Золотой иероглиф

– А-а… – протянул небритый. – Но все равно, флотского я завсегда отличу… Выпьем? За тех, кто в море?

Мы чокнулись стаканами и глотнули. Водка была тепловатой и не слишком хорошо очищенной.

– А я, брат ты мой, весь Тихий океан обошел… Во фрахте под семью флагами побывал… Сингапур, Сидней, Ванкувер… Веллингтон. Эх, какие там шлюхи! Вот только беда, в те годы на них лишь глазеть можно было, а нынче… Нынче дальше бухты Перевозной мне путь заказан… Паром «Изумруд». Я там боцманю. Навоз, а не работа…

Пьяницы – народ весьма утомительный. Этот тип тоже не был исключением. Впрочем, аппетит он мне пока еще не успел испортить. Лучше уж моряк, чем грузчик, у которого образования – три класса и пять лет общего режима с соответствующим лексиконом.

Тут в кафе ввалились трое японцев. Впрочем, нет, не ввалились. Просто очень аккуратно вошли. Японцев я теперь хорошо научился отличать от других азиатов – все-таки их внешний вид и речь имеют определенные особенности.

– Во, заявились… – с отвращением пробормотал моряк и глыкнул оставшуюся водку. – Накоси-ка сена, сука на комоде. Сроду раньше япошек тут не было. Говорили, радиация в Приморье, радиация, а они ее страсть как боятся. Какая там радиация, да и не боятся они ничего… Не люблю я их. Моего прадеда они под Цусимой в плен брали… Зато дед дал им жару в сорок пятом. Отец сторожевиком командовал, гонял ихних браконьеров. А я, представь, однажды почти год под японским флагом проходил. Понимаю, о чем они толкуют, сечешь?..

Иностранцы уселись за столик за моей спиной и принялись беседовать.

– Прикидываешь, о чем они говорят?.. Владик они уже своим городом считают… А что, скоро так и будет: Москва уже не наша, там америкосы вовсю хозяйничают, Сибирь вашу чурки меж собой делят, а здесь скоро сплошь самураи с хунхузами будут… Наши-то бегут отсюда, кому охота без денег и без электричества куковать, а на месте одного нашего два китайца и один японец появляются. Скоро Москва отдаст Японии Курилы, и все – потом Сахалин пойдет, а затем – Приморья очередь. Вот тогда здесь снова электричество появится, да только светить оно уже не нам будет, чуешь?..

– Я бы не стал так мрачно смотреть на вещи, – произнес я.

– А, ты не здешний… – махнул рукой моряк. – Чтобы понять, что тут происходит, на своей шкуре все ощутить надо. И еще мафия наша здесь всех за горло взяла. Только, болтают, будто и мафия тут уже не совсем наша… Правда, в это я не очень-то верю… Но я не верил и в то, что японцам разрешат в наших водах рыбу ловить, а ты погляди, что творится! Как есть двадцатый год. Только тогда было кому интервентов из Приморья изгнать, а сейчас всем глубоко плевать.

Если честно, то на историю у меня был несколько иной взгляд, да и слушать я моего собеседника начал менее внимательно. Уж очень знакомый голос раздался сзади. И при этом он произнес очень знакомое слово…

– Извини, тебя как зовут? – спросил я.

– Василий.

– Меня Андрей… Василий, среди японцев, что сидят у меня за спиной, есть такой: в очках, с волосами на прямой пробор и с небольшим шрамом на правой щеке?

Василий слегка озадачился, но, внимательно посмотрев как бы сквозь меня, подтвердил: есть такой.

Так, значит, Сэйго был прав насчет того, что лучше не сталкиваться с его соотечественниками…

Я допил водку, доел тефтельку и сказал Василию:

– Еще выпьем?

Тот почесал пористый нос.

– Выпьем.

Я протянул ему несколько бумажек.

– Возьми себе сто пятьдесят, а мне и полста хватит.

Маримана не нужно было упрашивать. Он схватил деньги, и скоро на столе появились еще два стаканчика. Пока Василий ходил за водкой, мне то ли показалось, то ли нет, что знакомый голос произнес «Ма-су-кайфу». Другой повторил… Так, отсюда пора делать ноги, чтобы попасть в гостиницу раньше этих деятелей.

Мы с Василием выпили за «Владивосток, город русских моряков», а потом я попросил своего собеседника отвлечь внимание японцев.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы они меня заметили.

Надо отдать Василию должное, он не стал задавать лишних вопросов. Мы тепло попрощались, а потом он встал, и, подойдя к столику позади меня, заговорил по-японски. Я в этот же момент поднялся и бочком-бочком стал продвигаться к выходу.

Сэйго пришел сияющий.

– Считай, что въездная виза у тебя в кармане. Завтра съездим вместе, и все будет в порядке.

Если учесть, что и на выезд у меня не было каких-либо ограничений, это означало, что скоро я буду в Японии. Что я там буду делать – это вопрос другой. Но не останавливаться же на полдороге, черт возьми!

– А теперь послушай, – сказал я. – Есть интересные новости. Я тут решил сходить покушать и заглянул в кафе под названием «Унагия»…

– Унагия – это не название кафе. В Японии в таких заведениях подают блюда из рыбы, преимущественно из угрей…

– Это не так уж важно. Важно другое. В городе находится известный тебе человек по имени Кэнро Кидзуми.

– Ты серьезно? – удивление на лице Сэйго было вполне искренним.

– Абсолютно. Он там тоже торчал с какими-то двумя типами. Я постарался, чтобы он меня не заметил.

– Это ты сделал правильно… Надо же, Кидзуми… – Сэйго что-то пробормотал на родном языке. – Не ожидал, что он окажется здесь. Он же улетел в Саппоро.

– Он что – тоже мафиози?

– Я не знаю, – сказал Сэйго. – Эх, надо было мне там оказаться рядом, я бы послушал, о чем он с ними говорил…

– Они бы тебя узнали скорее, чем меня.

– Верно.

– Боюсь, что я услышал свою фамилию, – сказал я. – И слово «тодзимэ».

Сэйго даже стукнул себя по лбу.

– Сегодня вечером я залезу к нему в номер, – сказал он. – И узнаю все, что этот тип задумал.

– Ты рискуешь попасть в российскую тюрьму, – заметил я.

– Кто не рискует, тот не…

– Тот не пьет шампанское, – заключил я. Хотя совершенно без всякого азарта.

К вечеру мы разными путями, независимо друг от друга, выяснили, что никакого Кэнро Кидзуми в гостинице «Владивосток» вроде бы и нет. Зато есть четверо других японцев, причем трое из них занимают один номер, а четвертый, по имени Икита Сэттай, расположился в одноместном «полулюксе» на седьмом этаже, то есть, на один этаж выше нас. Если верить описанию, которое дала мне словоохотливая горничная (я представился частным детективом и вручил ей десять долларов), именно этот Сэттай должен быть человеком, которого мы с Такэути знали как Кидзуми. Зато из той троицы, что проживала в другом номере, я не опознал никого из собеседников Кидзуми, что сидели днем в унагии, – японцы как японцы, довольно молодые и энергичные. Вот только физиономии их, как мне показалось, принадлежали людям куда более веселой профессии, нежели бухгалтер или менеджер по продажам.

Первым на разведку отправился компаньон, затем, минут через десять, к нему присоединился я.

Сэйго поджидал меня в вестибюле седьмого этажа, сидя на мягком диванчике вне пределов видимости дежурной и усердно работая челюстями – он жевал резинку, причем, похоже, несколько долек зараз. Меня это несколько удивило – я никогда не замечал за ним подобной привычки.

– Он здесь, – сказал Сэйго. Из-за жвачки его речь была не очень внятной. – И вроде бы, куда-то собирается. Подходил сейчас к дежурной, спрашивал насчет ресторана.

Так. Это было уже интересно. Мы быстро составили оперативный план.