Эта неизвестная Алхимия

VII. Магическая дверь

Через естественную дверь Человек попадает в существование, через другую естественную дверь он его покидает; но через герметико-алхимическую дверь он может выйти в жизнь по обе стороны существования.

Среди наиболее значительных свидетельств в истории Алхимии есть эпизод, связанный с Магической Дверью, называемой также Герметической или Алхимической, каковая представляет собой важнейший, если не единственный эпиграфический документ в Италии. Она была установлена в 1680 г. маркизом Массимилиано Паломбарой в стене его римской виллы на небольшом расстоянии от главного входа.

Магическая Дверь представляет ценность благодаря не архитектурным достоинствам, а эпиграфам, нанесённым на неё, насколько известно, самим маркизом, каковой считался как минимум любителем герметики и разместил в различных частях виллы ещё пять других эпиграфических групп, ныне, к сожалению, утраченных.

Однако упомянутые эпиграфы принадлежат не маркизу, а таинственному персонажу – «паломнику» – который, согласно легенде, провёл ночь на вилле Паломбары и покинул её, не попрощавшись, но оставив лист бумаги с изображёнными на нём «энигмами».

Среди эпиграфов, или надписей, можно различить знаки, которые, несмотря на то, что их семь, как и число их астрологических аналогов, не следует путать с таковыми, поскольку они – за исключением знака Венеры – выглядят иначе и указывают на Семь Металлов Алхимии (что, конечно, следует понимать не буквально, а метафорически). Если быть точным, это герметико-алхимические символы пяти Планет и двух Светил (Солнца и Луны); однако, поскольку в контексте они использованы не в абстрактном, а в конкретном смысле, в приложении к Деланию, то есть к действиям оператора, я говорю, что они указывают на Семь Металлов.

Магическую Дверь называют «низкой» или «нижней», если хотите, поскольку за чтение надписей следует приниматься снизу и следовать за часовой стрелкой, можно сказать, начиная с порога, двигаясь по левой стороне Двери, если смотреть на неё снаружи, и заканчивая на правой стороне внизу.

Таким образом, вне эзотерического прочтения, требующего совершенно иного дискурса, на Двери написано следующее:

а) на фронтоне, на ленте внешней окружности: tria sunt mirabilia deus et homo mater et virgo trinus et unus – «три чуда: бог и человек, мать и девственница, тройственность и единство»;

б) на фронтоне, на ленте окружности, увенчанной крестом: centrum in trigono centri – «центр в треугольнике центров»;

в) на архитраве находится единственная надпись не на латыни, а на иврите,[72 - Руах Элохим.] однако её смысл не вызывает сомнений: «Дух Божий»;

г) ниже помещено: horti magici ingressum hesperius custodit draco et sine Alcide colhicas delicias non gustasset Iason – «дракон охраняет вход в магический сад Гесперид, и без Алкида [т. е. Геракла] Ясон не сможет вкусить наслаждений Колхиды»;

д) на правом брусе Двери, если выходить из неё, в верхней части, под знаком Свинца (Сатурна): quando in tua domo nigri corvi parturient albas columbas tunc vocaberis sapiens – «когда в твоём доме чёрные вороны произведут на свет белых голубок, будешь называться мудрецом»;

е) напротив, на левом брусе Двери, под знаком Олова (Юпитера): diameter spherae thau circuli crux orbis non orbis prosunt – «диаметр сферы, тау окружности, крест орбиты не служат слепцам»;

ж) на правом брусе, в средней части, под знаком Железа (Марса): qui scit comburere aqua et lavare ignis facit de terra caelum et de caelo terram pretiosam – «тот, кто знает, как жечь водой и мыть огнём, превратит землю в небо, а небо – в драгоценную землю»;

з) напротив, на левом брусе, под знаком Меди (Венеры): si feceris volare terram super caput tuum eius pennis aquas torrentum convertes in petram – «если сделаешь так, чтобы земля летала у тебя над головой, посредством её перьев сможешь обратить в камень воды потока»;

и) на правом брусе, в нижней части, под знаком Ртути (Меркурия): azot et ignis dealbando Latonam veniet sine veste Diana – «азот[73 - Алхимический аркан, не имеющий ничего общего с химическим элементом N.] и огонь, отбеливая Латону, следует обнажённая Диана»;

к) напротив, на левом брусе, под знаком Золота (Солнца): filius noster mortuus vivit rex ab igne regit et coniugio gaudet occulto – «наш мёртвый сын живым царём правит из огня и наслаждается тайным союзом»;

л) на уровне порога, читается как слева направо, так и справа налево: si sedes non is – «если сидишь [на месте], не продвинешься [вперёд]», если читать слева направо, и «если не сидишь [на месте], продвинешься [вперёд]», если наоборот;

м) под порогом, рядом со знаком Серебра (Луны): est opus occultum veri sophi aperire terram ut germinet salutem pro populo – «тайное делание для истинного мудреца раскрыть землю, чтобы она породила спасение для людей».

Я привёл дословный перевод, в том числе и там, где одно слово создаёт намеренную двусмысленность; впрочем, эти надписи являются «энигмами» и, как таковые, предоставляют исследователю возможность проявить свою сообразительность. Кроме того, таковой имеет возможность поупражняться в трактовке смысла этих надписей, читаемых, как было сказано, снизу вверх по часовой стрелке, не говоря уже об анализе треугольника, венчающего Дверь – Салумбо (после Х в. называемого также Треугольником Соломона),[74 - Автор имеет в виду треугольник, вписанный в окружность и обращённый вершиной вверх.] – на который наложена сфера с крестом, содержащая, кроме того, две орбиты, то есть две окружности различных радиусов.

Искушённый герметик по этому поводу как-то написал: «Беда, что сфера с крестом не помогает другим сферам, которым явно не известно, ни как она возникла, ни где находится точка, или центр, из коего она образовалась…»

И если бы это не было так, Дверь не была бы «энигмой».

VIII. Алхимия и искусство

Поскольку художники извлекают форму из бесформенного, они осуществляют коагуляцию, но в обыденной жизни художником является алхимик, ибо он осуществляет коагуляцию внутри себя.

Если авторами называют тех, кто писал и пишет и, таким образом, в более широком смысле, оставил и оставляет конкретные следы своих операций, «аудиторией», напротив, являются те, кто в конечном счёте любит слушать, читать или же говорить сам, не марая при этом рук; такие умники, вещающие с академической кафедры, равно как и «благочестивые Энеи»,[75 - Автор намекает на бегство потерпевшего поражение Энея из Трои, когда эллины пожалели и пропустили врага «за его благочестие».] относятся к тем, кто не создан для Искусства, но пытается в нём преуспеть.

К иной категории принадлежат те, кто, будучи восприимчив к алхимическим образам, благодаря культурной ассимиляции, или в ходе поисков новых источников вдохновения, или по другой причине сознательно или неосознанно приблизился к данной образной системе и демонстрирует в ней успехи; такие люди, говоря в общем, творят в области герметико-алхимической поэтики, не являясь при этом artifex.

Действительно, в сфере искусства творцы постоянно обращаются к герметико-алхимическим мотивам и темам; рождающиеся в результате произведения, однако, не являются продуктом подлинных операторов, и, следовательно, их значение для Алхимии не стоит переоценивать. С другой стороны, в определённом смысле, Искусство, как и Алхимия, представляет собой творческую активность, выражающуюся в трудолюбивом и тщательном приведении бесформенной материи (текстуальной, изобразительной, пластической, строительной, звуковой и пр.) к форме. Отсюда восприятие Искусства и Алхимии как «подражания Природе» (данная концепция была теоретически разработана в период Ренессанса), не упрощенчески в смысле внешнего сходства, но в соответствии с тем, что за этим стоит, т. е. как воспроизведения творческих процессов, присущих Природе.

Кроме того, имеет место также личная вовлечённость в алхимическое Делание, превращающая художника в «невольного» интерпретатора такового, при том, что в контексте специфических техник возникают совпадения тематики кислот, растворителей, очистки, обжига, перемалывания, полировки и т. д.; на самом деле, в Искусстве всё это обычно служит инструментарием для создания художественных произведений, в то время как в Алхимии произведение есть итог трансмутации самого оператора. Таким образом, следует различать алхимиков, экзистенциально погружённых в Делание, которые также являются художниками, как Беккафуми и Пармиджанино (XVXVI вв.), и художников, вовлечённых в Алхимию лишь в культурном и поэтическом аспекте, как например:

– Дюрер (XVI в.) со своей знаменитой Меланхолией-I, откровенно изобилующей герметико-алхимическим символизмом;

– Кранах-старший (XVI в.) с таким же сюжетом, выполненным как явная аллюзия на ту же мифологему;

– Иероним Босх, чей триптих Сад Наслаждений (XVI в.) построен на алхимических образах;

– Джорджоне и Тициан, – соответственно, первый в Буре, а второй в Сельском концерте (XVI в.), – воспевают темы мифогерметической, если не алхимической, иконографии;

– Рембрандт (XVII в.) с гравюрой Фауст.

Вряд ли необходимо напоминать об использовании алхимического репертуара символистами, художниками-«розенкрейцерами», а позднее сюрреалистами и их непосредственными предшественниками, чьи отсылки к алхимии совершенно очевидны; среди них на художественном амвоне стоят Браунер, Дали, Массон, Эрнст, не говоря уже о предтече концептуализма Марселе Дюшане.

Интерпретация и представление мифологических мотивов в герметическом ключе берёт начало в позднем Средневековье, чтобы затем получить распространение в XVI веке и обогатить в XVII и XVIII вв. собственный тезаурус образами, заимствованными из текстов, эмблем, геральдических изображений (гербов) и иероглифических печатей. В этом контексте можно упомянуть:

– первую панель мозаичного пола в центральном нефе собора Сиены (XV в.);

– фрески Пинтуриккио в апартаментах Борджиа в Ватикане (XV–XVI вв.).

В рамках алхимической логики написаны также работы Микеланджело, далеко не бедные в отношении метафор, символов и аллегорий, каковые можно обнаружить при внимательном изучении гробниц Джулио и Лоренцо де Медичи в Новой Ризнице базилики Сан-Лоренцо во Флоренции, где на противоположных друг другу сторонах изображены две пары «Ночь»-«День» и «Утро»-«Вечер».

К иному дискурсу относятся работы, выполненные для заказчиков, явно хорошо осведомлённых в области Алхимии или являющихся её последователями, среди каковых произведений можно назвать:

– роспись во Дворце Республики в Сан-Джеминьяно (XIV в.);

– аллегория Стихий в одном из залов Палаццо Веккьо[76 - Этот зал так и называется «Зал Стихий».] во Флоренции, созданная в XVI в. рукой Вазари для графа Козимо де Медичи;

– Зал Фресок и Аудиенц-Зал (там же), расписанный Сальвиати;

– «Лаборатория алхимика» в кабинете Франческо де Медичи (там же);

– роспись, выполненная рукой Караваджо (конец XVI в.) на потолке Виллы Людовизи в Риме (Плутон, Нептун и Юпитер).

В не меньшей степени это относится к следующим памятникам:

– скульптурная группа, названная позднее «три возраста», заказанная Франческо де Медичи у Джамболонья Грандука;

– две статуи, подаренные Буонаротти Его Высочеству Козимо де Медичи и представленные в Салоне Палаццо Веккьо;

– скульптуры Винченцо Росси, изображающие «шесть подвигов Геракла», сделанные для Козимо де Медичи и выставленные в Большом Зале[77 - Называемом также «Салоном пятисот» (ошибочно – правильно было бы «Салон 1500-х»).] (там же).

В области скульптуры в соответствии с их алхимическим «весом» следует выделить: