Упыриха

Дернул ручку двери – заперта. Открыл окно и вылез в огород.

Пашка надеялся, что дед сидит в доме, но заглянув за угол, услышал его голос. Дед, стоял у калитки и мрачно беседовал со своим приятелем Агафонычем.

– А че с ним? – спрашивал тот.

– Пьет, придурок! Уже и чертей видел.

– Да ну! Не может быть, чтобы так сразу!

– Может! Вчера вечером взбесился, старуху перепугал.

– Это он наверно технического попробовал…

Пашке было неприятно это слушать, но он дождался, пока дед уйдет в дом, и вышел за калитку.

Первым делом он пошел к Витьке, хотя сам не знал, что ему скажет.

– Привет!

Друг подошел к забору, как-то странно глядя на Пашку. На миг Паша даже подумал, что Витька знает о его ночном похождении. Но, нет это невозможно: Лизка не сплетница.

– Здоров!

– Слышь, у меня… беда кое-какая.

«Беда…» – про себя усмехнулся Паша. – «Ну куда годится это слово! Ужас, чертовщина, нечистая – вот как это называется!»

– А че случилось?

– Ты… к старой церкви ходил?

– Куда?

– Там по пути в райцентр заброшенная церковь в лесу. Помнишь, мы пацанами туда ходили ягоды собирать?

– А ну да. Нет, не ходил. А че там делать? Золото давно растащили.

– Я там видел кое-что… в подвале.

– Клад?

– Да, нет! Слушай…

Пашка не знал, как пробудить интерес в душе своего товарища. Говорить правду было нельзя, врать тоже – он и так упал в глазах друзей, когда повел их искать несуществующую улицу.

– Ну слушаю, говори!

– У твоего батьки оружия огнестрельного нет, случайно? – неожиданно спросил Пашка.

Витька помотал головой.

– А тебе зачем?

– Надо!

– Нету. Он в ПФС служил, там не выдавали. У Коляна Максимчука вроде пистолет был, а зачем он тебе?

– Да так… Неважно!

Пашка махнул рукой и собирался уйти, но вдруг заглянул Витьке в глаза и спросил:

– А у тебя бывало такое… ты видел когда-нибудь в жизни то, чего не может быть?

Витька задумчиво нахмурил брови.

– Да нет, наверно. Не помню.

Максимчука дома не было. Пашка вернулся домой, растерянно ероша волосы.

– Пашк, ну че вчера было-то? – прошептала бабушка.

– Ничего, бабусь… Задурел слегка!

– Задурел он! – прорычал дед, глядя на Пашу, как тигр на мышь.

Пашка зашел в комнату. Закрыл дверь. Подождал, пока дед уйдет по делам. Бабушка некоторое время гремела посудой, потом тоже вышла в огород.

«Оружие! Нужно достать оружие!» – словно помешанный твердил себе Паша.

В доме были ножи, топор, коса, но что ими сделаешь против чудовища? Тут и огнестрел-то едва ли поможет.

Пашка открыл пыльный сундук, в котором у деда хранились вещи с войны. Он не раз туда заглядывал и знал, что ничего полезного в нем не найдет, но проверить все-таки стоило. В сундуке была одежда, письма, фотографии, сломанные трофейные часы марки «Гласхютте». Хоть бы патроны какие-нибудь…

Пашка вспомнил свое главное, привезенное из Москвы сокровище: черный фашистский крест, выигранный в чеку у одного парня из школы. Сколько добра осталось с войны, и все один хлам, да побрякушки!

Паша закрыл сундук, сел на пол и задумался.

Странное было на душе чувство. Как будто страх, но не страх. Днем чудовище точно не придет. Чего ему на рожон лезть? Вот ночью, когда люди и звери спят, когда ни луны, ни звезд – тут ему раздолье. А днем вылетишь, тебя любой дурак заметит и куда надо сообщит… Нет, днем бояться нечего. Наверно.

А чудище там, всего-то километрах в пяти-шести, в лесу. И никто о нем ничего не знает, и не поверит, если рассказать. А так приехали бы солдаты с автоматами, журналисты с фотоаппаратами, оцепили бы церковь – и хана чертовщине. Не в средневековье живем!

Пашку мучало одиночество. Страшное.

«А, может, я тоже вроде блаженного?» – подумал он. – «Вижу то, чего нет? Может, я с ума съехал?»

Сейчас ему хотелось бы в это верить.

Пашка вооружается