасном расположении духа, – возможно, нам не придется здесь жить долго! Мой муж не погиб, и скоро мы все будем жить в его доме! Нет, – поправилась она, – не в доме – во дворце! Ведь он – герцог, и должен жить во дворце! Ну, или в замке.

Элиза, Адель и Пьер смотрели на свою госпожу, выпучив глаза. Они втроем до сих пор не знали, что заставило юную графиню, сразу после смерти отца, выехать в Париж. Об этом было известно пока только отцу Игнасио и Филиппу.

– Ваш муж, госпожа? – воскликнула Элиза. – Герцог Черная Роза?.. Он жив?

– Да, – гордо сказала Дом. – И я уже знаю, как его зовут! Его имя – Рауль де Ноайль! Пока об этом известно только вам, но скоро весь Париж узнает, что мы с ним – супруги!

На следующее утро Доминик проснулась довольно поздно. «Удобно ли будет в такое время представляться ко двору?» – подумала она. Но ей так захотелось увидеть вновь Рауля!

«Он наверняка будет сегодня во дворце… Я должна поехать туда!»

Выбор платья не затруднил девушку; так как отец ее скончался, она надела черное бархатное платье, и ограничилась, вместо дорогих драгоценностей матери, которые тоже привезла в столицу, одним лишь золотым распятием на груди. «Я бы могла надеть на палец ЕГО кольцо… Но нет! Сначала я посмотрю на ЕГО руку!» Почему-то Дом была уверена, что перстень, который передал ее отец графу де Брие, обязательно будет на пальце Рауля.

«Вчера после турнира, когда его награждала королева, его руки были в перчатках… Но сегодня он наверняка будет без них!»

Она взяла с собою также верительные грамоты, доказывавшие ее происхождение, и приглашение королевы, которое вручил ей в замке отца гонец несколько дней назад. Под платье, на нижнюю рубашку, Доминик надела кожаный пояс, к которому был прицеплен крошечный кинжальчик. Она всегда теперь носила его с собой. «Тетя Агнесс говорила, что при дворе возможно всякое. И Мишель де Круа тоже предупреждал меня о дворцовых интригах и кознях. Вдруг он мне понадобится?..»

Носильщики бодро шагали с портшезом графини де Руссильон к острову Ситэ, где в то время располагалась резиденция французских королей. Погода разгулялась, выглянуло солнце, и на душе Дом было легко и спокойно. Скоро, совсем скоро она увидит Рауля… и, может быть, уже через несколько часов он назовет ее своей законной женой и герцогиней!

Носилки проехали по улице Сен-Дени, и вот их уже внесли на мост Менял, застроенный домиками и лавочками так, что Сены внизу даже не было видно. Сразу за мостом располагалась королевская кордегардия. Трое караульных в кирасах и шлемах попросили ее предъявить пропуск; но, как только Доминик протянула им приглашение, они тотчас низко поклонились ей и открыли ворота перед ее портшезом и Пьером и Филиппом, сопровождавшими свою госпожу верхом.

Итак, Дом оказалась на территории королевского дворца. Конечно, это не был Лувр, пышный и богатый, со множеством залов и комнат, который построили намного позже. Дворец королей Франции в тринадцатом веке был похож скорее на крепость. Но он не выглядел мрачным и неприступным; сложенные из светлого камня стены, синие и красные заостренные башенки, украшенные флагами Франции и Кастилии, придавали ему вид почти праздничный и веселый. К тому же дворец утопал в зелени разбитых вокруг него стройными рядами фруктовых садов.

Как только Доминик вышла из носилок и сделала несколько шагов к парадному подъезду, к ней поспешил невысокий пухленький человек, назвавшийся распорядителем двора. Взяв у Дом ее бумаги и мельком просмотрев их, он знаком велел Пьеру и Филиппу остаться во дворе и пригласил девушку следовать за ним. Он привел Доминик в довольно большую залу, где уже находилось несколько кавалеров и рыцарей, вероятно, также ждущих аудиенции у их величеств. Толстяк указал ей на табурет с бархатной обивкой и, поклонившись, промолвил:

– Прошу вас, подождите здесь, графиня. Я передам ваши бумаги монсеньору сенешалю. За вами придут.

Доминик опустилась на табурет. Она взглянула на мужчин, стоявших недалеко от нее, у окна; но Рауля де Ноайля среди них не было. Доминик задумалась. Множество вопросов роились у нее в голове. Как ее встретит королева? Увидит ли она своего мужа сегодня? Что вообще ее ждет в Париже?

Но вдруг перед ней оказался человечек, каких Доминик ещё не приходилось встречать в своей жизни. Это был маленький кособокий уродец-карлик, горбатый и кривоногий, с большими черными глазами, неожиданно умно смотрящими с маленького не по-детски серьезного личика. Одет карлик был очень роскошно – на нем было одеяние фиолетового цвета, расшитое золотом; на шее, которой почти не было, висела толстая золотая цепь, а к поясу был прицеплен маленький и похожий на игрушечный меч, но тоже с золотой рукоятью. Низко, но с достоинством, поклонившись Доминик, человечек произнес с каким-то еле уловимым акцентом:

– Мадемуазель! Пять молодых людей желают познакомиться с вами, но боятся подойти к вам. Вы ослепили их своей красотой, и все они горят желанием стать вашими верными рыцарями. Не угодно ли будет вам назвать мне свое имя, чтобы я мог передать его им?

Девушка посмотрела на кавалеров. Все они были довольно молоды, одеты весьма пышно и даже крикливо, в разноцветных штанах и котарди, в туфлях с непомерно длинными носами; даже свои мечи они подвязали лентами, что особенно насмешило ее. Похоже, оружие служило кавалерам лишь для украшения, и Дом усомнилась, знают ли они вообще, как с ним обращаться. Мужчины подошли поближе, чтобы услышать ее ответ.

– Передайте этим господам, мессир, что я прибыла сюда, чтобы стать придворной дамой ее величества Бланш де Кастиль. Я не уверена, что в обязанности дамы вдовствующей королевы входит подобное заведение знакомств. Но я при первой же возможности поинтересуюсь об этом у нашей государыни.

Карлик снова поклонился и отошел к молодым людям, которые, услышав ответ прекрасной девушки, сразу ретировались к окну. «Вот так их! – подумала по-окситански Дом. – А, если бы я сказала, что я – жена Рауля де Ноайля, – их бы уже и след простыл! Улепетывали бы так, что только пятки бы засверкали!»

Она представила себе, как отвисли бы челюсти у этих расфуфыренных молодых хлыщей, знай они, кто является ее мужем, и усмехнулась. Герой вчерашнего турнира, самый сильный и смелый из всех рыцарей французского двора, – кто мог сравниться здесь с ним?

Но тут маленький человечек опять подошел к Доминик.

– Прекрасная госпожа, – промолвил он, снова кланяясь. – Ваш ответ мне понравился. Надеюсь, однако, что вы не откажетесь познакомиться со мной? Ведь я отнюдь, как вы, наверное, догадываетесь, не претендую на звание вашего верного рыцаря.

– О, конечно, – улыбнувшись, сказала девушка. Этот забавный человечек ей почему-то нравился. – Меня зовут Мари-Доминик де Руссильон. А вас, мессир?

– Меня зовут Очоаньос, прекрасная госпожа!

– Очо… аньос? – недоумевающе произнесла Дом. Но почти сразу же поняла: это же по-испански! И акцент у него испанский!

– Очоаньос – восемь лет, не так ли, мессир?

Карлик даже подпрыгнул.

– Вы знаете испанский, сеньорита?

– Да, я говорю по-испански.

– Верно, мое имя переводится как «восемь лет», или «восьмилетний». Ведь по росту я как ребенок! Это, конечно, не настоящее мое имя. Настоящее я давно забыл… Впрочем, меня можно называть просто Очо. Это короче и легче! Я – любимый карлик королевы Бланки Кастильской! В свое время, выходя замуж за французского принца Людовика – ныне покойного короля Людовика Восьмого, – она привезла меня с собой из столицы Кастилии – Бургоса.

– Я очень рада знакомству с вами, сеньор Очо, – приветливо сказала Доминик, делая изящный реверанс.

– Я тоже! Но, дорогая сеньорита, позвольте дать вам один совет… и не сочтите это за дерзость.

– Говорите, сеньор Очо.

– Видите ли, – чуть понижая голос, промолвил маленький горбун. – При французском дворе не говорят по-испански. Вернее – этот язык здесь почти никто не знает.

– Да, конечно. Но ведь наша королева, Бланш де Кастиль – испанка? Разве ей будет не приятно, если во дворце появится придворная дама, говорящая на ее родном языке?

– В этом все и дело, прекрасная сеньорита! Королева говорит по-испански… И у нее есть доверенное лицо – ее первая дама, донья Инес де Луна. А, как вам, наверное, известно, – где у двух женщин свои секреты – третьей не место.

– Кажется, я поняла вас, сеньор Очо. И очень благодарна за ваш совет.

«Возможно, он и прав, – решила Доминик. – Я буду пока молчать, что знаю испанский!»

Но тут дверь в соседнюю залу распахнулась, и из этой комнаты вышел высокий тощий человек с изможденным лицом и седыми волосами – тот самый, который в Аржантее объявлял победителя турнира. Он был одет в парадный котарди коричневого цвета, обильно расшитый жемчугом и драгоценными камнями; в руке мужчина этот держал знак своего высокого ранга: золотой жезл сенешаля – главного распорядителя королевского двора.

Подойдя к Доминик, он поклонился и сказал:

– Графиня де Руссильон! Я – герцог Матье де Монморанси, сенешаль Французского королевства! Их величества сейчас примут вас. Извольте следовать за мною.

10. Представление ко двору

Доминик прошла за сенешалем несколько пустых зал; наконец, они остановились перед высокими позолоченными двустворчатыми дверями; вместо ручек у них были львиные головы, держащие в зубах золотые кольца. Герцог де Монморанси потянул за эти кольца, и тяжелые двери медленно растворились. Он первым вступил в залу и, пристукнув своим жезлом об пол три раза, громко провозгласил:

– Графиня Мари-Доминик де Руссильон!

Дом вошла. Девушка не ожидала, что зала окажется так велика: она тянулась шагов на сто, не меньше. В самом ее конце находилось возвышение, на котором, как и в Аржантее, стояли два трона. На одном, повыше, сидел король, Франции, юный Людовик Девятый, на другом – королева-регентша, его мать. От самых дверей тянулась длинная парчовая алая дорожка, кончавшаяся у подножия тронов. С двух сторон этой дорожки стояли дамы и кавалеры, ярко и богато одетые, многие просто сияющие драгоценностями и золотом.

Доминик, невольно затаив дыхание, шагнула на эту дорожку. Она старалась идти плавно и медленно, как учила ее тетя Агнесс, расправив плечи и подняв голову. Но смотреть по сторонам, где стояли все эти знатные вельможи, или вперед, где сидели их величества, девушка все же не смогла, и шла, опустив глаза на красную парчу.

Дамы делали ей реверансы, а кавалеры кланялись, когда она проходила мимо них.

Сердце ее стучало так громко, что, казалось, все вокруг слышат его биение. Но не от страха, нет! Просто, возможно, где-то здесь, совсем рядом, находился ее муж, Рауль де Ноайль. Если бы Дом набралась только смелости и посмотрела вокруг себя!.. Но это было свыше ее сил.