Мы превращаемся (Я видел в небе – там кто-то ходит)

Ему наконец удалось надеть туфли. Не завязывая их, держась за стену, он встал. Его повело в сторону, ноги подкосились и Евгения упал на девушку. Они оба очутились на полу. Кое-как поднявшись, молодой человек сел.

– Ну куда ты пойдешь, горе ты мое, – Марии в очередной раз стало жалко Стаева, беспомощного, бесхарактерного, сломленного. – Куда ты без меня, загнешься через пару месяцев.

– Маша, – после некоторого замешательства спросил Евгений, – ты меня любишь?

– Конечно.

– Ты не уйдешь от меня?

– Нет.

– Ты пойми, мне нужно время, чтобы прийти в себя, очухаться, чтобы вновь почувствовать жизнь. Я знаю, это будет и мы заживем как прежде. Мне трудно, очень трудно. Если я останусь один, я наверное сдохну. Я боюсь, боюсь не ментов, а именно одиночества. Как сильно я волновался из-за твоего отсутствия.

На сердце у девушки потеплело. Он все-таки любит ее и тоже мучается. Может, поэтому и пьет.

Евгений неуверенным движением попытался приобнять девушку, но получилось это у него довольно неуклюже, и они снова чуть не упали.

– Может не пойдешь? Зачем эта водка нужна. Я боюсь тебя в пьяном состоянии.

– Нет, пойду, – твердо ответил Стаев.

Евгений, пошатываясь, проследовал к двери.

– Мне плохо, похмелье начинается. Я только чуть-чуть выпью, чтобы полегчало и все.

– Обещаешь? – спросила Мария, отлично осознавая, что все равно он напьется. Ей просто хотелось верить, что этого не произойдет. Она обманывала себя.

– Обещаю.

Мария закрыла дверь за Евгением и подошла к окну, чтобы проследить за ним, готовая в любую минуту кинуться на помощь и вырвать из цепких рук полиции по-прежнему любимого человека.

Стаев, с трудом переставляя ноги, спускался все ниже и ниже. Он не обратил внимания на соседа Александра, который при встрече с ним поморщился и брезгливо сплюнул в сторону. Так же Евгений не заметил знакомого ему по последнему неудавшемуся ограблению молодого человека, внимательно следившего за его передвижением. Стаев не замечал ничего вокруг, ни мучений Маши, ни своего падения. Впереди он видел только водку и забытье, приносимое ею.

Олег был неприятно удивлен видом Стаева. Ничто, абсолютно ничто в нем не напоминало его крутое бандитское прошлое. Алкоголик, грязный, небритый, опустившийся алкоголик, способный разве что спереть бутылку водки. Где те горящие глаза, целеустремленный, уверенный взгляд. Если бы Стаев не прошел в метре от него и он не был бы подготовлен к предполагаемой встрече, то Олег вполне мог и не узнать своего бывшего подопечного. Как же он изменился, причем времени с последней встречи прошло не так уж и много. Что ж так могло повлиять на Стаева? Да уж, вот так сюрприз.

Олег смотрел вслед удаляющемуся молодому человеку и размышлял о перипетиях судьбы. Вон оно как бывает, а он то считал Стаева если и не сильным человеком, то безбашенным, самоуверенным точно. Значит вот как повлияла неудача. Не уверен, не обгоняй. Что ты полез-то куда не просят, если неудачи тебя так ломают. Впрочем, может просто запой, день рождения пересправлял. Но взгляд, этот отрешенный пустой взгляд. Взгляд разочаровавшегося во всем, в том числе и в себе самом человека. Нет, это не запойный мутный взгляд, здесь куда все сложнее. Здесь бездонная пустота бессмыслия всего и вся. Взгляд обреченности приговоренного к смертной казни. Алкоголизм уж точно не при чем, спиртное лишь довесок, еще более заметно обозначающий и без того очевидное. По Радькиной такого не скажешь. Впрочем, еще не известно, что у нее внутри, может пустота еще похлеще, просто она это тщательно скрывает. Овцы, не по вам волчья шкура, чего не хватало. Олег сочувственно сплюнул.

Стаев еле плелся по тротуару, поэтому и Олег не торопился покидать свой наблюдательный пост, скамейку. Времени на размышления было предостаточно. И он стал решать, что делать дальше. Какой-то непонятный внутренний протест не позволял ему тут же набрать номер конторы и сообщить о неожиданной находке начальству. Откуда шел этот протест, что обозначал, Олег не понимал, да если честно, то и не пытался разобраться в нем. Он уже не видел в Стаеве безбашенного преступника, он видел отчаявшегося, несчастного человека, которому скорее требуется помощь. Но в то же время Олег не забывал о своей принадлежности к правоохранительным структурам, так что все-таки надо было решать, как быть дальше. Но опять же из-за пресловутого внутреннего протеста, Олег отказывал себе в этом решении. Стаев ему напоминал самого себя, Олег после разлуки с Катей был чем-то похож на него, так же погрузился в пустоту и во все тяжкие. Причины, конечно, разные, да и Олег до такой степени не сломался, но в чём-то прямые параллели все-таки прослеживались. Олег не был тонким психологом, но он вмиг разобрался в душевном настроении Стаева, и действительно сочувствовал ему. В конце концов он решил, что сейчас никаких действий предпринимать не станет. Судя по подслушанному разговору, молодые люди здесь живут, значит никуда не денутся. Посмотрит за ними денька два, заняться все равно нечем, разберется, что происходит с подопечными, какие жизненные коллизии наложили на них свой негативный отпечаток, а там уже видно будет, как и в каком виде преподнести новость начальству. В конце концов, он не на работе, а значит волен поступать, как пожелает. Тем более начальство не очень-то и благодарно.

Думаю, стоит раскрыть секрет, что же на самом деле двигало Олегом. Он просто хотел при стороннем непредвзятом наблюдении за криминальной парочкой, попавшей в жизненный провал, разобраться в себе самом, он хотел избавиться от собственной внутренней пустоты. Стаев своей опустошенностью ему чем-то напомнил себя, а значит разобравшись в его пустоте, он надеялся решить и свой вопрос. Стремление лежало скорее в области подсознания и Олег полностью не отдавал себе в нем отчета – он просто решил пока ничего не предпринимать для задержания молодых людей, не вполне осознавая истинных причин.

Олег сориентировался, что Стаев движется по направлению известного магазина. Из искры разгорится пламя – пришло вновь на ум эпохальное изречение – мы наш, мы новый… Блин, со старым бы разобраться. Олег решил проследовать за Стаевым. Вряд ли тот отважился на новое ограбление, скорее за бутылкой пошел, но в Олеге сработала профессиональная привычка. Тут уж ничего не поделаешь, когда любопытство лежит в плоскости профессионализма. Порой и в общественный туалет за объектом приходится заходить. Олег подоспел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем скандала.

Войдя в магазин, Олег пристроился невдалеке от Стаева и стал разглядывать прилавок. Евгений, как и предполагал Ильин, покупал водку. Видимо воспользовавшись его маловменяемым состоянием, продавщица не преминула обсчитать. Странно, но Стаев заметил сиё неприглядное действо, и нахрапом попер на продавщицу. Продавщица защищалась, и даже очень умело, наверное опыт немалый. Вопрос всущности сводился к тому, кто кого перематерит. У продавщицы, дородной тетки, это получалось лучше, но Стаев и не думал сдаваться. В конце концов тетке надоела перебранка и она потянулась к мобильному, собираясь вызвать милицию.

Олег впал в стопор, такой быстрой развязки он не ожидал. Если сейчас приедет полиция, то это все, конец. Коль Олег не решился, то случай за него решил. Если бы сам проявил инициативу, то глядишь премию получил бы. В данном случае, кукиш с маслом. В отделении быстро разберутся, что почем, по ориентировкам, отпечаткам. Олег был разочарован, не столько потерей предполагаемой премии, как чем-то другим, в чем собственно и сам толком не разбирался. Опять этот чертов внутренний протест. Олег вздохнул и направился к выходу. Все, представление окончилось. Продавщица уже материлась в трубку.

Олег вышел и закурил. Вдруг откуда ни возьмись, словно из под земли, вылетела Радькина. Чуть не сбив Олега с ног, она забежала в магазин и уже через двадцать секунд показалась вновь, но уже со Стаевым. Он послушно плелся за девушкой, крепко сжимая в руках бутылку. " Вот блин баба, – подумал Олег, – будто чувствует. Откуда она узнала о скандале? Да, связь у них действительно ненормальная, на невидимом душевно-межпространственном уровне. Эх, блин, почему у меня не было такой связи… А может и была…"

Когда криминальная парочка скрылась в подъезде, к магазину подъехала патрульная машина. Поздно.

– Шоу маст гоу он, или как там по ихнему, – сказал Олег, приземляясь на скамейку у соседнего подъезда.

Тяжелые пунцовые тучи, пригнанные северным ветром, буквально за полчаса заполонили все небесное пространство до самого горизонта. Нависая над городом своей огромной массой, они то и дело выстреливали в землю яркими вспышками молний, сотрясая громом дома, приводя в панику все живое. Но ни капли живительной влаги не упало на пыльный асфальт. Тучи словно тужились, становясь от этого еще темнее и мрачнее. Они были похожи на связки напряженных мышц, которыми поигрывала природа. Но было ясно, что это ненадолго, в самое ближайшее время они разродятся потоком воды, который смоет пыль, превратив ее в грязь, и зазевавшихся насекомых.

Савельевич не был насекомым, но тоже мечтал скорее найти укрытие от надвигающейся стихии. Нельзя сказать, что с этим ему повезло, на детской площадке, кроме маленького домика, в который Николай ни за что бы не влез из-за своих габаритов, была еще железная горка, которая по понятным причинам тоже мало походила на роль убежища. Невдалеке виднелись сухие подъезды домов, но уйти к ним Савельич не мог. На этой площадке у него была назначена встреча с Ильичем. Василий опаздывал, наводя Николая на мысль, что ему суждено сегодня промокнуть насквозь. Савельевич нервно мерил площадку шагом и, мысленно ругаясь, вбирал голову в плечи при каждом раскате грома.

Идея встретиться на детской площадке сразу не понравилась Николаю. Во-первых, что могли делать в подобном месте двое здоровых дядек (детей не было как ни у того, так и ни другого). Во-вторых, еще находясь в кабинете, Савельевич чувствовал, что без дождя сегодня не обойдется. Но все это пришло уже потом, после того, как Николай успел положить телефонную трубку, ответив согласием на встречу.

Василий позвонил сам. Сильно он не распространялся, намекнув, что у него есть кое-какие сведения относительно разыскиваемых. В отдел он прийти по каким-то причинам не мог, разговор по его словам был не телефонный и они должны встретиться в указанном им месте. Вообще это было в характере Ильича, он любил напускать тумана секретности, поиграть в шпионов. Как ребенок ей богу. Он как-то вначале своей деятельности со всевозможными журнальчиками на встречи ходил в качестве пароля. Савельевичу не очень-то нравились все эти шифровки, тем более что зачастую все такие встречи яйца выеденного не стоили, но Николай не хотел расстраивать Ильича и, если было время, соглашался поиграть в шпионов.

Ливень должен был хлынуть с минуты на минуту. Успей Василий прийти до дождя, можно было спрятаться под козырьком ближайшего подъезда. Но чем дольше Николай ждал, тем проблематичнее казалось ему это сделать.

– Кажется дождь начинается, – наконец-то раздался знакомый голос, – заждались, господин капитан?

Николай обернулся на голос. С момента последней встречи Ильич сильно изменился, где-то побрился и скинул с себя фуфайку. Его летняя форма одежды состояла из рваных, бывших когда-то белыми кроссовок, нелепой сиреневой рубахи в желтый цветочек наполовину без пуговиц и коротких, едва дохившись до щиколоток штанов.

– Товарищ. Мы все по-прежнему товарищи. Только товарищи на современной основе, – поправил агента Савельевич. – Где это ты прибарахлиться?

– Места знать надо, – гордо, будто посвященный в некую страшную тайну, ответил Ильич. – У нас, свободных людей, свои кутюрье. Мы не придавлены искусственными законами общества, как в той песне – "Я свободен…" Лишь бы было удобно.

– А знаешь, – улыбнулся Савельевич, – ты в своем оригинальном прикиде сильно смахиваешь на гламурных типов из телевизора. Тоже свободных.

– Сходить с ума, – Ильич тоже расплылся в улыбке. – Не надо путать нас истинно свободных с отрыжкой нефтяной трубы. Обидно даже как-то.

– Да ладно, истинно свободный. И где он, этот ваш кутюрье обитает?

– Лично мой на Истинском.

– Где, где, на Истинском? – удивленно переспросил Савельевич.

– Э..э..э.., что с тобой говорить, из разных слоев общества мы, – обреченно махнув рукой, сказал Ильич. – Что там на Истинском находится, знаешь?

– Лес, трубы какие-то…

– Сам ты лес, свалка там.

– Ну извини, я всех городских свалок не знаю.

В этот момент снизившиеся чуть ли не до самой земли тучи наконец-то разродились мелким, но с каждой секундой все увеличивающимся дождем. Савельич, не теряя надежды остаться сухим, потянул Василия в сторону домов.

– Пошли, сейчас ливень хлынет.

Ильич двинулся вслед за капитаном, на ходу высказывая свое мнение:

– А мне все равно, даже к лучшему, помоюсь заодно и постираюсь.

– Сейчас дожди кислотные, все твои обновы после пары таких стирок в дырах будут.