Сказки цвета ночи

Сказки цвета ночи
Дмитрий Данишевский

Николай Очковский

Гуляя по ночному городу, чаще смотрите по сторонам: на крыше ближайшей высотки может стоять отчаявшаяся девушка, что вот-вот шагнёт вниз и провалится в параллельное измерение.Будьте осторожны и в супермаркете: возможно, в холодном свете ламп хозяйничают существа из другого мира. И ваш сосед, совершенно случайно оказавшийся путешественником во времени, помочь, увы, не сможет: над ним довлеет тёмный маг.И, пожалуйста, откажитесь от алкоголя. Поверьте, вампиры это оценят.

Сказки цвета ночи

Дмитрий Данишевский

Николай Очковский

Автор идеи Дмитрий Данишевский

Редактор и дизайнер Николай Очковский

Фотомодель Наталья Фокина

© Дмитрий Данишевский, 2018

© Николай Очковский, 2018

ISBN 978-5-4493-5609-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дмитрий Данишевский

Предисловие

Дамы и господа, поскольку мне выпала честь произносить вступительное слово, то снимая шляпу скажу, что рад приветствовать всех и каждого на нашем маленьком празднике. Ибо труд нескольких лет, наконец, завершён и получил физическое воплощение.

Я исключительно рад, что мне посчастливилось привлечь к данному проекту Николая Очковского. Взяв на себя роль редактора, он оказался на поверку настоящим ювелиром, ведь благодаря его манипуляциям ключевые пассажи моих произведений, в которые я и без того вложил всю свою душу, оказались показаны под другим углом за счёт чего стали ещё интереснее.

Забегая вперёд, скажу пару слов об одном из своих произведений: «Проект „Иерихон“». Это мой собственный парадокс, поскольку космическую тематику я на дух не переношу. Однако именно этот парадокс вызывает у меня особую гордость и симпатию. Один персонаж, чьего имени я уже не помню, сказал, что ни в одном произведении главный герой, а тем более весь мир, не может погибнуть, поскольку это противоречит главным нормам морали. Что ж, я взял на себя смелость эти нормы нарушить, и уверен, у меня это получилось.

Хочу выразить огромнейшую благодарность супругам Пшеничным, внушившим мне веру в себя на истоках этого приключения. Ребята, я вас люблю, мир вашему дому.

Спасибо Игорю Фарыняку, чьи периодические промывания мозгов не давали моему энтузиазму угаснуть. Игорь, будь счастлив и процветай.

Особую благодарность хочу выразить своей бабушке за мотивацию, поддержку и конструктивную критику. Было обидно. Было очень обидно. Но только так неотёсанные камни стали бриллиантами и сложились в единое ожерелье. И да, попрошу не трогать моих вампиров – они ещё в школе вылечили меня от боязни темноты.

А также моему дражайшему напарнику, другу, куратору, наставнику и компаньону Николаю Очковскому за его терпение и самообладание, позволившие ему выдержать мои капризы и давление и пройти этот путь до конца.

А теперь, дорогой мой Читатель, добро пожаловать на борт. И не забудь пристегнуться – мои миры волшебны и опасны.

    Г. Севастополь, 12.08.2018 г

Жизнерадостный малыш

Вечер пятницы стремился к концу. Изнурённый развлечениями Вова лениво перебирал ногами, в то время как его маленький рот принципиально поглощал остатки сладкой ваты. Сегодня он стремился выжать из родителей максимум, потому что впереди были выходные, а ремонт квартиры ещё не был окончен, и, как следствие, впереди была поездка «к бабушке». Не то, чтобы маленький Вова жаловался на такие поездки – он и там без особого труда находил себе развлечения по душе, просто «у бабушки» не было сладостей в тех количествах, которые той душе были угодны. А в остальном, выходные, в любом случае, обещали быть интересными.

Субботним утром маленький «энерджайзер» бегал по квартире как заведённый. Сегодня он любил всех на свете, и желал всем счастья и радости. Впрочем, таким настроем он располагал практически всегда, и по сложившейся традиции только сонная семья осаждала его тягу к весельям – они пока проснутся, пока достигнут нужной кондиции… Да на это целой вечности не хватит! Летнее солнце спать уже не давало, поэтому Вовка удивлялся – как можно так долго приходить в себя? Позавтракав на скорую руку с видом на квартирные руины, мама быстро снабдила Вовку с его старшим братом Глебом в плановую экспедицию. Хоть Вове и было двенадцать лет, а Глебу шёл уже пятнадцатый год, они пока ещё были не разлей вода… не просыпь мука… не склони падежа, одним словом. Хотя события по жизни складывались таким странным образом, что старшему всегда доставалось больше. Доставалось в плохом смысле: дома, в школе, во дворе – все удары обычно доставались именно ему. К слову, Глеб учился уже в восьмом классе, а это как раз и есть тот период, когда детская жестокость достигает пика своей активности. Так что у Вовки всё ещё было впереди.

Дорога заняла времени не больше обычного, хотя поездка на катере была всё так же утомительна своей скукой. Восточная мудрость говорит, что бесконечно можно смотреть, как пылает огонь и течёт вода, поэтому мальчишки коротали время на корме, наблюдая, как винты выплёвывают из-под многотонной посудины бесконечные потоки пенной морской воды. Когда семейка, наконец, достигла пункта назначения, время уже уверенно подошло к обеденному, а поэтому и использовать его решили по назначению. Бабушка с дедушкой неизменно считали своим священным долгом накормить любимых внуков. Покуда они ещё маленькие, и с ними ещё можно повозиться, этим обязательно надо пользоваться; чего нельзя было сказать об их двоюродных братьях и сёстрах, которые уже давно повырастали и поразъезжались по разным городам. Перекинувшись парой приветственных слов с бабушкой, мама уже в дверях поцеловала Глеба, и, уходя, шепнула Вове, чтобы он не забыл выпить свои таблетки, в противном случае ночь будет тяжёлой. Провожая маму взглядом, Вовка мысленно залез в привезённый с собой пакет, где лежал уже который по счёту флакон пирролидона, и дверь захлопнулась.

Времяпрепровождение с бабушкой и дедушкой протекало в привычном русле. Не смотря на то, что теперь братья находились далеко от дома, и, как следствие, далеко от привычной для них цивилизации, городским досугом даже не пахло. Как ни странно, такая компания ничуть не омрачала, поскольку «у бабушки» братья отжигали ничуть не хуже, чем с друзьями во дворе.

Равно как и вчерашний день, суббота уже неумолимо стремилась к концу. За целый день накупавшиеся до отвала братья уже успели набить животы мороженым и фирменными бабушкиными пирожками. На самом деле эти пирожки никогда не претендовали на статус фирменных – просто она готовила их как-то по-своему, что делало их нереально вкусными. Дедушка же, в свою очередь, учил их плавать: со старшим сложностей не возникло ни малейших – он уподобился ихтиандру в рекордно короткие сроки; а вот младший упорно отрицал королевство царя морского, и глубже груди в воду не заходил, стараясь плескаться на мелководье в меру своей фантазии. Тем не менее, воды с лихвой наглотались все. По сложившейся годами традиции, банда вернулась домой, когда за окном уже стемнело. Глеб был просто счастливый, а младший Вовка ещё и обессиленный. Пока бабушка накрывала на стол, первый пошёл с дедушкой смотреть бои без правил (чего бабушка никогда не одобряла), а младший, не став размениваться на ужин просто рухнул спать. Про оставшийся в пакете флакон, конечно же, никто не вспомнил, и так закончилась суббота.

Ближе к полуночи Вовка начал ворочаться. В глазах начали сверкать вспышки. Из носа потекли струйки воды, казавшейся горячей. Ближе часам к трём Вовка проснулся от того, что всем лицом лежал на чём-то мокром и холодном. Приподнявшись, он обнаружил себя лежащим на деревянном полу. Это была старая и обветшалая древесина, просмоленная десятки и сотни раз. Приподнявшись повыше, малыш начал угадывать на полу тени поднятых над ним парусов. Рваное полотно хватало попутный ветер, и где бы Вовка сейчас ни находился, твердь под ним вибрировала и тряслась. Осторожно поднявшись на ноги, он осмотрелся и понял, что попал на корабль. Штурвал крутился туда-сюда сам по себе. Со всех сторон клубились столпы серой пыли, время от времени освещавшиеся, то жёлтыми, то красными вспышками, что очень напоминало большой салют в туманную погоду. Резали слух звуки трескающихся камней, доносившиеся буквально отовсюду. Свистели гулявшие из стороны в сторону канаты-щупальца, пропадавшие одним концом, то с левой стороны, то с правой, то и дело содрогаясь, будто встречая какое-то препятствие.

– Капитан, я жду приказа, – прозвучал чей-то голос.

Испугавшись быть замеченным, Вовка забежал в первую попавшуюся дверь, и оказался в трюме. Прямо возле уха прострекотало что-то огромное и ярко светящееся, полетело к своим собратьям, которых в просторном помещении с невыносимо низким потолком были десятки. Видимо так здесь было реализовано освещение. Помимо светляков-переростков малышу пришлось лавировать среди снующих повсюду пушечных ядер и пороховых бочек. Вовке показалось странным его же собственное поведение, потому что он никогда не замечал за собой такой хорошей сноровки, позволившей ему устоять на ногах, иначе в этом безумии он уже давно был бы чем-нибудь раздавлен, или в лучшем случае переломал бы себе добрую половину костей, и вряд ли это кто-нибудь заметил бы. Однако в нём таилась какая-то необъяснимая уверенность в понимании происходящего.

– Осторожно! – раздалось неизвестно откуда, и Вовка шлёпнулся на пол от удара бочкой. Всё замерло. Неловкую тишину нарушал только стрёкот светляков, и звук трясущейся всюду древесины.

Раздался вопль:

– Раззява!

– За борт раззяву! – поддержал хор голосов.

Деревянный пол загудел под весом рухнувшего железа, и отовсюду зашумело скандирование:

– За борт! За борт!

Тем не менее, Вовка не наблюдал, чтобы что-то происходило. Через несколько секунд малыш выбежал наружу через распахнувшуюся без видимой на то причины дверь трюма. На палубе по-прежнему ничего не происходило, помимо того что он уже видел. Учитывая вынесенный раззяве приговор, Вовка бросился на край борта. Его взору открылась удивительная картина, объяснившая постоянную тряску: судно шло по скалам. От увиденного малыш обомлел, но из глубоких раздумий его мигом вытащил вопль капитана:

– Тысяча чертей и бесноватый ангел, а ну по местам, крысы тыловые, или ужинать сегодня будем в печке сидя на углях! Корабль сам от ведьмы не уйдёт!

«От ведьмы?» – удивился Вовка. Поскольку члены экипажа были незримы, то в ближайшую минуту мальчик ничего не увидел. Буквально. Кроме, разве что уже знакомой двери трюма, захлопнувшейся за ним самостоятельно. Что там происходило дальше, для малыша осталось загадкой, потому что теперь пришёл его черёд беседовать с капитаном.

– Малыш, ну так нельзя. Тысяча чертей и бесноватый ангел. Ну, посмотри на себя: мы его от ведьмы спасаем, а он смотрит на свою же команду как салага зелёный.

Капитана Вовка тоже не видел. Его присутствие выдавала только периодически проявлявшаяся на деревянном полу тень в форме капитанской фуражки, а так же хрупкие плечи Владимира, почувствовавшие мягкое прикосновение, источавшее всеобъемлющую любовь и заботу. Не смотря на это, чувство удивления не покидало детской головы, ибо вплоть до сей поры, куда бы он ни бросил свой взгляд, он видел только странный корабль, живший какой-то, ведомой одному ему жизнью.

– Стена! – раздался чей-то крик. Мальчик поднял голову и увидел, как где-то наверху, вслед за прозвучавшим голосом мелькнула чья-то призрачная рука, видимо, указывавшая на ту самую стену. Тряска усилилась. Канаты вытянулись вперёд, и посеребрились не теряя при этом своей подвижности. Маленький Вовка не боялся. К своему большому удивлению, он испытывал уже знакомое ему чувство необъяснимой уверенности. Услышав знакомые «тысяча чертей и бесноватый ангел», малыш обернулся. Не смотря на то, что он не видел участников команды, он понимал, что они просто заняли свои места, отведённые им на случай форс-мажорных обстоятельств, в одном из которых ему как раз и посчастливилось оказаться.

Блестящие канаты вытянулись далеко вперёд и впились в отвесную скалу с жадностью пиявок. Не боясь развития грядущих событий, малыш продолжал стоять на палубе. Не снижая скорости, судно приступило к стремительному подъёму. Корабль орудовал металлическими канатами с ювелирной точностью. Нескольких движений хватило, чтобы подняться над всей этой пылью. Расстояние между судном и ведьмой немного увеличилось, но ненадолго – она сделала новый выпад, и буря усилилась, продолжив преследование корабля. Подобно гигантскому пауку, судно карабкалось вверх по отвесной скале, а Володя наблюдал за происходящим, как ни в чём не бывало, и спокойно стоял на ногах, игнорируя все мыслимые законы физики. Откуда-то зазвучала мелодия, пленившая малыша своей красотой. Вовка обернулся, и сквозь всевозможные бреши в обветшалых корабельных конструкциях увидел вдалеке саму охотницу. Малыш не стремился рассмотреть её. Разум его уже был затуманен, поэтому, погружённый в транс, он просто пошёл на зов.

Стоило ему сделать всего пару шагов, как призрачный гарпун, извиваясь спиралью, вылетел ему навстречу. Капитан заметил это, лишь когда жало пробило детскую грудь. Рывок. Малыш полетел вперёд, срезав своим телом ближайшую мачту. Мелкая щепка разлетелась во все стороны. Корабль встряхнуло, будто он вздрогнул от боли, но с курса он не сбился: капитан приказал мачте вернуться на место. Пока это всё происходило, он, бежал за Вовкой с криком «тысяча чертей и бесноватый ангел». Благо, корабль ему во всём подчинялся, так что всего нескольких ловких выпадов хватило, чтобы настигнуть маленького пассажира, и, ухватив его за шиворот, отдёрнуть назад. В этот момент под рукой оказался пролетавший рядом канат, он-то и пробил ребёнку голову с лёгкостью горячего ножа, пронзившего кусок масла.

Маленький Вовка открыл глаза. Ему в лоб смотрела дедушкина дрель, лежавшая в стенном шкафу. Глеб стоял сзади и держал брата за шиворот. Всю оставшуюся ночь Глебу очень хотелось отчитать младшего: за его ночные похождения, за то, что так громко и тяжело дышит (как будто Вовка в этом виноват), но всё что ему оставалось это просто ничего не делать, потому что утром Вовка всё равно ничего не вспомнит. Глеб даже пытался накормить брата пирролидоном, но стоило младшему только прикоснуться к таблеткам, как они песком осыпались сквозь пальцы. Таких фокусов за историю болезни брата Глеб не припоминал. Ранним утром Глеб пытался дозвониться до мамы, чтобы сообщить о своих наблюдениях, но время, к сожалению, было слишком ранним, так что дозвониться не получилось. А бабушке с дедушкой никто не рассказывал, что происходит с маленьким Вовкой: когда узнают о таких недугах, красная дорожка в психушку расстилается в мгновение ока.

Новый день прошёл в хозяйственных заботах, однако начался с традиционного завтрака в сопровождении выпуска утренних новостей. На протяжении всей сознательной жизни маленького Вовки это было обязательным ритуалом встречи нового дня. Сочетание запаха молочной каши и новости о том, что государственная дума приняла очередной законопроект, было неизменно хорошим знаком. Это означало, что всё хорошо, все живы, и, что главное, счастливы. По окончании завтрака и недолгих сборов семья отправилась на огород. Туда их везла уже видавшая виды машина, которая, не смотря на свои годы, уходить на пенсию ещё не собиралась, ведь это классика советского автопрома. Между собой братья в шутку называли эту классику «машина зверь – Крайслер эксклюзив, предпоследняя модель».

Вскоре эксклюзивный Крайслер доставил пассажиров к месту назначения, если, конечно, так можно было выразиться, ведь впереди их ждал утомительный подъём на своих двоих. Огород располагался на вершине горы. Если быть более точным, то это был просто холм, но для братьев это была самая настоящая гора, с которой открывался вид на крохотный, человеком нетронутый, а потому чрезвычайно живописный район. Забавной деталью был тот факт, что живописный район граничил с промышленной зоной, отделявшей благоденствующий закуток от морского канала. Над переполненными металлоломом берегами возвышались несколько громадных кранов. Именно эти краны всегда и были для малыша главной интригой всех визитов на огород, ведь он никогда не видел, как они работают. А это было чрезвычайно любопытно – а работают ли они вообще?