Эта неизвестная Алхимия

    Глеб Бутузов

Введение

В память о предсказании Мишель Марфен,[8 - Подруга жены автора Аури Камполонги, астролог. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания переводчика.] согласно которому утешением для меня станет возвращение в землю

Решение всецело посвятить себя алхимическому поиску созрело у меня постепенно в 1945-1950 годах. В этот период мои познания в области Алхимии были зачаточными и туманными; в то же время я оказался абсолютно не подготовлен к встрече с метафорическими и символическими канонами оперативной работы, смысл жаргона каковой от меня ускользал.

Именно в таких затруднительных обстоятельствах в 1949 году мне представился случай встретиться с человеком, известным в герметических кругах как Марко Даффи, а также выдалась редкая удача видеться с ним регулярно в течение десяти лет и, позднее, в той или иной степени поддерживать отношения.

Это была удача в буквальном смысле слова, поскольку я получил возможность посредством прилежания и настойчивости в данной области, в ходе глубоких размышлений и плодотворных медитаций, через некоторое время освоиться и почувствовать себя комфортно в сфере алхимической литературы, получив необходимые ключи, чему содействовали личные отношения. Кроме того, это позволило мне разобраться в алхимическом наследии в плане его аутентичности, а также подлинности авторов; будучи поначалу совершенным невеждой в вопросе лексики, к моему удовлетворению, мне удалось в конечном итоге составить словарь,[9 - Giammaria, Dizionario Ermeticoalchimico, Editrice Kemi, Milano, 1996.] предварительно, в ходе многих лет труда, подготовив компендиум всего учения,[10 - Giammaria, Compendio di Ermetica, Editrice Kemi, Milano, 1980.] имеющий ценность в качестве пропедевтики пути, а также, вдобавок к ним, текст, который можно расценивать как систему, относящуюся к технике специфического «внимания» в области материи.[11 - Giammaria, Il Libro di AK Z UR.]

Следует, однако, отметить, что всё больший интерес проявляется к тем исследованиям Алхимии, кои касаются её экзегетики, а также исторического и анекдотического аспектов, начиная от истоков и вплоть до сегодняшнего дня, и каковые исследования можно было бы использовать в качестве справочного пособия, пусть и самого общего характера.

Таким образом, поскольку мне не удалось найти ничего достойного в этой категории текстов, я взялся за написание собственной книги. Результатом явилась работа, которая в какой-то степени приподнимает завесу над эзотерической частью Алхимии, или, иначе говоря, проницает её профанный аспект, позволяя смутно различить в глубине то сакрально-эзотерическое (в буквальном смысле), кое «соседствует с божественным».

Я говорю об эзотерическом в том доктринальном смысле, что лежит за пределами слов (ср. у Лукиана Самосатского, II в. н. э., а также Климента Александрийского и Оригена, III в.); фактически, подлинный смысл алхимических высказываний, будь то устные, либо письменные, остаётся скрытым (оккультным),[12 - От лат. occultus.] или же «мистическим» (см. Болос Мендесский, III–II вв. до н. э.), то есть таинственным.[13 - От гр. мхуфЮсйпн.] Стоит заметить, что «оккультное» в Алхимии не имеет ничего общего с «оккультистским» образца XIX в. (см. Леви и Папюс).

Из данной книги с очевидностью следует, что Алхимия, рождённая на Западе в результате столкновения эллинистического и египетского мышления, как путь представляет собой качественный скачок от исторического к метаисторическому, от анаграфического к архетипическому, оставаясь при этом чуждой тому стремлению, – если не сказать одержимости, – к продлению срока земного существования, которое характерно для раннего периода распространения сего учения на Востоке.

Возможно, поиски «долгой жизни», присущие религиям Дальнего и Ближнего Востока, объясняются теми взглядами, следы которых можно найти в наиболее древних текстах, и согласно каковым смерть нельзя отодвигать до бесконечности: рано или поздно она всё равно настигнет, и её воздействие будет радикальным. Идея бессмертия как преодоления смерти в культуре семитских народов, жителей Месопотамии, Индии и Китая является поздней, причём:

а) в библейский период формирования Израиля и его веры ни у кого не вызывал сомнения тот факт, что смерть есть окончательный итог, который оставляет человеку лишь возможность сохраниться в памяти;

б) в Новом Завете бессмертие представлено как прерогатива Бога (см. 1 Тим. 6:16), поскольку по причине греховности смерть естественным образом сопутствует человеку, его «телу и душе», за исключением случая, когда он обладает «верой в Иисуса Христа»;

в) в Месопотамии нельзя найти ни малейших следов верований, будто нечто может уцелеть после смерти (по этой же причине там не проводилось и бальзамирование);

г) в первых Ведах слово amеta не относилось к бессмертию, но означало отодвигание смерти, и обретение бессмертия (amеtat-va) признавалось возможным и способным оправдать надежды… лишь «в детях»! Только в Бхагавад-Гите и Упанишадах появляется идея посмертного воздаяния;

д) в добуддистском Китае люди молились о ниспослании долгой жизни (шу), и возможность бессмертия не была им известна как минимум до V–IV вв. до н. э.

Концепция бессмертия человеческого существа, ещё ранее, чем в древнегреческой мысли (см. Платон), присутствовала в культуре Египта; правда, изначально как привилегия фараонов (см. Тексты Пирамид V и VI династий – 2500 лет до н. э.), и лишь затем, среди эпигонов Великой Империи, pro omnibus.[14 - Для всех (лат.).]

В египетском понимании, точно так же, как человек при рождении переходит границу иного мира, так и после смерти он становится «новорождённым», имея возможность за её порогом управлять своим становлением (ср. «температурный барьер», за которым не действует физика), каковое представляется как путь к состоянию, для коего «открыты все возможности» (ср. физический вакуум).

В русле этих рассуждений есть все основания считать Алхимию (как и Магию, впрочем) духовной наследницей Книги Мёртвых, текста, чьи наиболее древние фрагменты, относящиеся примерно к ХХ в. до н. э. (XI династия), никогда не были зафиксированы письменно, что имело место лишь в VII–VI вв. до н. э.

Алхимия и Магия суть две оперативные формы одного и того же Weltanschauung,[15 - Мировоззрение (нем.).] наличие согласия между которыми отмечал ещё алхимик Зосима в 300 г., поскольку обе предоставляют человеку возможность избежать фатума: одна (Магия) при помощи силы,[16 - Итальянское слово potere означает также власть и могущество; в то же время русское слово «сила» в данном контексте должно восприниматься свободным от физических коннотаций (каковым соответствует forza).] другая (Алхимия) – путём познания.

Наконец, возвращаясь к нашей книге, следует сказать, что она являет собой текст, имеющий шанс стать источником правдивой информации об алхимическом процессе, который не даст читателю заблудиться, поддавшись академическим спекуляциям о «единстве природы» последнего. Иначе говоря, человеческое существо представляет собой поле, где герметический Меркурий отражается, живёт, грезит и думает с целью познать себя… хватаясь за собственный хвост (вспомним Уробороса). Алхимия родилась и существует как инициатический Путь, чисто духовный (в современном смысле слова как антитезы современного же понимания материального) и чуждый любых химико-металлургических импликаций – кроме символических, – хотя и сохраняющий при этом определённую гибкость жестикуляции.[17 - «Жестом» многие герметические авторы называют внешнюю активность, используемую в ходе внутренней реализации.]

Пытливый читатель, равно как и сторонник Алхимии, и, в значительной степени, тот, кто чувствует призвание к оперативной деятельности, чтобы избежать риска, следуя обманчивыми тропами, должен иметь в виду, что субстанции Делания, то есть лабораторные материалы и инструменты, совершенно точно соответствуют инструментарию и материалам ритуальной магии, каковые суть круг, жезл, кинжал, чаша, алтарь, храм и т. д. При этом, также как и в случае Магии, они не являются необходимыми и выполняют вспомогательную функцию.

Заниматься алхимией, чтобы сделать золото, всё равно, что заниматься Магией с целью чем-то «овладеть»… Это не имеет отношение к инициации.

    Джаммария

Если ты спросишь меня, в чём состоит Великое Делание, лучшим ответом будет, если я скажу, что оно заключается в деидентификации я от анаграфического, в отождествлении Единого со Всем и Всего с Единым, или, если хочешь, в аннулировании биографического путём осознания универсального архетипического в человеке…

Но, быть может, ещё труднее познать себя.

I. Герметизм

Зеркало – инструмент познания, поскольку, смотрясь в него, можно увидеть себя;

однако оно также инструмент иллюзий, ибо, пользуясь им, видишь отражение.

Герметизм, или Герметическая Философия, по существу является внутренней доктринальной областью культуры, которая вдохновляет и ин-формирует, с одной стороны, Алхимию, а с другой – Магизм (то есть ренессансную Магию и её версию XIX столетия, нашедшую также продолжение в веке ХХ-м).

Алхимия и Магизм, таким образом, суть два аспекта теоретического и философского Герметизма, каковой они представляют как две оперативные разновидности, две стороны одной медали; этим сторонам соответствуют фигуры и схемы «человека знания» и «человека силы», – хотя, в конечном итоге знание и сила сливаются воедино. Фактически, речь идёт о том, что Принцип (всех принципов), который есть Единая Вещь, Res Simplex,[18 - Неделимая вещь (лат.).]Unicum,[19 - Единственное (лат.).] если пользоваться алхимическими выражениями для той Единой Вещи, из которой происходят все вещи, включая Человека, может быть представлен иначе, если прибегнуть к языку, принятому в современной научной среде; этот Принцип может быть представлен как Единое Поле или как все взаимосвязи за пределами времени и пространства, которые изначально определяют пространство и время и которые порождают всякую структуру и всякую функцию, и за чьим порогом утрачивает реальность любая дихотомия (материя – энергия, корпускула – волна и т. д.).

Само по себе это Пустота (Алхимический Вакуум), обладающая возможностью всей полноты, причём Вселенная является её манифестацией, определяемой взаимными влияниями связей между субполями, понимаемыми как пертурбации данного единого всеобъемлющего поля манифестаций или, если угодно, как линии напряжённости в пространстве-времени.

Такая Пустота или Единое Поле, к которому, как к Принципу, сводятся все взаимодействия и законы Вселенной (включая Человека), и которая служит опорой для Вселенной, поскольку последняя состоит из этой пустоты, сама по себе очевидным образом является неопределимой и, соответственно, неописуемой, то есть, – выражаясь исключительно в апофатических терминах или негативно, – она безлична и бессознательна, но выступает в качестве творца всякого индивидуального сознания. С другой стороны, вполне можно принять, что Принцип находит наиболее совершенный способ выражения в человеческом существе, говоря языком алхимиков, посредством cerebrum,[20 - Мозг (лат.).] каковой не идентифицируется с мозгом в повседневном понимании, но в определённом смысле предвосхищает «мокрый ум»[21 - Эквивалент английского термина wet brain, возникшего относительно недавно (в середине 1990-х) и ознаменовавшего новый подход в науке о мозге. Этимологически он представляет собой метаморфозу компьютерных терминов hardware («железо») и software (программное обеспечение, «компьютерный газ»), между которыми был проложен «третий путь», названный wetware. Под «мокрым умом» понимается мозг не как анатомический орган и не как сознание, но как когнитивная функция.] современной науки.

Мозг, как обычно принято считать, в подобной перспективе является подлинным оплотом эффективности или же носителем, рупором и главным процессором силы (способности к действию) и знания (обладания информацией), берущих начало в Едином Поле.

Это Единое Поле, если продолжить дальше пользоваться данной фигурой речи, фактически диффундирует во все структуры, как Первопринцип обеспечивая их субстанциональность в точном смысле сего слова (от sub = под и stare = оставаться неизменным), каковая субстанциональность определяет возможность осуществления функций.

Указанное осуществление имеет место не только в порядке взаимодействий, но также ещё и в порядке сообщений, передаваемых этими взаимодействиями, так что порядок всеобщей манифестации оказывается связан со специфическими сообщениями, которые несут информацию о составляющих всякой вещи, почему она такова, какова она есть, и почему она не другая. В конечном итоге это Сила, проницающая Природу, единый диффузный Интеллект, называемый в Алхимии Lumen Naturae,[22 - Свет Природы (лат.).] высшей точкой какового в человеческом существе является Lumen de Lumine,[23 - Свет Света (лат.).] или сознание, – завершение Единого Поля, также понимаемого как Единый Ум.

Исходя из этого, можно уяснить, почему Единый Ум не является вещью и не может служить объектом перцепции; его природа – познавать, а не быть познанным. Однако человек лишь в минимальной степени осознаёт возможности cerebrum, который в большей своей части остаётся пассивным и незадействованным (хотя по присущим ему природным потенциям выражает – в рамках Природы – Пустоту, чреватую любой полнотой), и, если его нельзя буквально назвать безголосым глашатаем и сломанным компьютером, то он, всё же, представляет собой весьма убогую версию их полноценного воплощения.

Итак, человек знания и человек силы, посредством соответственно различных оперативных приёмов, добиваются реализации определённой возможности, ясно осознавая, что люди субстанциально сделаны из той же глины, из той же Materia Prima,[24 - Первоматерия (лат.).] из которой создана Вселенная, то есть из той Единой Вещи, коя снабжает субстанцией и ин-формирует человеческое существо и его мысли, каковые сами являются частью природного творения, повседневной реальности; они сами суть Природа. Иными словами, человек как субъект познания и субъект силы не находится за пределами Una Res;[25 - Единая вещь (лат.).] напротив, он – дверь, посредством которой «волновые функции» приходят к коллапсу, или – в позитивном смысле, – посредством которой осуществляется возможность Единого Поля.

Учитывая вышесказанное, становится понятно, что говорить «Единое Поле» – то же, что говорить «Бог», или «Единый Ум», или «Великий Дух», или «Абстрактное».

Точно так же, как глаза не находятся за пределами мира, который видят, так и человек, то есть человеческий ум, не выходит за рамки реальности, каковую он воспринимает, притом я говорю «человеческий ум», поскольку Единый Ум – употребляя этот термин в наиболее типичном значении, как «первичная реальность», – выступает по отношению к феномену творения в такой же роли, что и сновидец по отношению к сновидению и населяющим его образам.

Проблематика оперативной деятельности в области алхимического Герметизма и магического Герметизма как инициатических путей состоит в использовании non plus ultra[26 - Крайняя степень чего-либо (лат.).] природной манифестации, кое есть знание себя (или сознание), понимаемое как напряжённость Первопринципа в порядке той же манифестации, с целью придти к осознанию себя в микрокосме ® осознанию себя как посредника, взаимодействующего с макрокосмом ® осознанию себя как мира (читай Универсума).

По этой причине Алхимия (как путь познания) и Магия (как путь силы) являются техниками жизни, превращающими её в Путь Единения, согласно канону, который известен как Герметизм и который, исторически, отсылает к категории текстов II и III вв., восходящей к греко-римскому Египту не позднее II в. до н. э., если не к ещё более древней египетской мысли.

Прежде, чем закончить этот дискурс, необходимо отметить следующее:

а) в Герметике Принцип в момент акта вселенской манифестации называется Телесма и понимается как «мысль», однако не как мысль мыслимая, но, если так можно сказать, мысль мыслящая, то есть как таковая она неопределима, неописуема, непознаваема, поскольку выступает в качестве принципа всякого определения, описания и познания. В целом, она обладает характеристиками Единого Поля, а точнее, их отсутствием в силу природы «физического вакуума»; она такова, что позволяет некоторым учёным придти в результате философских рассуждений к выводу, что «всё есть мысль». Следовательно, субстанция каждой вещи заключается в бытии мыслимой, в то время как первая и последняя среди мыслимых вещей есть Мир (включая Человека), что в конечном счёте представляет собой феномен проявления себя как иного… в Мысли.

Телесма в процессе действия называется Великим Магическим Агентом.

б) в Алхимии Принцип называется «Первоматерией Делания» (не путать с Materia Prima),[27 - Согласно некоторым авторам (например, А. Пернети), в этих терминах алхимической Первоматерии Делания соответствует Materia Secunda герметической философии.] что есть в самом прямом и точном смысле «Хаос» (как его часто и нарекают), каковой находится также в глубинах человека, почему ещё зовётся Mysterium Magnum.[28 - Великая Тайна (лат.).] По-другому его именуют Меркурием, поскольку это энергия в действии (сила), из которой и посредством которой осуществляется материальная манифестация, когда материи присущ – под именем Гермеса – Интеллект и, таким образом, осознанность (то есть способность принимать информацию).

В Меркурии как принципе то, что есть в потенции, имеет продолжение в действии; иными словами, Меркурий как «Может» продолжается как «Есть». Вот почему в герметическом, алхимическом или магическом Weltanschauung точка назначения манифестации Принципа, итог Принципа в его проявлении, есть обретение сознания «Единого во Всём и Всего в Едином», что в ряду герметических образов представлено Уроборосом или змеёй, пожирающей собственный хвост. Этот символ имеет своего предшественника в египетской иконографии (см. сходное изображение змеи во втором сундуке гробницы Тутанхамона); такой же смысл заключается в символе змеи Мехен со многими кольцами (см. Книга Ам-Дуат, О Запредельном, или Книга Преисподней).

Существует также вариант данной фигуры из двух змей, которые соединяются ртами и хвостами в виде окружности, что является символом ссылки на самоё себя.

II. Алхимия

Множественность «бессмертных» невозможна, поскольку Совершенное Единство состоит в осознании своего бытия как Единого.