Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

– Потерпи полторы недели. И очень советую тебе – со мной повежливее. А то пожалеешь.

– Что тогда сделаешь?

– Убью.

– Ну, раз так… Тогда это для нашего знакомства!

Я ударил его правой в челюсть, сбоку, как в спортшколе когда-то укладывал в нокауты. «Предатель» щелкнул зубами, закинул под моим кулаком голову, качнулся назад, бухнул затылком об стену и сполз на пол. А, вообще, кокой ответ может быть человеку, который ни с того ни с сего и вполне серьезно говорит тебе «Убью»? Сизов с дочерью в ужасе смотрели на это. Но сделать мне так было необходимо, – хотя все получилось непроизвольно, само собой, – и это было еще самым слабым ответом на унижения обоих Сизовых, а теперь даже на мое личное. Зато этот русский холуй, последняя «шестерка» на этой вилле, сообразит, с кем будет иметь дело. Да и с Таней станет учтивее. Мафия из-за этого одного на меня не обидится, – это я чувствовал по здешней «атмосфере», – а, может, и научит его манерам. Я ткнул его носком кроссовки в бок, тот заморгал глазами, заворочался и начал вставать.

– Больше не хочешь? – спросил я и сжал перед его лицом кулак. – И запомни, чуть что, буду бить каждый день. Вечером, после отбоя. Расскажи это своему боссу, и передай, что ты мне не понравился. И еще передай, что мне с ним поговорить бы лично не мешало. Все запомнил?

Блондин мне не ответил, прошел осторожно бочком мимо меня, не задев, и вышел в дверь.

– Зачем вы так! – зашептал Сизов с ужасными глазами.

– Вы еще не поняли – зачем?

– Он отомстит! Он же сказал – убьет.

– Это касается только меня. И не надо вмешиваться, у меня свои методы. К вам, Таня, он не приставал?

– Приставал.

– Вот видите. Тогда тем более полезно.

– Ты ничего мне не говорила! – Сизов теперь в ужасе повернулся к дочери.

– Ах, папочка… – дочь обняла отца и тихо заплакала на его груди.

На вилле, когда позвонили из проходной, Марио с отцом сидели в кабинете и беседовали о текущих делах в Милане. Консильери Филиппо сидел рядом, записывал в блокнот, но в разговор не вступал.

– Пропусти, – сказал в трубку Марио. – Передай Тере, чтобы потом зашел. Они приехали, папа. Поглядим? – сказал Марио отцу и положил трубку.

– Что ж, выйдем. Зря ты это позволил. Он полицейский, – ответил ему отец. – И чужой человек в доме. А ты мне про Джулиано еще выговаривал…

– Тот работать без этого не мог. Говорит – его родственник.

– Все равно – зря. Он полицейский.

– Кто бы ни был, мы на даче, а не в Милане. Риск небольшой. Зато нервы ему успокоит.

– Ладно, сам будешь с этим разбираться.

Вдвоем они вышли на ступени колоннады. Солнце стояло уже высоко, но было еще не жарко.

Внизу из проходной вышли трое мужчин и, не спеша, направились к флигелю.

– Крепкий парень, – заметил «дон», осматривая незнакомую фигуру. – Родственник, говоришь?

– Это он говорит.

– И ты веришь?

– Не верю. Но я его предупредил.

За спиной скрипнула входная дверь.

– А! Вы тоже здесь гуляете! – за их спинами стояла Анжела. – Кто это к нам приехал так рано? Еще русские?

– Один, – ответил ей брат. – Остальных ты уже видела.

– Тот высокий? Какой красивый…

– Уж ты разглядела…

– Это ее парень?

– Не знаю.

– Ты и его убьешь?

– Не знаю.

– Не надо убивать, он мне нравится.

Трое неторопливо прошли мимо виллы и скрылись в кустах парка.

Теря пришел на виллу через полчаса, доложился охраннику и остался ждать у дверей. Марио спустился к нему сам.

– Ну, что?

– Поселил, объяснил.

– Отвечаешь теперь за обоих. И особо – за парня.

– Будет сделано. Кто он ей?

– Неважно. Что у тебя с лицом?

– Так… Споткнулся, и об дверь.

– Заметишь что, сразу докладывай. Все, иди.

– Этот новый мужик что-то еще вякал: хочет поговорить с вами.

– С тобой пусть разговаривает. Иди.

19. На скамеечке