Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве

Но как бы потом дело не обернулось, Теря уже дал себе слово – уж он расправится с этим московским фраером, «родственничком», что недавно приехал, это «как пить», – обид Теря не забывал.

22. Любовь Джулиано

Погостив несколько дней на вилле дона Спинноти, и побеседовав с ним несколько раз о своих делах, Джулиано понял, что пользы для него и его нью-йоркской фирмы из этого не выйдет никакой, потому что у «дона» денег сейчас нет и, вряд ли, они скоро появятся, и пора ему скорее отсюда отчаливать.

Собираясь лететь в Европу через океан, Джулиано заблаговременно заполучил в свой паспорт визы Китая и России. В этих странах даже в разгар мирового кризиса водились жирные коты с миллиардами долларов, упавших к ним с небес из-за головотяпства и коррумпированности властей. У Джулиано были некоторые адреса и связи в этих непонятных странах, поэтому шансы поправить там дела, как ему теперь казалось, были много выше. Поэтому лучше было не терять напрасно время и лететь куда-нибудь дальше.

Несколько позабавили Джулиано на этой флорентийской вилле сентиментальность и фантастические мечты ее хозяев обогатиться за счет кладов в охраняемом, как зеница ока, московском Кремле. Это было похоже на детскую игру, поэтому Джулиано списал все эти причуды на старческий маразм, уже подкрадывающийся к могущественному некогда «дону».

Странным было только серьезное отношение к этому его сына Марио, порядочного хама, как он уже заметил. Если уж этот бандит серьезно надеялся отхватить сотню миллионов долларов из-под чужой и далекой земли, то дела у этих миланских мафиози должны быть совсем плохи.

Итак, пора было вежливо закругляться и лететь дальше на восток. Но, как всегда, в планы вмешивалось что-то неожиданное. На сей раз это была русская несчастная девчонка, которую он на свою беду встретил в саду этой старой виллы.

Увидав ее первый раз с отцом в отеле, а затем в саду на скамеечке, взглянув в ее синие глаза, Джулиано сразу попался. Затем обменявшись с ней всего несколькими, но оказавшимися для него очень важными словами, он окончательно сел на этот крючок. Выехав после этого за ворота виллы, и убивая затем время в скоростном, но бесцельном кружении по пригородным холмам, у него уже из головы не выходила эта девчонка.

Случилось то самое, что называлось на всех языках одинаково «любовью с первого взгляда». Именно о ней мечтают с детских лет все женщины. Юноши и мужчины имеют к ней мало интереса, и озабочены в молодые годы только сексом. Но зато когда она неожиданно приходит, то иногда поражает их, как громом, и те сразу теряют покой и, буквально, рассудок. Во всем этом, конечно, лишь одна «биология» и ничего больше, древние здоровые инстинкты и та самая «механика», благодаря которой потом рождаются самые здоровенькие и крепкие. Прочие же сантименты и поэзия – лишь чириканье птичек весной.

Так и Джулиано летел по тосканским серпантинам и терял голову. Если бы он был занят своей обычной работой, то «болезнь» протекала бы легче. Но в состоянии легкой скуки, убиваемой им смесью скорости и риска, она поразила его «фатально». Но щемящий ему сердце коктейль чувств был очень сложным. Помимо обычных в нем восторга, надежд и беспокойной радости, тут было наполовину безнадежной горечи. Джулиано понимал, почему около нее в саду сидит в сторонке блондинистый малый, явно тоже русский, с плеером в ушах и со скучающим видом. Совершенно ясным было, и почему она никогда не поедет с ним покататься.

Так впервые в этом саду Джулиано увидал работу мафии в действии. Увидал это, а сам поехал кататься на машине самого «дона». Поэтому он был теперь на той же самой стороне от барьера, таким же итальянским мафиози, повязанным и принятым в «семью» помимо его воли. От всего этого он был в полной растерянности, и даже не пытался еще решить, как ему поступить дальше. Он не представлял пока, как ему сначала обуздать эту свору вырывавшихся чувств, и от этого только глубже давил в пол педаль газа своего «Мазерати», и тот ему отвечал радостным рыком.

На следующее утро Джулиано опять увидал Таню в саду. Она сидела, как обычно, на скамейке и читала. На соседней скамье сидел ее блондинистый сторож, с тем же безразличным видом и с наушниками в ушах. Джулиано твердым шагом подошел к девушке и, склонив голову, поздоровался. Та вскинула на него глаза и покраснела.

– Могу ли я присесть с вами?

Таня не ответила, а только слегка подвинулась на скамейке и опустила глаза.

– Какой сегодня прекрасный день! – Джулиано не пришло в голову никаких других первых слов, потому что все, что бы он ей ни сказал сейчас, было сплошной ерундой по сравнению с ее положением. Та не ответила, поэтому он добавил: – Вы так не думаете?

– Такой же, как вчера, – тихо ответила Таня, глядя, не мигая, прямо перед собой. Все это утро у себя в комнате она проплакала, и успокоилась только, выйдя в сад. Если бы она так не плакала раньше, то разрыдалась бы сейчас.

Джулиано помолчал и затем очень тихо спросил:

– Что я могу для вас сделать? Я хочу помочь.

– Не знаю… – у Тани снова задрожали губы. – Вы ничем не поможете. Потому, что вы такой же.

– Нет-нет… Я здесь… проездом.

– Мне это все равно. И не приходите сюда больше.

– Но я хочу вас еще видеть. Я хочу… дружить с вами.

– Не мучайте меня. Уходите.

– Только ответьте мне – это из-за архивов? Из-за клада?

Таня только слегка кивнула и сразу беззвучно заплакала. Наблюдавший за ними и уже насторожившийся Теря сразу привстал, потом подошел ближе и встал с ними рядом – третьим.

Джулиано даже не повернул к нему голову:

– Убирайся, – медленно и с угрозой произнес он. – Убирайся, ублюдок!

Теря не знал английского, но он хорошо понял смысл и вразвалочку отступил на несколько шагов назад.

– Таня, я поговорю… я что-нибудь для вас сделаю, – сказал Джулиано в самое ее ухо. – Вы не бойтесь меня.

– Сеньор, нам пора уходить, – сказал невнятно по-итальянски Теря. Ему было приказано сразу уводить свою подопечную, если что-то подобное случалось. – Сеньор, нам надо.

– Приходите сюда позже, или вечером. Придете, Таня? Придете?

Таня вскочила и, прижав ладони к глазам, побежала к дверям своего флигеля.

Позже в тот же день Джулиано одновременно хотелось и увидеть Таню в саду, и убраться поскорей из этого сада. Русской девочки нигде в саду не оказалось, а он ходил и ждал ее несколько часов, – иного способа встречи с ней у него не было. Затем он понуро побрел к гаражу. Не доходя до гаража метров десяти, он замедлил шаг, потом круто повернулся и пошел назад к воротам виллы. Брать сейчас мафиозный «Мазерати» из гаража и, как ни бывало, кататься на нем полдня, убивая время, показалось ему сейчас просто недостойным. Выйдя за ворота мимо козырнувшей ему охраны, он сел в удачно подошедший на остановку автобус и поехал в город.

Этот город был его родиной, он все тут помнил, и поэтому знал, где сможет взять напрокат колеса. Ему нужны были теперь только два: ему нужен был мощный мотоцикл, один из тех, на которые он с завистью поглядывал из роскошного «Мазерати».

Мальчишкой Джулиано вырос на двухколесных аппаратах: то было время повального увлечения стильными и шустрыми двухколесными насекомыми – «осами», как переводилась на русский незабвенная «Веспа». Именно тогда нынешний чемпион мира по мотогонкам Валентино Росси гонял на таком же скутере, высекая на поворотах из асфальта искры, развозя по телефонным заказам горячую пиццу.

Улетая за океан, Джулиано оставил за собой на родине и свою любимую «осу». В глубоких и жестоких ущельях Нью-Йорка ему было не до прежних забав. Но гонять на двух колесах в детстве, с мотором или без него, – это как научиться плавать: это остается на всю жизнь, и сноровка и любовь.

В салоне «Rent a Bike» все их двухколесное богатство было выставлено напоказ на тротуаре: изящные скутеры, брутальные эндуро для гористых проселков и гладкие спортивные байки для самых рисковых.

Джулиано сразу увидал, что ему было нужно. Он погладил рукой обтекатель кроваво красного спортбайка, и услужливый менеджер дружеской улыбкой одобрил его выбор. Это был литровый «Дукати», гордость итальянских дизайнеров, победитель и красавец.

Джулиано сел в его седло, пригнулся к рулю, и его сердце впервые за последние дни радостно заколотилось. Мотор под ним взревел, и он, не спеша, сделал пробный круг по скверу. Это было именно то, что сейчас было нужно его растерянной душе. То самое и единственное. Обходилось Джулиано это удовольствие не дешево, по сто двадцать евро в сутки, но оно того стоило, и для него это были пока еще небольшие деньги. Чтобы совсем почувствовать себя вольным, не связанным никак с мафиози, он оформил себе еще и «экстру» – сдачу этого байка в любом аэропорту Италии.

После дня терзаний у него сразу наступили часы счастья. Джулиано не ехал, он летел – в голове не осталось ни занозы, ни горчинки. Теплый ветер упруго обдувал его кожаный комбинезон, свистел в шлеме с темным, будто бы черным стеклом, и выдувал из головы все лишнее. Совершенно свободные и гладкие дороги вились перед ним по прекрасным тосканским холмам, закручивались среди скал серпантинами, и благоухание цветов вливалось в его легкие из фруктовых садов и виноградников.

23. Второй «Дукати»

Когда я проснулся, день предстоящий был мне не мил. Еще не отойдя от какого-то дерганного и потного сна, приоткрывая только глаза, я припомнил, какая скука меня весь день ожидает и попробовал не просыпаться. Но человеку это, к сожалению, неподвластно. Соглашаясь в Москве на эту работу, я был зачарован словами «итальянская мафия», а возможность покрутиться в ней представлялась мне верхом моего профессионального интереса. Все оказалось вовсе не так: тут была лишь неподвижная и тяжелая скука в роли наполовину заложника и наполовину охранника испуганной девочки, при несчастном и растерянном ее отце. Хуже этого у меня никогда не было.

Как я ни пытался разговорить несчастного московского историка, он только угрюмо молчал. Однако, полагая, что с этими итальянскими ребятами лучше быть настороже и всегда знать, что у них на уме, – а ждать от них чего-нибудь хорошего, и совсем даром, не приходилось, – я, как мог, продолжал выуживать из историка информацию по нитке. Ничего пока у меня не складывалось в ясную и понятную картину. Зачем понадобилось миланской мафии заставлять московского историка копаться в их собственных итальянских архивах, да еще угрожать жизни несчастной его дочери, если чего-то он там не найдет, – было для меня по-прежнему глухой стеной.

Узнать об этом у самой мафии? Так прямо и спросить? Да хотя бы сначала у дамы в розовом платье – раз действительно она «дочка». Да и очень она не дурна… В любом случае, пора было познакомиться с хозяевами этой виллы. А то как-то нехорошо получается.

Я умылся, оделся, вышел в коридор и первым делом постучал в дверь нашей заложницы.

– Танечка, это я. Доброе… или недоброе утро. У тебя все в порядке? – Прислушался: шорохи и шмыганье носом. – Таня?

– Да.

– Плачешь?

– Нет.

– Не горюй – я рядом.