Певец. Фэнтези

– Неужели мальчишка договорился с ним?

Вот это «договорился» и засело у всех в сознании. Выходит, землемеров мальчишка той же крови, что и ночная нечисть? Кошки понимают кошек, собаки – собак, а чудище именно с Анном общалось на одном языке. К слову припомнили, что Анн раньше легко приваживал к себе тех же кошек.

– Вот вырастет, силы наберётся – и превратится сам в стригеса! – пугали друг друга особенно умные головы. – Этот стригес ему слово ворожейное шепнул. Придёт срок, слово вспомнится, человек в чудище превратится!

– Эх, сынок, сынок, – плакала временами мать, – боятся тебя. Этот страх крепкий, его не забудешь просто так.

– Вырасту и уеду, – упрямо говорил Анн, морща лоб. – И тебя заберу с собой.

– Да боюсь я, что нас ещё раньше отсюда выживут.

И мать сидела и думала непрерывно о том, что ей делать. Уезжать, проситься к родственникам в дальних краях в помощники-нахлебники? А как тогда сыну сдавать экзамен на землемера? Оставаться в Берёзовом Доле? Тогда как прожить до того, как Анн сделается землемером? Ведь даже её родной брат, дядя Анна, стал заметно сторониться их.

Тянулись дни и месяцы…

Жили они очень скромно. Мать подрабатывала, Анн помогал ей, как мог. И ещё он часто гулял по лесам вокруг деревни. Однажды кто-то из деревенских увидел его, на закате шедшего в сторону Бобровых Ручьёв. Тут же растрезвонил всем, что землемеров мальчишка в ночных лесах с нечистью якшается. Впрочем, Анну теперь было всё равно.

Иногда с ним гуляла Нель. Анн рассказывал ей о деревьях, скромных лесных цветах, о звуках, издаваемых пробирающимся вдали зверем, большим или малым. Часто Нель ахала, замирая от смешанного ощущения любопытства и ужаса. Анн, словно бы в шутку, шептал ей: «Тише теперь, замри! Вон там, в кустах, медведь спит. Объелся малины и улёгся там же, где ел». – «Медведь…» – делала огромные глаза Нель и тянула его за руку, чтобы побыстрее сбежать с того места. А был ли там медведь на самом деле, кто же знал!

Правда, Нель не всегда могла пойти с ним.

Её мать часто выговаривала дочери: «Ты ведь уже девушка почти на выданье, должна думать о себе и о своём будущем. Что люди скажут об этих ваших гуляниях?!»

– А что они могут сказать? – огрызалась Нель. – Он мне только хорошие вещи показывает. Он настоящий друг.

– Вот друг-то он друг, да только тебе замуж выходить. А кто же тебя возьмёт, коль ты, как дикарка, по лесам шатаешься?

И Нель оставалась дома. К тому же у неё действительно завелись поклонники. Анн видел, как её с деревенских вечеринок провожал до дома то один, то другой. От этих поклонников были одни неприятности. Однажды кто-то изрезал ножом его рыболовную сеть, поставленную на реке в хорошем месте. Высмотрели место и испортили. В другой раз им во двор кинули дохлую кошку. Привязали к ней бумажку, на которой написали: «Поговори с ней, ублюдок!»

Мать увидела и побледнела, но ничего не сказала.

– Это плохое слово, я знаю, – сказал Анн, – но ты не переживай, я научился не обращать внимания на плохие слова.

Мать помолчала и ответила:

– Да, на плохие слова не надо обращать внимания. Сожги записку, так лучше будет.

Впрочем, выдавались и дни, когда Анн жил и радовался жизни, забывая все неурядицы и огорчения. В один из таких дней он встретил в лесу забавного старичка, о котором потом долго вспоминал.

Он вышел из дому ранним утром, захватив с собой только дорожный посох и немного хлеба и воды. С помощью посоха Анн наловчился преодолевать неширокие водные преграды, не замочив ног. Он разбегался, опирался на свой посох и буквально перелетал на другой берег. С посохом он не боялся ходить и через заболоченные места. В общем, штука была очень полезная.

Анн миновал знакомые места бобровых хаток и стал пробираться дальше. Бобровый Ручей делался всё уже и уже, попадались то прогалины чистого берега, то буйные заросли папоротника и крапивы. Анн уже не перепрыгивал с камешка на камешек, ему приходилось перелезать через поваленные деревья с гнилыми, трухлявыми от влаги сучьями и оползающей корой. Да и дневная жара начинала допекать ему, грозя превратить увлекательное путешествие в сущее мученье.

Чтобы развлечь себя, Анн стал придумывать необычные образы вокруг себя. Нель очень нравилось, когда он так фантазировал. «Вот, смотри, – говорил он ей, показывая на какого-нибудь жука, прилетевшего к ним во двор. – Это разведчик Чёрной армии. Он исполняет поручение Злого Властелина». Потом прилетала птица и склёвывала разведчика. Внимательно смотрела на них глазом-бусинкой и улетала. «На самом деле, это не птица, а добрый волшебник, – говорил он Нель, – просто он сейчас заколдовался».

«У тебя странная фантазия, – смеялась Нель. – Ребята не понимают её. Говорят, что ты придумываешь ерунду».

Анн почти обиделся на Нель тогда. Как она могла пересказывать им его истории?! Ведь это были истории не для всех.

Сейчас, когда он искал исток Бобрового Ручья, ему представлялось настоящее путешествие в дальние края. Ручей был полноводной рекой, а невысокие склоны – скалистым ущельем, за каждым деревом скрывались неведомые звери, а впереди лежал затерянный город с сокровищами. Его следовало найти и, может быть, – даже переселиться туда.

Анн не сразу понял, что добрался до цели. Ленточка воды совершенно истончилась у лесного пригорка. В земляной стене обнаружилось небольшое отверстие, из которого выбегала прозрачная влага. Она собиралась в маленькое, на полшага, болотце-копытце, кружилась в водовороте и отправлялась дальше вниз, становясь уже где-то там знакомым Бобровым Ручьём.

А наверху, на этом пригорке, сидел какой-то старичок и с улыбкой смотрел на вылезшего из лесных дебрей странника.

Анн поклонился и поздоровался. Старичок немного удивлённо поднял брови и тоже ответил приветствием.

– Это исток, – сказал Анн. – Я искал его.

– Как удивительно, – произнёс старичок, – редко кто из людей ищет истоки.

– А Вы его уже нашли.

– Я нашёл другой исток.

Теперь уже удивился Анн.

– Но ведь Вы пришли сюда же, просто немного раньше. И нашли то же самое место, что и я. Это один исток одного и того же ручья.

– Я пришёл сюда по другой тропинке, – не согласился старичок. – И поэтому я нашёл другой ручей.

– Вы хотите сказать, что мой ручей был там, а Ваш здесь? Но зачем мы будем его делить?

– Действительно, не будем, – сказал старичок. – Мне очень нравится с тобой разговаривать, юноша. Ты из деревни?

– Да, – ответил Анн. – Я люблю бывать в этих местах. Иногда у меня получается разговаривать с их обитателями.

– А вот с ним сможешь? – спросил незнакомец. На дереве в двух шагах от старичка сидел дятел.

Анн невольно протянул руку в направлении птицы, чтобы понять, её ли имел в виду старичок, но тем самым испугал дятла. Тот сорвался с места и скрылся в ветвях. Анн расхохотался.

– Не смогу.

И добавил:

– А Вас он не боялся.

– Странный дятел, да, – подтвердил старичок. – Значит, ты искал исток?

Анн кивнул.

– А зачем? У ручьёв бывают не только истоки. После того, как ручей родится, он сначала обретает себя, превращаясь в быстрину, потом делается рекой…

– А потом, в конце?

– А в конце нет уже ни ручья, ни реки.

Слова старичка очень походили на сказку, только Анн подумал, что они – вовсе не сказка. Просто у него не получалось подобрать определения для них.