Террористическая война против империи. Из архивов царского правительства

Несмотря на отсутствие местной полиции, Мейнард сумел восстановить законные власти, арестовал 10 «главарей» и сжег имущество бежавших революционеров. Согласно задаче, поставленной Южному отряду 26 ноября 1905 г., Мейнард занимался уничтожением «революционного гнезда» в районе Мариенбург – Шваненбург[58 - Там же. С. 44.].

Благодаря тому что 2 января 1906 г. Южный отряд вошел в связь с Северным отрядом Орлова, было открыто сквозное пассажирское движение по железнодорожной линии Штокмансгоф – Валк. В районе к югу от железнодорожной линии Рига – Псков совместными усилиями Южного и Северного отрядов революционное движение прекратилось, и местное население стало вносить подати[59 - Прибалтийский край в 1905 г. С. 287.].

Виленский летучий отряд Вендта сосредоточился в окрестностях Крейцбурга 13 декабря 1905 г. и, имея целью возобновление движения по Риго-Двинской железной дороге, прежде всего восстановил законное управление в Якобштадте, арестовав «несколько вожаков противогосударственного движения». Ослабленный возвращением в Двинск батальона 62-й пехотной дивизии и передачей в Южный отряд Мейнарда эскадрона и сотни, Виленский отряд тем не менее 18 декабря 1905 г. продвинулся до ст. Ремерсгоф, оставляя охрану на станциях и производя аресты «заправил беспорядков»[60 - Телеграмма В. У. Соллогуба Николаю II. 19 декабря 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 183.]. Действия Виленского отряда привели к прекращению революционного движения в полосе, прилегавшей к Риго-Двинской железной дороге[61 - Прибалтийский край в 1905 г. С. 286.].

Общей чертой в деятельности всех отрядов, сражавшихся с мятежниками, было то, что к сожжению отдельных зданий и усадеб они прибегали в крайних случаях, имея целью наказание владевших этой недвижимостью главных виновников беспорядков, а также скрывшихся агитаторов, убийц и грабителей.

Данная мера устрашения затрагивала интересы помещиков и кредитных учреждений, поскольку в большинстве случаев усадебные строения принадлежали помещикам (если не полностью, то в размере невыплаченного выкупного долга за землю) либо являлись обеспечением банковской ссуды. Поэтому циркулярным распоряжением Соллогуба от 7 января 1906 г. было предписано вместо сожжения недвижимости применять ее секвестр, согласно пункту 18 статьи 19 «Правил о местностях, объявленных на военном положении».

После этого хозяйственные постройки сжигались только в случаях: 1) когда требовалось уничтожить находившиеся в них, в особых тайниках, склады оружия и боевых припасов и 2) когда постройки служили наблюдательными пунктами, с которых подавали сигналы отрядам революционеров о приближении войск. Столь же редко практиковался артиллерийский обстрел селений, чьи жители не желали добровольно выдавать хранившиеся там склады оружия, выдававшиеся, однако, ими сразу по исполнении угрозы.

Отнятие у крестьян скота и товара у торговцев и их раздача нижним чинам производились по распоряжению начальников отрядов только относительно лиц, виновных в революционной деятельности и большей частью скрывшихся[62 - Из записки начальника отделения Канцелярии Совета министров П. Н. Апраксина… С. 459.].

К 18 февраля 1906 г. в Эстляндской губернии при сопротивлении с оружием в руках были убиты 50 человек, расстреляны – 68, в Лифляндской губернии убиты при сопротивлении с оружием в руках 14 человек, при попытке побега – 1, расстреляны – 120, на о. Эзель расстреляны 2 человека.

В Южном отряде убиты при попытке побега 2 человека, расстреляны – 39, в Курляндской губернии убиты при сопротивлении с оружием в руках 36 чел., при попытке побега – 37, расстреляны – 64, в отряде подполковника Принца убиты при сопротивлении с оружием в руках 5 человек, в отряде генерал-майора Безобразова расстреляны 63 чел. Всего убиты при сопротивлении с оружием в руках 105 человек, при попытке к побегу – 40, расстреляны – 356, всего погиб 501 человек[63 - Там же.].

С февраля 1906 г. деятельность отрядов постепенно теряла военный и приобретала преимущественно полицейский характер. Войсками производились аресты и налагались штрафы за порчу телефонных линий, за невыдачу убийц, совершивших преступления в данной местности, и т. п., а также сжигались усадьбы скрывшихся убийц и грабителей. Всего же в 1905–1907 гг. в Прибалтике были убиты 625 «революционеров», то есть врагов нашего государства[64 - Революционные события в Прибалтике в 1905 г. // Красный архив. 1940. Т. 102. С. 156.].

Глава 3. Анархистский террор

Анархисты в значительной степени ответственны за создание психологически нервозной обстановки в стране. Так называемые «безмотивные» нападения способствовали распространению убеждения, что отныне никто не застрахован от расправы, и соответственно подрывалась вера в то, что власть способна обуздать это зло.

Отдельные теракты анархистов фиксировались еще в 70-х годах XIX в., а в 80–90-е годы за рубежом усилиями Кропоткина разрабатывались «теоретические основы» анархизма. Однако, как отмечает историк, исследователь анархистского террора Дмитрий Пейч, первая анархистская группа в полном смысле этого слова появилась в Российской империи в 1903 году[65 - Пейч Д. И. Анархистский террор в России 1905–1907 гг.: дис. … канд. ист. наук. М., 2013. С. 37.].

О том, как развивалось анархистское движение, мы можем судить по информации печатного органа Всероссийской федерации анархистов-коммунистов «Свободная коммуна». В 1918 году в ряде номеров этой газеты публиковались дореволюционные материалы полиции, в которых кратко, но довольно емко приводилась история анархизма. Предлагаем читателю обзор информации, обнародованной в № 7–14, 16 и 18–20 «Свободной коммуны» за 1918 год.

Рассказывая об истоках анархистского движения, автор документа начинает со второй половины XIX века, указывая на подъем рабочего движения в западных странах.

«Шестидесятые годы прошлого столетия на Западе ознаменовались особенным подъемом рабочего движения. В 1864 году в Цюрихе была основана группа, известная потом под названием “Интернационал” (Международное товарищество рабочих), поставившая своей целью защиту интересов рабочих, борьбу с капиталистами и провозгласившая, что “освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих”. В это время под влиянием Бакунина вновь оживают заглохшие было идеи анархизма. Играя в первое время видную роль в “Интернационале”, Бакунин первый придал анархизму революционное направление, усиленно проповедуя свои идеи и стремясь провести свое учение в жизнь».

Вскоре идеи анархизма получают распространение и в России, причем их проводниками стали подданные нашего государства, проживавшие в Европе и воспринявшие идеи этого течения за рубежом. Следует отметить, что с самого начала анархизм принял радикальное направление, провозгласившее целью революцию:

«В 1869 году в России возникает энергичная агитация и пропаганда идей анархизма в духе учения Бакунина и получает распространение журнал “Народное дело” (начал издаваться в Швейцарии с 1866 года), программа коего явилась отражением международного анархизма.

Немаловажную роль в распространении идей международного социализма и, в частности, анархизма в духе учения Бакунина в то время сыграла русская молодежь, которую привлекала в Цюрих молва об Интернационале. Посещая заседания Интернационала и изучая политическую экономию, сочинения Маркса, Бакунина и Прудона, молодежь эта восприняла надлежащее воспитание в духе идей Интернационала и, возвращаясь в Россию, стала распространять на родине усвоенные ею новые идеи анархизма.

В конце 60-х годов по поручению Бакунина прибыл из-за границы в Россию некий Сергей Нечаев (учитель приходского училища в Петербурге, Москве и некоторых других городах), который основал в столицах так называемое “Общество народной расправы”, или “народный суд”. Это общество должно было играть роль своего рода генерального штаба для будущей революции.

Своей задачей это “общество” ставило себе русский “народный бунт”; оно должно было объединить все разрозненные революционные стремления в одно неразрывное целое, чтобы дать в результате планомерную, беспощадную революцию».

Методы, с помощью которых анархисты намеревались свергнуть государственный строй, были изложены в листовках, авторы которых призывали не останавливаться ни перед чем. Несмотря на то что власть обнаружила и ликвидировала первую анархистскую организацию, сама идеология отчасти перенимается народниками, и некоторое время лозунги свержения строя ассоциируются не столько с анархистами, сколько с другими организациями революционного характера:

«Основные положения общества разъяснились массой мелких листовок, издаваемых Нечаевым, в коих указывалось, что люди, идущие к цели, не должны ни перед чем останавливаться, а в действиях своих проявлять полную бесчеловечность и даже кровожадность. Нечаев был первый, кто рекомендовал: убийства, бунт, мятеж и пр. не как средство нейтрализации врагов революции, а как средство пропаганды. Это учение было воспринято почти всеми анархистскими партиями мира и под названием “пропаганда действием” стало специальной характерной особенностью позднейшей анархистской тактики.

“Общество народной расправы” было вскоре раскрыто и ликвидировано правительством.

С ликвидацией “Нечаевского заговора” боевые идеи анархизма на почве принципов Бакунина переходят только отчасти в организовавшуюся в 1872 году революционную партию “Земля и воля”, окончившую свое существование в 1879 г., когда на развалинах “Земли и воли” возникла новая революционная партия “Народная воля” (современные социалисты-революционеры), сосредоточившая в себе все современные ей революционные силы».

С этого момента анархизм временно исчезает с политического горизонта России, и с конца семидесятых годов до начала нынешнего столетия в России не замечается никаких проявлений анархистского движения».

Новый подъем анархизма отмечается на излете XIX века и вновь оказывается связан с европейским влиянием. В Англии, Франции и Швейцарии среди эмигрантов из России ведется пропаганда анархизма, а в Лондоне и Париже начинают выходить печатные издания соответствующей тематики. Ячейки будущих анархистских групп также организованы в Европе:

«Между тем в девятидесятых годах прошлого столетия в заграничных русских колониях в Швейцарии, Англии и Франции снова начинает вестись систематическая пропаганда коммунистического анархизма.

Группа эмигрантов анархистов занялась издательством за границей русской анархистской литературы. С этого же времени на почве распространения идей анархизма усиленно работает за границей князь Кропоткин, написавший целый ряд сочинений по анархизму.

Пропаганда анархизма концентрировалась главным образом в Женеве и Лондоне…

В 1903 году в Лондоне появляется первый русский анархистский орган “Хлеб и Воля”, в деле издания которого активное участие принимает Кропоткин, а затем появляются еще и второстепенные анархистские газеты “Черное знамя” и “Новый мир”, а в Париже – анархистский журнал “Безначалие”.

Таким образом, первые ячейки будущих русских анархистских групп возникают за границей в период 1900–1903 гг.».

В России анархистские организации вновь появляются в начале XX века:

«Первые группы, носившие название анархистских, стали появляться в России в 1903 году первоначально в городах Северо-Западного края (Белосток, Вильно, Варшава), находя себе последователей среди рабочего населения, а затем такие же группы появляются на юге и юго-западе (Екатеринослав, Одесса и Нежин), а наконец и на Кавказе. Первые шаги этих групп были неудачны, так как в то время не было вообще наличных условий для успешного распространения идей анархизма. Социально-экономические теории безраздельно владели умами как интеллигенции, так и рабочих масс.

Социализм, являвшийся злобой дня, оттеснил на задний план новое учение анархизма и развил социальное движение, разразившееся знаменательными событиями 1905 года».

Забастовки, которые захлестнули всю страну, террор, мятежи, происходившие в то время, негативно отразились на экономическом положении страны. Возросла безработица, упал уровень жизни населения, что, по мнению авторов документа, сыграло на руку анархистам.

«Московское восстание и крушение революции в дальнейшем изменяют положение дел. Экономический кризис и безработица, с одной стороны, и разочарование в недавних кумирах – с другой – создают почву для нового движения как среди масс, так и среди интеллигенции.

Анархизм, который, казалось, умер, еще не успев народиться, поднял свою голову и пошел по своей линии без особенно сильного сопротивления, награждаемый сочувствием обнищавших разочарованных масс, неудачников социализма, ренегатов и вообще лиц, ищущих новое слово и жаждавших новых ощущений.

Таким образом, почва для анархизма являлась подготовленной самим положением вещей.

В 1903 году в Белосток приехал из Лондона анархист “Зейдель”[66 - Зайдель.], который среди молодежи составил свой кружок и начал пропагандировать анархистские идеи. Придерживаясь лозунга Бакунина: “дух разрушающий есть в то же время дух созидающий”, Зейдель доказывал, что “только насильственным путем всемирный пролетариат сможет добиться улучшений в своей жизни, что пролетариату необходимо с оружием в руках выступить для разрушения современного общества… И что только после разрушения общества в нем естественно народятся силы, которые создадут равенство, братство и свободу”.

Эта теория нашла своих последователей и ознаменовала свое существование в Белостоке целым рядом грабежей, сопровождавшихся убийствами.

Хотя пер-вые анархисты и не нашли к себе большого сочувствия в массах, а скорее наоборот – встретили многочисленных противников в лице представителей бунда, польских и русских социалистических партий, тем не менее народившаяся в Белостоке группа анархистов коммунистов просуществовала около года».

Государство отразило атаку анархизма, ликвидировав Белостокскую группу. Однако вновь анархисты получили поддержку из-за рубежа, и на этот раз преступная деятельность «революционеров» сразу была поставлена на широкую ногу, чему способствовали поставки из заграницы не только пропагандистской литературы, но и денег и оружия.

«Почти вслед за уничтожением Белостокской группы, в 1904 г. из заграницы приехали в Россию для развития анархистских идей несколько интеллигентов, избрав ареной своей деятельности города: Вильно, Одессу, Минск, Екатеринослав и Тифлис. В этот период времени и начинает обрисовываться анархистское движение.

Эти вновь народившиеся группы состояли преимущественно из последователей теории Кропоткина и именовали себя группами “Хлеб и Воля”.

Они преследовали насильственное разрушение существующего общественного и государственного строя и вели пропаганду коммунистических идей среди пролетариата.

Отличались от последователей Зайделя тем, что, исключив из программы экспроприации у частных лиц и признавая одни лишь крупные казенные экспроприации, хлебовольцы доказывали, что антибуржуазные террористические акты отвлекают пролетариат от политической борьбы, сокращая тем самым кругозор его стремлений.

Придерживаясь такой теории, анархистские группы “Хлебовольцев” стали быстро развиваться и привлекли к близкому содействию себе заграничных анархистов, которые начали снабжать российские группы деньгами, оружием и литературой. Приблизительно к этому периоду времени относится и возникновение издания в Лондоне анархистского журнала “Хлеб и Воля”, который доставлялся в Россию целыми транспортами».

Анархизм не был идейно монолитным движением, внутри него существовали разные течения, порой вступавшие в острую дискуссию относительно тактических действий, однако общим было их антигосударственное направление.

«В самый разгар деятельности хлебовольцев (в половине 1905 г.) из среды русских анархистов выступил на арену пропаганды некий Иуда Гроссман (организационная кличка “Рощин”, бывший редактор издававшегося за границей журнала “Черное знамя”) с острой критикой теории “Хлебовольцев”.