Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

– Я вас попрошу быть неотлучно рядом с ней. Ну, где-то недалеко, я имею в виду. Только днем. Вечером на виллу буду приезжать я.

– А ночью?

– Пожалуйста, не надо так шутить.

– Какие шутки! Ночью с кем она будет? Или мафиози ночью только спят?

Сизов закрыл глаза ладонями и потер их, как после сна.

– Дело в том, что днем я должен работать. Я не могу весь день представлять про нее всякие ужасы. А ночью я сплю, и снов не вижу, – если вам это интересно.

– Может, вы все-таки обратитесь в полицию?

– Нет. Тогда они убьют ее. Полиция найдет только ее труп. Если найдет.

– Вы уверены?

– Абсолютно. И вы сами только не вздумайте это сделать. Никакой чтобы полиции!

– Надо мне на них посмотреть…

– Завтра увидите.

– У нас не было в Москве времени, и вы не сказали… что за работа у вас такая?

– В архиве.

– Из-за каких-то старых бумажек вас так жмут?

– Из-за бумажек…

– Что в них?

– Когда-нибудь скажу. Или не скажу.

– Получается?

– Пока нет. Но еще есть полторы недели.

– Что потом?

– Я не знаю. Я должен все успеть, тогда они ее освободят. – Сизов еще потер себе глаза. – Я очень устал. Поедем. Переночуете сегодня в комнате дочери. Моя машина на набережной: пришлось снова взять в прокате.

На набережную мы прошли пустынной колоннадой Уффици. Закат над рекой уже догорел, но небо в стороне моря было светлее, и высокий загадочный мост чернел на его фоне.

18. На новую работу

Рано утром Сизов повез меня на виллу дона Спинноти. С набережной левого берега реки Арно мы взлетели на холм, в окнах промелькнули черепичные крыши и башни города, затем сразу начались виноградники и ухоженные фруктовые сады. Через полчаса мы припарковались у высокого кирпичного забора с бритвенной проволокой поверху, у проходной, около серых стальных ворот. После нескольких итальянских фраз, сказанных Сизовым по «домофону», нам предложили подождать. Ждали мы полчаса, наконец, дверь проходной отворилась, и мы вошли. Кроме двух охранников в форме в проходной стоял еще блондинистый парень в джинсах. Тот без тени улыбки или намека на приветствие мрачно оглядел нас, особенно внимательно меня. Я ожидал какого-нибудь разговора, вопросов, но этого не было, только молчаливое разглядывание моей персоны.

– Паспорт! – сказал на чистом русском блондин, и я с интересом посмотрел на этого «предателя». Я вынул из кармана паспорт и протянул ему. Но паспорт из моей руки забрал не блондин, а охранник, и даже не раскрыл его.

В отеле любой страны мира при регистрации нужен паспорт. Но здесь, на частной вилле, это было неожиданно и неприятно. Паспорт мне не вернули, и уже через десять минут он лег в сейф в кабинете «дона», рядышком с таким же паспортом и кошельком Тани Сизовой.

– Что в рюкзаке? – спросил «предатель» блондин.

– Оружие, – ответил я.

– Достань.

Я снял с плеча свой рюкзачок, в котором была лишь смена белья, книжка, да ветровка, и без слов, с силой, швырнул тому в живот. Тот поперхнулся, и даже пригнулся. С пола мой рюкзак поднял охранник, раскрыл и начал в нем копаться. Ничего тут его не заинтересовало: ожидая какой-нибудь шмон, я даже перочинный ножик, чтобы порезать хлеб, с собой не взял.

– На себе что? – спросил блондин уже с вызовом.

– Ширинку расстегнуть?

Ко мне подошел охранник с ручным металлодетектором, стал водить им по моей одежде, потом и щупать руками – от ног, до самой шеи. С «тела», то есть из кармана, он снял у меня, с радостью легаша, только мобильник. Его я тоже больше не увидел.

Наконец, двинулись за проходную. Втроем мы пошли по дорожкам парка: блондин первым, за ним мы с Сизовым. Впереди, за густыми деревьями белели колонны виллы, – старинной, чуть ли не античной постройки. Но, оказалось, мы направлялись не туда.

Мы проходили мимо виллы, а с высоких ступеней, под мраморной колоннадой, за нами наблюдали несколько фигур. Я не выпускал их из бокового поля зрения: это и были «главные мафиози». Один пожилой, второй молодой, потом рядом с ними появилась еще и женщина. «Вот они, самые настоящие итальянские мафиози…». От них я тоже не ждал теперь знаков внимания, поэтому и сам не кивнул, и мы прошли мимо них молча. Постепенно я начинал представлять здешний расклад для себя и для Сизовых.

Мы подошли к приземистому зданию, протопали вверх по узкой деревянной лестнице и оказались в узком коридоре с несколькими дверями.

– Здесь будешь спать, – сказал блондин и ткнул ногой фанерную дверь в узкую комнату. – А здесь живет твоя подопечная. Твоя и моя. Вместе будем ее стеречь. Вопросы есть?

Блондин стукнул кулаком в противоположную через коридор дверь, та была заперта. Он усмехнулся:

– Всегда запирается. Боится.

– Танечка, это я, твой папа, открой нам, – позвал Сизов. Дверь Танечки отворилась, но нешироко, сама она осталась в проеме, с испугом глядя то на блондина, то на меня. – Не бойся, Танечка, это Николай, он из Москвы, я тебе о нем говорил. Ты его не узнала? Ах да, ты была маленькой… Он наш родственник, он побудет с тобой, когда меня нет.

– Здравствуйте… – тихо сказала девушка. – Вы все хотите ко мне войти?

– Нет, не хотим, – сказал с усмешкой блондин, – но нужно.

Он толкнул ногой дверь шире и прошел в комнату первым, за ним – Сизов, но я остался в дверях.

– Слушайте и запоминайте, – продолжил блондинистый «вохр», – Прогулки по парку, – по желанию, но с моего разрешения, и я всегда буду рядом. Вечером, после девяти – отбой, девочка уходит в комнату, а папочка – на улицу. Про тебя, родственничек, я еще уточню. Еду буду приносить в номера сам: вот какой вам сервис! Чтобы ни телефона, ни Интернета, – с этим строго! Каждого накажут по-своему.

– Ты что, и меня собрался здесь запереть?

– Если хочешь, чтобы тебя обратно на виллу впустили, тогда не выходи. Выйдешь – больше не войдешь. Понял? Что еще?

– Это ты будешь мне за начальника?

– Считай, Коля, что да. Буду. Не нравится?

– Нет.