На Другой стороне. Восхождение

– Я отправился туда в первый раз с одобрения Гебхарда, чтобы команда Молана не тронула древние артефакты моего народа, – сказал Токала, заметно похмурев. – Хватило и того, что эти земли осквернила Мгла… В ущелье были темные твари… Мне пришлось отвести угрозу от солдат в другой конец ущелья, ближе к землям арья. А когда я вернулся к вечеру, Молан был один, едва живой…

Офир пододвинулся к Токале поближе, внимательно его слушая.

– Он сказал, что случилось?.. – спросил Офир взволнованным тоном.

Токала слабо кивнул.

– В той пещере, из которой вы меня вытащили… Там вход в подземную часть старого города. Руины простираются под всем ущельем. И там теперь слишком много темных тварей. Они заполонили все ярусы руин. Молан и его команда пробудили вожака. Чудовище убило всех, кто был в команде Молана, только он выжил.

– Он убил вожака одной стрелой, – сказал Офир с улыбкой, кивнув самому себе с гордостью, что настоящего вожака-монстра смог одолеть именно лучник, став примером для всех остальных молодых лучников Закатного форта… Но Токала снова покачал головой, на этот раз отрицательно, и Офир застыл как статуя.

– Я вернулся в ущелье, чтобы понять, откуда в лес идут чудовища… Они идут из ущелья, – проговорил Токала с болью в голосе. Слабость стала одолевать Токалу от волнения, и он стал говорить еще тише: – Перескажи все Гебхарду, он должен узнать, пока не стало поздно. Молан не убил вожака-монстра одной стрелой, он запер чудовище среди руин, обрушив вход в его логово. Теперь вожак притягивает к себе силы Мглы, направляя их к источнику Света…

– …Сюда, – не своим голосом произнес Офир, округлив в страхе глаза и вскочив на ноги. – Я сейчас же все расскажу! Я обещаю! Я уже!

Кивнув Офиру, Токала закрыл глаза, словно заснув, а Офир помчался из лазарета в сторону дома командира и ворвался в его кабинет без стука.

– Командир! Командир Гебхард! У меня важные новости! Токала пришел в себя, там в ущелье… – замерев на месте, Офир понял, что влетел на собрание всех мастеров-наставников Закатного форта. Мастера собрались в кабинете Гебхарда возле широкого стола с разложенной на нем картой местности близ Закатного форта. Сам Гебхард стоял сбоку от стола, а перед ним в командирском кресле сидел эна в темных латах, с темными, почти черными волосами и голубыми глазами.

– Генерал, – сиплым тоном произнес Офир, увидев и узнав генерала армии Басилеи, самого Вителиуса, которого Офир видел лишь пару раз, еще живя в столице, но прекрасно запомнил его латы. Вытянувшись по струнке, Офир почувствовал себя настолько неловко, насколько даже не мог себе представить. Неловкость почувствовали и все прочие эна, присутствующие в кабинете. Мастер Шила тяжело вздохнула, а мастер Амадей иронично заулыбался, отведя взгляд в сторону.

– Новобранец, полагаю? – спросил Вителиус у Гебхарда. Услышав холодный тон Вителиуса, Офир успел представить, как его исключат из гарнизона и отправят домой, если не решат показательно казнить за его поведение.

– Да, лучезарный. Один из новобранцев-лучников. Не думал, что мне все же надо выставлять охрану у дверей, – с хмурым видом произнес Гебхард, оперевшись руками на стол. – Ты что себе позволяешь, Офир? – прорычал он.

– Прошу простить, командир! – тонким голосом ответил Офир, глядя прямо перед собой, опасаясь смотреть как на Гебхарда, так и на Вителиуса. – У меня важные новости от Токалы. Он пришел в себя! Токала был на последнем месте сражения команды Молана в ущелье. Он не убил вожака-монстра, он запер его в подземелье. Чудовище разрастается, притягивая к себе Мглу! – выговорив все быстро и четко, Офир повыше вздернул подбородок, будто его напряженная поза могла защитить от наказания со стороны командования гарнизона.

– Вожак-монстр, – повторил Гебхард, распрямив спину и уставившись невидящим взглядом куда-то прямо перед собой. – Это многое объясняет. Темные твари и раньше осаждали нашу крепость, но в последнее время часовые только и делают, что отстреливают их днем и ночью…

– Ты смотришь слишком узко, лучезарный, нам нельзя забывать о воле Света, – вдруг раздался чей-то притворно снисходительный голос. Оставшийся незамеченным, но внимательно слушавший все совещание клир Борво встал с кресла в дальнем углу кабинета и подошел к столу к мастерам-наставникам. Относительно моложе всех мастеров-наставников, Борво носил короткую темную бороду и прикрывал лысую голову капюшоном своей длинной бело-серой рясы.

– Если позволите, лучезарный?.. – взглянув с почтением на Вителиуса, произнес Борво. Вителиус, кивнув, жестом руки разрешил говорить.

Улыбнувшись, Борво обратился ко всем присутствующим упрекающим тоном:

– Я говорил вам не единожды, что Мгла атакует наш форт так часто, потому что мы пользуемся магией древних времен, дикой магией! «Протекционная» сфера – вот что приманивает сюда чудовищ! – воскликнул Борво, не скрывая своего презрения к названию волшебного камня, что защищал крепость от Мглы. – Мгла тяготеет к первородному Мраку, а Мрак распространяется там, где отворачиваются от Света! Сферы забирают наш свет! Свет, который был отмечен белыми кристаллами Правителей! – взглянув многозначительно на Вителиуса, будто ожидая его одобрения, произнес Борво. – Это…

– Это наша единственная защита от Мглы, – прорычал Гебхард, обернувшись к клиру. – Магия сфер разрешена Правителями с тех самых древних времен, как появилась Басилея! Не забывайте о своих обязанностях и не мешайте мне выполнять мои, – грозно добавил Гебхард, указав на себя пальцем.

– Тишина, – жестким тоном приказал Вителиус, вставая на ноги. – Форт не защитить спорами.

– И что же мы будем делать для защиты крепости, лучезарный?.. – вдруг осторожно заговорил мастер-наставник магов в длинной темно-синей мантии, сверкнув голубыми глазами. – Новобранцы распределены на патрули дорог и охрану поселений к востоку от форта.

– Марселон прав, здесь, на границе, остались только солдаты высокого уровня, и они изрядно устали, – произнес мастер-наставник лекарей, сложив руки в замок перед собой. – Лазарет все время заполнен, нам не хватает сил сражаться с Мглой на два таких обширных фронта… Но можно попытаться ускорить обучение, не так ли?..

– И как ты это себе представляешь, Прайдери? – с усмешкой произнесла мастер Шила, вздернув подбородок. – Лекари еще могут себе позволить ускорить обучение новым умениям, им не приходится сражаться с темными тварями, как другим, – добавила наставница Шила, повернув голову в сторону мастера-лекаря. Взглянув на изуродованное шрамами лицо Шилы и ее слепые глаза, мастер Прайдери поник головой, отведя взгляд в сторону.

– Но даже если мы ускорим процесс обучения новым умениям, солдаты все равно не смогут их применить в полной мере, не имея должного опыта, – прокряхтел самый пожилой из всех мастеров-наставников, сухопарый и с короткой бородой, мастер-ассасин. – А кидать их против стай темных тварей, или тем более вожака-монстра, все равно что просто отправить к Свету без шанса на победу.

– Впервые согласен с Крэваном, что уже само по себе событие особой важности, – прокряхтел Амадей, опершись на свою трость. Мастер Крэван надменно хмыкнул, но Амадей этого демонстративно не заметил.

– В этой ситуации только лучезарный генерал Вителиус может нам помочь, не так ли? – взглянув исподлобья на Вителиуса, произнес Амадей.

Вителиус глубоко вздохнул, отойдя в сторону к окну.

– Распределение новичков из столичных гильдий уже прошло, у нас нет новых солдат для пополнения гарнизона, – произнес с хмурым видом Вителиус, обернувшись назад к мастерам-наставникам. – Я поговорю с Правителями о возможных перестановках сил, но это решение принять могут только они. А тебе, птенец, стоит поучиться манерам, пока есть шанс, – обратившись к Офиру, произнес Вителиус. – Даже перед неминуемой смертью надо сохранять лицо.

Офир не удержался и посмотрел на Вителиуса, встретив его пристальный взгляд.

– Будет исполнено, генерал! – ответил Офир.

– Все свободны, – словно потеряв интерес к Офиру, сказал Вителиус и погрузился в раздумья над картой Закатного форта.

Мастера-наставники начали медленно покидать кабинет, и стоило рядом с Офиром оказаться наставнице Шиле, как он заметно съежился, устыдившись своего поведения еще больше.

– Вечером будешь в лазарете драить все лекарские склянки и котлы, пока тебе самому не понадобится лекарь, – произнесла Шила, и Офир с обреченным видом последовал за наставницей на выход из кабинета, напоследок бросив взгляд на оставшихся в кабинете генерала Вителиуса и командира Гебхарда, которые еще явно собирались поговорить без посторонних.

***

Шамир не раз видел, как после успешного прохождения обряда начинались пышные торжества. «Пришедшему домой» арья, которым эна становился после обряда, дарили подарки и цветы, и Шамир не представлял, что в честь него самого однажды устроят такой же яркий праздник. Но вот он стоял среди толпы танцующих на берегу Великой Воды, веселясь, будто действительно переродился и стал кем-то другим. Но, несмотря на праздник, Шамир не мог отделаться от чувства тревоги, с которым порой озирался по сторонам на своих гостей.

С одной стороны, Шамир опасался появления ассасина-эферья, а с другой, глядя на чествующих его арья, Шамир невольно вспоминал тех, с кем был знаком, и то, как к нему относились до прохождения обряда. Еще недавно некоторые из них не собирались делать ему обычные скидки и соглашаться на торг на рынке, другие, кто сегодня пожимал ему руку и радовался за его становление арья, еще недавно косо смотрели в его сторону всякий раз, когда Шамир и Алия гуляли по городу. Для них он был не более чем странник эферья, осевший среди арья, а теперь, спустя всего один день после череды лет негласного осуждения и презрения, – такой же арья, как и они.

Поменялось все, даже тяжелые отношения с Икрамом, но Шамир прекрасно знал, что не поменялся сам. Он не переродился, не стал другим эна, он лишь делал то, что считал должным, когда наступил момент, и потому не мог в полной мере искренне соглашаться с получаемыми поздравлениями и всеобщим весельем по поводу, которого на деле не было. Шамир не стал другим после битвы с темной тварью, да и выиграть эту битву Шамир бы сам не смог. Эти думы терзали его изнутри как невидимые раны, отчего улыбка на лице Шамира была скорее грустной, нежели веселой, а слова благодарности в ответ на поздравления звучали с каплей горечи, которую никто не должен был понять.

Но всякий раз, когда его взгляд падал на Алию, томительное напряжение внутри, которое ощущал Шамир, угасало, оставляя место для счастья. В ярко-алом праздничном платье, с подаренной заколкой, украшавшей ее локоны, с талисманом, что Шамир, сделав своими руками, отдал ей, Алия радовалась, танцевала и смеялась вместе со всеми, но по-особенному, то и дело обнимая Шамира и смотря на него полными обожания глазами. Для нее он действительно был героем, и ради этого чувства радости возлюбленной Шамир готов был стерпеть любые свои внутренние переживания. Он никогда не претендовал на то, чтобы понимать смыслы великих обрядов, даже будучи эферья не признавая особой роли в жизни эна того же оракула в Сердце Басилеи или клиров. Но ради Алии Шамир готов был поверить в слова шамана о том, что его тень действительно избрана великими силами другого мира и что он не эферья, а арья.

Пришли почти все городские советники и Икрам восседал в центре их круга, расположившегося под высоким просторным шатром близ бунгало на песчаном берегу.

– Говорят, Абауру все же удалось объединить часть наших вождей против эферья, – произнес один из советников, восседая перед столиком с яствами и вином.

– Не думаю, что сейчас уместный повод обсуждать эту тему, – произнес второй пожилой арья, – у нас праздник, дела военные подождут!

– Праздники возможны в мирное время, а у нас, быть может, снова разгорится война, – ответил другой советник арья.

– Она не прекращалась, – с хмурым видом произнес третий советник, – война не закончена, она только начинается…

– На пути у Абаура все тот же Громовой форт, – сказал Икрам, разливая вино по кубкам для себя и сидящих рядом советников.

– Эферья трусливо избегают сражений с нашими солдатами у своих южных границ, – произнес другой советник, приняв кубок вина из рук Икрама с благодарным кивком.

– Громовой форт охраняет самую труднопроходимую горную область на разломе над барьером, им тяжело воевать в таких условиях, едва ли это трусость, – сказал Икрам с важным видом. – Эферья других южных крепостей перелетают наши границы, сражаясь с нами на нашей же земле…

– А что скажет Шамир? – спросил вдруг один из советников с искренним любопытством. – Теперь ты арья, что ты думаешь?

Шамир, глядя на лица советников рядом, не знал, что ответить, и, задержавшись на лице Икрама, выдавил непринужденную улыбку.

– У меня есть талисманы для битвы как в небе, так и на земле, и если нашим солдатам они помогут, я сделаю сотни. Почти даром, – ответил Шамир, после чего, помолчав, советники разразились одобряющим смехом и возгласами.