Золотой иероглиф

– Может быть, имеется в виду другой род? Однофамильцы? – спросил я.

– Не было другого рода. Одна линия… И вот, пожалуйста, последний Дзётиин, о котором мы хоть что-то знаем: «Кивата, 1918–1939…» Все. Род Дзётиинов на этом закончился, но теперь ясно, что в тридцать девятом Кивата не погиб, и даже обзавелся наследником… Кстати, обрати внимание: почти каждое имя выделено гипертекстом: щелкаешь мышью по нужному имени и получаешь развернутые сведения… Где теперь искать сведения о Тамоцу?

– А был ли он? – спросил я.

– Омамори видел? Текст читал? Значит, был. Теперь, смотри, что у нас получается: в тринадцатом веке у нас есть несколько пробелов, но они и даются как пробелы – написано: «сведения о жившем отсутствуют». А тебе не кажется странным, что не обозначен пробел между Котой и Норими?

– Я плохо понимаю, что тут написано…

– Но цифры-то видишь?

– Цифры вижу.

– И подумай сам: Норими родился в тысяча шестьсот четвертом…

– … А Кота умер в тысяча шестьсот первом!

– Наконец-то до тебя дошло. Даже в те времена японцы не умели становиться отцами в отрицательном возрасте. Пропущен отец Норими, он же сын Коты.

– Чего проще: открой сведения о них!

Сэйго воззрился на меня с неподражаемым выражением на лице.

– Уже лучше, – сказал он, явно имея в виду мои умственные способности. – Сейчас я так и сделаю…

Такэути щелкнул мышью по имени Кота. Дождался, когда на экране появятся новый текст, и потом… Почесал в затылке. А я уже знал, что этим жестом мой компаньон выражает довольно сильные эмоции.

– Да что такое? Какой-то кретинизм! Написано, что сын Коты Дзётиина, умершего в тысяча… Так. Родился спустя три года после его смерти… Они там, в Токио, что – людей за идиотов считают!?

– А может человек залезть на эту страницу и поправить текст так, как он захочет?

– В принципе, может, – сказал «Сергей». – Сейчас попробую… (Прошла пара минут.) Нет, ничего не выйдет. Требуется пароль доступа.

– А пароль можно подобрать? Или… купить?

– Да все можно, все! Вот только кому это надо?

– Мы знаем, кому, Сергей.

Такэути повернулся ко мне и сказал серьезно:

– А может быть, мы этого еще и не знаем.

– А Мотояма?

– Он может оказаться лишь исполнителем.

– Значит, заказчик…

– Заказчик сидит в каком-нибудь японском городе на берегу теплого моря и только распоряжается.

Мы замолчали. И тут я спросил:

– Послушай, а ты говорил, что для того, чтобы открылся омамори, должно было наступить определенное время. Ты имел это в виду с чисто мистической точки зрения, или…

И тут Такэути поднял кверху указательный палец.

– Хорошая мысль. Кланы якудза существуют в Японии с незапамятных времен. Почему они действительно не суетились в течение трехсот лет? Слушай, слушай, в этом что-то есть! – Сэйго даже встал со стула и стал как тигр, ходить взад-вперед по тесной комнатушке. – Тридцатые годы. Может, начало сороковых… Надо копнуть там!

– А почему не девяностые? Ведь дело-то начало разворачиваться именно сейчас!

– Может, ты и прав. Но, мне думается, надо смотреть именно в тот период. Тогда Япония была кипящим котлом. Возрождение духа Ямато, самурайских традиций: «бусидо», кодекс «Хага-Куре». Даже во времена первой мировой не было такого. Шла подготовка к новой большой войне, и тогда случилось что-то такое, на что общественность вообще не обратила внимания, потому что была во власти истерии, захлестнувшей родные острова. Но случилось важное. И это заметили якудза.

– Важное на фоне войны. Только если землетрясение.

– Японцы привыкли к ним. Да, должно было произойти не просто сильное, а катастрофическое землетрясение, чтобы его заметила вся нация. А раз его не заметили, значит, оно было рядовым, какие трясут Японию едва ли не каждый год. Нет, что-то другое. Возможно, что-то стихийное, но не катастрофическое, правда, происходящее довольно редко… Что же это может быть?

– Какие-нибудь инопланетяне…

– Нет, надо думать о более реальных вещах. Вполне вероятно, что информация о том, что ты владеешь омамори, просочилась в Японию, где никогда и ничего не забывающие якудза решили добыть информацию о наследстве Дзётиинов. Заметь, кстати, до тридцатых годов нынешнего столетия талисман действительно был им не нужен, хотя, возможно, они и следили за древним родом. Поэтому вот что: подумай хорошо, кому и при каких обстоятельствах стало в последние годы известно о твоем омамори?

А чего думать? Я и так это хорошо знал.

Глава III

Саша вернулся еще до того, как Такэути закончил свое блуждание в виртуальном мире.

– Ну, вы мне сегодня дадите выйти в сеть? – жалобно спросил он.

– Запросто… Сколько у вас стоит работа в Интернете? – спросил Сэйго.

– Двадцать четыре в час…

– Так, вот тебе за два часа… Моя половина. – Сэйго протянул Сашке две десятки и пятерку. – Остальное – с компаньона.

Да, с педантичностью этого типа можно далеко зайти… Черт, но ведь мы действительно договорились – расходы пополам…

Мы проводили японца до двери, и я чихнул несколько раз подряд. Потом закашлялся. Что-то мне очень не понравилось все это. Неужели простудился?

А когда закурил сигарету, то даже поморщился: многим, возможно, известно это чувство сухости в носоглотке, которое усиливается из-за дыма и становится болезненным… Я закашлялся и скривился от рези в глазах. Похоже, купание в Обском море выходит мне боком…

Саша Попов заметил это и с беспокойством произнес:

– Э, ты никак загрипповал?

– Нет, простыл маленько… – ответил я и снова закашлялся.

– «Маленько», – проворчал Саша. – Конечно, лихо ты тогда крутанулся с заплывом, но, по-моему, это тебе даром не прошло.