Магия и Сталь

На площади начиналась давка, про эвакуацию никто уже не вспоминал. Зато народ стал косо поглядывать на эльфов в своих рядах. Те, кто не успели уйти, старались стать как можно менее заметными, прикрывая уши головными уборами.

– Лири, идём! – Она потянула сына за руку, но почувствовала, как пальцы мальчика выскальзывают.

– Лири!

В следующий миг в глазах потемнело. Кто-то ударил её в живот, а затем схватил за запястье и заломил руку за спину. Извернувшись, Мэлия увидела обидчика – огромного верзилу, похожего быка, вставшего на задние копыта. Где-то рядом вскрикнул Лиргаль.

– Я тя помню! Ты, гадина, дрянью всякой банчила, – обратился к ней здоровяк. – Шмурдяк мне толкнула, а он на третий день колом вылез!

В любой другой день эльфийка бы обязательно поинтересовалась у великана, о каком составе идёт речь, но сейчас её волновала только судьба сына.

– Отпусти меня, – сквозь зубы прошипела Мэлия.

Здоровяк в ответ лишь сильнее её скрутил.

– Или шо, шлёндра ушастая?

Над площадью раздался громкий хлопок, на секунду заставивший толпу умолкнуть. Обступившие со всех сторон Эймеля и усача люди в ужасе расползались в стороны. Левый кулак слегка дымился – обратка от магии получилась особенно жёсткой, для его-то возраста. И всё-таки эффект того стоил.

– Всем молчать! Построиться в шеренгу и покинуть город! – комендант говорил громко, но максимально спокойно. – Кто встанет на месте, того буду считать незаконным магом, а с такими у меня разговор короткий!

Площадь снова пришла в движение. Люди спешно её покидали, живой рекой уходя в сторону леса за городской чертой. Где-то вдалеке раздался трубный гул, оповещающий, что навиреты прибыли и готовы принять беженцев.

Эймель старался не терять из виду ни одного горожанина, особенно усача, который по-прежнему крутился рядом. Эльф отступил на пару шагов… и внезапно почувствовал жар в пояснице, а следом ужасную боль. Рука, лежавшая на рукояти меча, безвольно повисла вдоль туловища, ноги подкосились, словно из них ушла вся сила.

Усатый обернулся, похоже случившееся стало неожиданностью даже для него. Впрочем, он быстро сориентировался, расплывшись в злорадной ухмылке.

– Смерть нелюдям! – услышал Эймель над ухом.

За спиной у эльфа стоял парень, совсем молодой. Его лицо искажала гримаса ненависти, а в руке был окровавленный нож. Когда комендант упал, подросток повторил более уверенно:

– Смерть нелюдям!

– Смерть нелюдям! Смерть ушастым! – подхватил усатый. – Пусть знают, как помыкать Лиррандом!

Вокруг царил хаос, вспыхнувший, как стог сена от тлеющего уголька. Рядовые лиррандцы, обычные горожане, хватали эльфов, с которыми ещё вчера по-соседски здоровались. Кто-то, конечно, пытался встать на защиту друзей или хотя бы воззвать к голосу рассудка, но тщетно. Разъярённая толпа дошла до стадии, когда сотни людей сливаются в одного дикого, опасного и агрессивного зверя.

Мэлия чувствовала, как здоровяк куда-то её тащит, словно не замечая попытки сопротивляться. Для взрослой эльфийки справиться с человеком, даже очень крепким, как правило, не составляет труда. Но этот детина оказался невероятно силён по любым меркам. Женщину швырнули к фонарному столбу. Рядом упали ещё несколько эльфов – пара девушек, старуха и мужчина с неестественно выгнутой рукой. Кто-то накинул на перекладину верёвку и теперь вязал на ней узел.

– В петлю ушастых! – прокричал голос в людском море.

Несколько крепких мужчин схватили эльфа со сломанной рукой, затянув на его шее верёвку. В следующую секунду он взлетел над толпой, корчась в судорогах, на что толпа отреагировала оглушительным рёвом.

– Что ж вы творите, аспиды! – по щекам пожилой эррандельки катились слёзы. – Вы же ещё вчера с ним хлеб делили…

– Цыть карга! Следующей будешь!

– Не, давай лучше эту! Меня чуть не сгноила! – подал голос бугай, схвативший Мэлию.

Эльфийка с ужасом смотрела на лес ног, топчущих площадь. Не увидев между ними силуэта сына, аптекарь немного перевела дух. По крайней мере, мальчик успел сбежать.

– Ну всё, ухастая, каюк тебе, – оскалился здоровяк. – И выродка твоего тоже найдём!

Соседний фонарь тоже превратили в виселицу – откуда они только взяли столько верёвок. Где-то внутри теплилась надежда, что вот-вот кто-нибудь из городской стражи придёт на помощь. Но с каждой секундой она таяла… один из городовых держал в руках верёвку, на которой прямо сейчас планировалось вздёрнуть Мэлию.

Неужели всё?

Грубая петля затянулась на шее, впиваясь в нежную кожу. Хотя эльфийка храбрилась, умирать было страшно. И куда страшнее было умирать на глазах обезумевшей от крови толпы. Мэлия зажмурилась, приготовившись вдохнуть в последний раз в жизни.

За «последним» вдохом, правда, последовал ещё один. Похоже, вешать её не торопились. Да и гул вокруг как-то затих. Эльфийка осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на своего палача.

Мужчина стоял, подняв обе руки и с ужасом разглядывая наконечник копья у своего горла. Оружие держала девушка в кителе егеря, по одному лишь взгляду которой становилось понятно, какая её переполняет ярость.

– Госпожа, боюсь вы тут не к месту. Это сугубо гражданское дело, – усач опять расплылся в улыбке, сделав шаг вперёд.

Та промолчала.

– Госпожа, вы, кажется, меня не расслышали…

– Мне кажется, что это вы тут не понимаете ситуации, – сказавший это выделил слово «вы».

К линчевателям неспешной походкой приближался эльф-дортхонец. Синий китель пересекала серебряная лента – символ капитана отряда. В отличие от дозорных, что у него, что у его подчинённых ленты были не перекинуты поверх одежды, а намертво к ней пришиты. За полы форменного плаща держался мальчик.

– Лири! – не удержалась Мэлия. Она хотела броситься к сыну, но здоровяк схватил рукой за верёвку и дёрнул с такой силой, что эльфийка упала ему под ноги. Мужчина подтянул импровизированный ошейник, заставив её подняться на колени.

– Эту всё равно вешать! Она шмурдяк мне…

Егерь приближался со всё той же невозмутимостью. Собравшиеся вокруг люди потихоньку начинали смелеть, у кого-то в руках даже появилось оружие – палки, камни и ножи. Правда, идти в бой никто не решался. Вместе с тем к месту подоспели и другие егеря, также с копьями наизготовку, встав между линчевателями и их жертвами.

Поравнявшись с матерью, Лиргаль кинулся к ней в объятия. Здоровяк попытался вновь потянуть за верёвку, но столкнулся взглядом с эльфом. Бугай расслабил руки и Мэлия резким движением вырвалась, убежав вместе с сыном поближе к Стальным.

– Позвольте, господин егерь, но у вас тут нет власти, – нарочито вежливо начал усатый. – Это сугубо гражданское дело.

Эльф перевёл взгляд на него.

– Правда, что ли? – дортхонец приподнял левую бровь. – Вы расправились с комендантом дозора, так что Стальной гарнизон имеет к происходящему самое прямое отношение. Как минимум, я должен установить виноватого.

– Боюсь, случившееся с комендантом Эймелем это несчастный случай, что могут подтвердить многочисленные свидетели. Верно? – он обратился к стоявшим поодаль, те одобрительно закивали. – Но вы, господин, можете пойти в суд и потребовать независимого расследования…

Линчеватели неуверенно захихикали. Эльф пугал их до дрожи в коленях, но самоуверенность усача была заразительной.

– А знаешь, что я ещё могу? – егерь тоже усмехнулся. – Я могу перебить вас, всех до единого. А потом сказать, что в городе появился ещё один горвант, который напал на отступающих гражданских.

Смех резко затих.

– Ты не посмеешь! Об этом узнают…

– Возможно. Есть вероятность, что какой-нибудь высокопоставленный политик мне не поверит, суд назначит независимое расследование, и мне тогда не поздоровится… Вот только, на твою беду, протокол велит проводить полную зачистку на месте сражения с горвантами. Поэтому сначала сыщикам придётся установить по горстке пепла, что вы погибли именно от моего меча.