Бугорландские Хроники

3.4.4.

Осаждающие тюрьму бугорландцы беспрепятственно пропустили Пупса сквозь свое охранение, приняв его по простоте душевной за местное приведение. Только Кварк, не верящий ни в какие потусторонние силы, бросил в Пупса булыжник, в результате чего на лбу у новоиспеченного младенца тут же соскочила здоровенная шишка. Однако мытарства Пупса на этом не закончились. Толи от полученного ушиба, то ли по какой иной причине, но в голове у него созрел новый коварный план. Чтобы поправить свое пошатнувшееся общественное положение Пупс решил жениться. И жениться он решил, не на ком-нибудь, а на самой настоящей принцессе. А так как настоящие незамужние принцессы встречаются в наше время крайне редко, то Пупс не стал откладывать дело в долгий ящик, и прямиком направился к Виргеуму в Трунштейн – свататься.

Как известно королевство Бугорландия было очень маленьким королевством. Вследствие чего Виргеум каждый вечер возвращался ночевать в свой замок, в то время как все его основное войско продолжало сторожить тюрьму. Сладко выспавшись дома на мягкой перине, король возвращался на передовую на следующий день только к обеду.

Ориентируясь по дорожным указателям, Пупс тем временем благополучно добрался до королевского замка. Поначалу у него правда возникли опасения относительно того, как он попадет внутрь замка в такое неурочное время, но эта проблема решилась сама собой. Ворота замка оказались незапертыми, поскольку Дюбель, как и все был мобилизован и сейчас находился далеко отсюда. Таким образом, бывший чиновник совершенно беспрепятственно проник в королевскую резиденцию. А там было совсем просто. Королевскую чету он нашел в столовой, где они в это время завтракали, вместе со своими придворными.

Заметив Пупса, принцессы захлопали от радости в ладоши и закричали:

– Утя, утя…

– Позвольте, возмутился Виргеум, – какая еще такая утя-утя. Мы детей не заказывали. У нас война, как ни как идет, и нам сейчас не до детей.

– По этому вопросу, Ваше Величество, заметил Пупс, вальяжно развалившись на ближайшем свободном кресле, – я с Вами полностью согласен. Заводить детей спешить не стоит, сначала нужно для себя пожить.

После чего, младенец достал из подгузников сигару и не спеша закурил.

– У Вас, Ваше Величество, как я слышал, дочки на выданье, перешел Пупс непосредственно к делу. Выпустив струю сизого дыма в потолок, Пупс продолжил:

– Они, как я погляжу, довольно симпатичные, я – чертовски привлекателен, так чего зря время терять.

Все присутствующие, в ответ на это, весело засмеялись.

– Что вы там ржете, разозлился Пупс, – я в натуре базарю, чисто по теме. Бабок у меня – немерено, – целый чемодан. Придворные стали смеяться еще громче. Пупс же чуть с кресла не свалился от досады.

– Не верите? Вот – смотрите, он открыл свой саквояж, который и в правду оказался доверху набит новенькими денежными купюрами. Но придворные, думая, что это простые бумажки стали еще пуще хохотать. Тогда Пупс, он же Сыщик Нос, он же Донна Роза Сальвадорес схватил саквояж, и в ярости выбежал вон из замка… Не забыв при этом громко хлопнуть дверью. Вслед ему неслись взрывы не утихающего хохота.

Глава 5. Новые лица.

3.5.1.

Больше ни чего интересного в эти дни в стране не происходило. Солдаты как обычно несли свою нелегкую военную службу, а правители, как обычно играли в шахматы, в окружении зевак с той и другой стороны. Зеваки эти состояли в основном из гороховских и бугорландских солдат, которым было выгодно присутствовать на таких соревнованиях, поскольку при этом они освобождались от всех других своих побочных служебных дел как-то: уборка территории, занятия физкультурой, строевой подготовкой и т.д. Взамен им нужно было всего лишь сидеть и смотреть с заинтересованным видом в сторону шахматной доски, думая при этом о чем-то своем, можно было даже немного поспать, только без храпа. Безмятежный солдатский храп почему-то всегда сильно бесил высокопоставленных шахматистов.

Здесь надобно заметить, что Гороховские солдаты продолжали носить свои дурацкие клоунские костюмы. Тем самым Горох давал понять всем своим подданным, что им рано еще расслабляться, и дело, ради которого они прибыли сюда, еще не закончено. Царь публично поклялся не снимать клоунского наряда до своей официальной коронации. Единственно, что он себе изредка позволял, так это накинуть поверх клоунского жакета черный шелковый плащ. Да и рыжий парик он, в отличие от остальных своих подданных не носил, так как тот ему был явно не к лицу.

Как-то раз, в один из таких вот шахматных сеансов, случилось неожиданное происшествие. Поначалу все было как всегда – правители играли, солдаты с самым заинтересованным видом дремали рядом. Виргеум медленно, но неотвратимо проигрывал. Он уже лишился ферзя, двух ладей и слона, в то время как Горох потерял только одного коня да пару пешек.

И вот когда до неминуемого мата Виргеумскому королю оставалось два, максимум три хода, случилось неожиданное.

– Смотрите, смотрите, гора движется, закричал вдруг Виргеум, вскакивая со своего места.

– Знаем мы все эти ваши штучки, не поверил ему Горох. – У Вас всегда, как только дело приближается к мату, и горы начинают двигаться, и коровы летают.

– Да нет же, не унимался Виргеум, там, – в самом деле, гора движется.

И впрямь, из – за горизонта, – в направлении тюрьмы, двигалось какое-то огромное сооружение, издали очень похожее на гору.

Впереди этой движущейся горы шел толстый монах, в серой поношенной робе, с корявым посохом в руке. Следом за монахом бежал кот черно-белый масти с задранным вверх хвостом и неизменной сигарой в зубах. Время от времени монах пытался отогнать кота своей клюшкой, но все было без толку – кот не отставал. Через какое-то время монах благополучно добрался до Виргеумского лагеря, гора же при этом благоразумно остановилась чуть поодаль. Кинув быстрый взгляд на шахматную доску, монах посоветовал Виргеуму ходить лошадью. Два правителя недовольно переглянулись, они как истинные любители шахмат не любили, когда им кто-нибудь чего-нибудь советовал.

– Это что еще за фрукт такой объявился? – поморщился Виргеум. Все сидевшие рядом с королем бугорландские солдаты разом повернули головы в сторону монаха, и грозно нахмурились. Все, кроме Лёлика, который только что сменился с поста, где он отстоял нелегкую ночную вахту, и сейчас благополучно спал с открытыми глазами.

– Этого кота я знаю, радостно заорал тут режиссер, – он разговаривать умеет. И тут же направил на кота объектив своей кинокамеры.

Заметив обращенные на него многочисленные взоры черно-белый кот смутился, и, отбросил сигару в сторону, всем своим видом показывая при этом, что он тут вовсе и не при чем, просто случайно мимо проходил.

Монах же напротив, только обрадовался тому обстоятельству, что все обратили на него свое внимание.

– Я пришел к вам с миром, дети мои, заявил монах, обращаясь при этом сразу ко всем присутствующим.

– Привет и тебе, папаша, закричал Кварк, – самый шебутной солдат из бугорландского войска. Все засмеялись.

– Ну, вот и чудненько, обрадовался монах, – контакт с аудиторией налажен. Только зовут меня не папаша, и даже пока не папа, а его высокопреосвященство Епископ Торский, представился священнослужитель.

– Да ни кто тебя, ни куда не зовет, ты сюда сам приперся, заметил все тот же Кварк из толпы. Солдаты снова заржали.

– Я не понял, это кто там все время жужжит? – разозлился Епископ.

– Это Кварк, пояснили из толпы, – он у нас страсть как не любит монахов. У него один монах как-то денег занял, а потом взял, да и помер. Объелся бедолага несвежих устриц на королевском балу. И с тех самых пор Кварк больше не доверяет священнослужителям.

– Ну, и зря, с усмешкой заметил Епископ. – Не все же монахи такие слабаки, что мрут от каких- то там ракушек. Я вон сколько раз травился и…, и ни чего – жив – здоров, на радость своим кредиторам. Так, что Кваки ваш просто дурак.

– Ни какой я тебе, ни кваки, я Кварк, обиженно поправил монаха Кварк.

– Ну, коли ты Квак, то сиди и не квакай, когда старшие разговаривают. После чего, сделав смиренное лицо, епископ продолжил:

– Мы сеем мирное, доброе, вечное, дети мои. На что Виргеум, как заядлый огородник – любитель, резонно заметил, что «сеять уже поздно, все уже давным – давно отцвело».

– Может быть, у вас здесь все и отцвело, а у нас так все в самом разгаре, не остался в долгу Епископ. Виргеум сильно обиделся на это последнее высказывание священнослужителя. Король считал себя большим специалистом в сельском хозяйстве, и не любил когда его знания в этой области ставились кем–то под сомнение. Поэтому, достав из кармана скомканный носовой платок и громко высморкавшись в него, Виргеум предложил Епископу ступать себе с богом, куда глаза глядят. Царь Горох высказался более радикально, послав Епископа еще подальше.

– Ну, пеняйте на себя, рассердился Епископ, и со всей силы так стукнул своим посохом о землю, что земля под ним содрогнулась. Точнее это содрогнулась гора, до этого момента тихо – мирно стоявшая себе неподалеку. Содрогнувшись, эта гора, словно бы по мановению волшебной палочки медленно поползла в сторону лагеря. Бугорландские солдаты, схватившись для приличия за оружие, принялись просчитывать в уме, когда им лучше всего дать деру. Задача эта была одна из самых сложных на войне, – побежишь раньше всех – опозоришься на весь свет, а чуть запоздаешь, можешь и вовсе не успеть убежать. В этот момент многие из бугорландцев, может быть единственный раз в своей жизни, пожалели, о том, что они сейчас находятся не в тюрьме, под защитой ее толстых каменных стен. Гороховцы же наоборот, стояли с самым невозмутимым видом, показывая всем, что они не сколечко не боятся двигающихся гор. Они в два счета разобрались бы с этой горой, если бы не долг службы, не позволяющий им без приказа покинуть свой пост.

Между тем гора приблизилась настолько, что все распознали в ней гигантскую черепаху. Бугорландцы сразу же успокоились, и опустили ружья. Черепах, пусть даже таких гигантских как эта, они не боялись. Они вообще не боялись ни каких травоядных животных, пусть и очень больших. Но больше всего бугорландские солдаты обрадовались тому обстоятельству, что они мужественно выдержали посланное им судьбой нелегкое испытание, и не разбежались кто – куда раньше времени, сохранив тем самым свою честь, достоинство и квартальную премию.

И пока бугорландские солдаты предавались, в душе, ликованию, гигантская черепаха вплотную подползла к их лагерю. И только тут солдаты смогли воочию убедиться, что это животное, при всей своей кажущейся безобидности, не стоит недооценивать. Сверху на панцире черепахи было устроено что-то наподобие маленькой крепости с бойницами. На одном черепашьем боку висел на цепи большой корабельный якорь, к другому боку крепилась выдвижная подъемная лестница. Ближе к хвосту, на некотором возвышении, стояла маленькая ракетная установка. Большой узорчатый фонарь, прикрепленный над самой головой черепахи, предназначался судя по всему, для освещения пути в ночное время.

Управлялась эта гигантская черепаха посредством обычного корабельного штурвала. При помощи хитроумных тросов голова черепахи поворачивалась то вправо, то влево, смотря куда нужно было ехать. Управлял всем этим хозяйством маленький узкоглазый рулевой, из-под монашеской рясой у которого проглядывала самая обыкновенная матросская тельняшка.

Двое других обитателей черепахи, тоже, по всей видимости, монахи, с интересом разглядывали Бугорландский лагерь из-за бойниц крепости, с явным желанием чем-нибудь тут поживиться. Внезапно рулевой выкинул за борт якорь, цепь натянулась, и черепаха вынуждена была остановиться. После чего монахи, зарядив ракетную установку, направили ее в сторону бугорландского войска.

3.5.2.

Выждав паузу, Епископ торжественно провозгласил:

– Начнем все с самого начала. Я, дети мои, прибыл к вам издалека, специально для того, чтобы всех вас просветить. Донести до вас, так сказать, свет знаний. Если кому-то что-то не понятно, – спрашивайте – не стесняйтесь.

– Мне, мне не понятно, поднял руку король Виргеум. – Мне не понятно – с какой это стати Горох у меня тюрьму отобрал, а?

– Да она у него все равно без дела простаивала, не остался в долгу Горох. – А у меня любой из солдат этой тюрьмы достоин.