На Другой стороне. Восхождение

– Вождь Абаур собирает новое единое войско в Эмоюнге, если даже Вителиус узнает, где Черное Сердце, это не ослабит арья, а лишь разозлит их еще больше, – ответил Шамир, медленно ступая по тропе в саду к краю парящего острова.

– На все воля Света, но если ничего не делать, эта воля не проявится, – произнес ассасин над самым ухом Шамира, и тот успел подумать, что ассасин все же занесет над ним кинжалы и убьет, но вместо этого услышал слова: – Я помог тебе стать героем для наших врагов, воспользуйся благодарностью арья ради блага своего народа – найди Черное Сердце… Найди и уничтожь его…

– Шамир! – вдруг раздался издалека счастливый голос Алии. Обернувшись, Шамир со страхом взглянул на возлюбленную, увидев рядом с ней Икрама. Застыв на месте, Шамир не сразу понял, почему Алия рассмеялась, кинувшись ему на шею. Еще опасаясь присутствия ассасина-эферья, Шамир крепко обнял Алию, словно желая ее закрыть от возможной атаки ассасина, но, казалось, тот исчез, ведь ничего страшного не произошло.

– Свет мой, возрадуйся! Отец пришел сообщить замечательную новость! – сияя от радости, сказала Алия и потащила Шамира за руку к Икраму.

В отличие от Алии, ее отец выглядел серьезным и задумчивым и как будто сомневался в чем-то очень важном, почти что с опаской поглядывая на Шамира. Шамир не представлял, что будет дальше, поэтому молча смотрел на Икрама, ожидая, когда тот заговорит.

– Я созвал совет, чтобы решить важный вопрос… Как оценить твой поступок. Ты спас сегодня много жизней, рискуя своей собственной, – с трудом произнес Икрам, будто слова давались ему через силу. – Спас много арья, будучи эферья.

Шамир не смог больше смотреть в глаза Икрама и еще крепче обнял Алию. Сердце стучало так часто, словно он снова начал битву с темной тварью, но на этот раз выиграть не представлялось возможным.

– …И поэтому я попросил совет дать разрешение принять тебя… Назвать тебя арья. Чтобы ты наконец действительно стал членом нашей семьи, – сказал Икрам.

Округлив от удивления глаза, Шамир поднял голову, встретив внимательный и задумчивый взгляд Икрама, к своему еще большему удивлению не обнаружив в нем столь привычного отвращения и недоверия, ненависти и злости, к которым Шамир успел привыкнуть.

– Совет дал разрешение, – продолжил Икрам, отчего Алия почти запрыгала на месте, глядя сияющими глазами то на застывшего Шамира, то на Икрама. – Но при одном условии… Низар хочет понять, действительно ли ты достоин быть арья, не проходя обряд посвящения, как положено.

– Но он прошел обряд! Он сразился с Мглой и победил! – удивилась Алия, перестав улыбаться. – Зачем ему говорить с шаманом?

– Потому что я не давал Шамиру задание, я не давал ему на выбор оружие. Церемонии не было, все случилось по воле Света. Но теперь эту волю надо понять, – терпеливо ответил Икрам, на что Алия ответила встревоженным коротким вздохом. – Ты готов?.. Ты хочешь этого? – спросил Икрам, обратившись к Шамиру.

Шамир не знал, что ответить, сраженный новостью, лишь ласковое прикосновение Алии заставило его очнуться из забвения. Сосредоточившись на Алии, Шамир неловко улыбнулся ей в ответ и медленно закивал.

– Да… Да, я хочу стать арья, – ответил он, не узнавая своего взволнованного голоса.

Посмотрев на Икрама, Шамир снова закивал.

– Я готов говорить с шаманом, – сказал он уверенней, и Икрам впервые за все то время, что Шамир знал отца своей возлюбленной, искренне улыбнулся ему в ответ. Но коротко, так, словно нарушил какой-то данный самому себе запрет.

– Пойдем, Низар ждет тебя, – сказал Икрам, развернувшись и направившись назад в дом. Переглянувшись с Алией, Шамир направился вместе с ней следом за Икрамом. У парадного входа в дом их встретили советники, еще не успевшие разлететься по своим делам. Приветствуя почтенных арья кивками, Шамир прошел за Икрамом в просторный парадный холл и направился в самую большую из всех комнат, где и проходили обычно заседания городского совета.

– Останься здесь, – сказал Икрам, обратившись к Алии.

Снова коротко вздохнув, Алия крепко сжала в своих пальцах руку Шамира и отпустила его следовать за Икрамом в одиночку. Оставив Алию позади, Шамир оглянулся на любимую один раз, чтобы ободряюще ей улыбнуться, поскольку знал, что она переживает ничуть не меньше, чем он сам. А когда взгляд снова упал на прикрытые впереди двери в зал совета, Шамир почти вздрогнул от вдруг раздавшегося тихого голоса Икрама.

– Я думал, что этот день никогда не настанет, – замедлив шаг, сказал Икрам, глядя куда-то перед собой невидящим взглядом.

Шамир робко взглянул на него и опустил голову.

– День, когда не придется устраивать за мной слежку? – спросил осторожно Шамир.

Икрам горько усмехнулся.

– Ты не захотел проходить обряд раньше. Даже когда решил забрать Алию из-под моего крыла. И явно не собирался проходить обряд по своей воле… Ты хотел остаться эферья, живя среди нас, будто мы чем-то хуже них, – произнес Икрам, и Шамир узнал знакомые грозные нотки в его, казалось бы, спокойном тоне. Шамир даже побоялся снова взглянуть на Икрама, зная, что увидит гнев, для которого все же была веская причина, пускай сам Икрам даже не догадывался, насколько веская.

– Но, видимо, сам Свет уготовил тебе другую судьбу… – неожиданно мягко сказал Икрам, остановившись перед дверями в зал совета. – Порой мы бываем ослеплены и идем, не ведая куда. Но тебя ведет за руку Алия, – помолчав, словно собираясь с духом, Икрам прямо взглянул на Шамира, и тот не мог отвести взгляд в сторону, чувствуя себя беззащитным и прозрачным как стекло, отчего все тело сковал страх.

– И она счастлива на этой дороге, – вдруг с теплой улыбкой сказал Икрам растерявшемуся Шамиру. – Теперь у тебя есть шанс идти с ней наравне. Все поменяется.

Стоя напротив Икрама, Шамир не смел ни прервать повисшего в воздухе молчания, ни пошевелиться, пытаясь осмыслить сказанное. О чем мог говорить Икрам? О том, что вдруг спустя столько времени он признает в Шамире члена семьи? Примет как сына и забудет о его происхождении? Шамир надеялся на это раньше, когда он еще готов был верой и правдой служить Басилее, но теперь, когда его готовы были принять как равного, принять как своего, ему было страшно, что не оправдает этой надежды, а правда про его роль в Динео откроется в предстоящей беседе с шаманом… Ведь он искренне хотел стать арья. Алия действительно вела его за руку по единственно верной дороге – дороге, по которой их направляет любовь друг к другу. Бесконечной дороге, что не ограничена территориями двух народов эна, не зависит от Мглы и теней.

Шамир надеялся, что идет правильно, не оступаясь, и точно знал, что следующий шаг ждет за дверью в зал совета, куда с молчаливого позволения Икрама и зашел, оказавшись в просторной комнате, освещенной лишь несколькими неочищенными спифами, расставленными по углам широкого богато украшенного ковра. В центре на пухлой подушке восседал седовласый эна с сияющими проницательными темными глазами. Сгорбившийся под тяжестью своих дум, Низар следил за медленно подошедшим ближе Шамиром, будто глядя сквозь него. Шамир сел напротив Низара на точно такую же широкую пухлую подушку и слегка развел руками.

– Вы хотели видеть меня, лучезарный?.. – осторожно спросил Шамир, решив нарушить тягостную тишину.

– Не только тебя, – загадочно ответил Низар. Шамир понял, о чем говорил шаман, и медленно вытащил из-за воротника свой кристалл. Сияющий камень искажала глубокая червоточина, но ее наличие нисколько не смутило Низара, напротив, он зачарованно смотрел на темень кристалла, коснувшись камня одной рукой.

– Закрой свои глаза здесь, открой их в другом мире, – сказал Низар, и Шамир с замиранием сердца зажмурился, чувствуя, как дрожит. Низар мог увидеть все его потаенные мысли, все то, что Шамир хотел забыть как сон, чтобы раствориться в лучах рассвета и начать новый счастливый день вместе с Алией. Мысли об Алии стали для Шамира путеводной нитью из охватившего его отчаяния, и мир вокруг словно засиял, став ярче, будто в комнате зала совета зажглось солнце. Вдруг Шамир почувствовал, что летит, падает как камень, теряя высоту, свет солнца за закрытыми глазами стал исчезать, растворяться в серой дымке. Шамиру стало тяжело дышать, словно вдруг стало просто нечем, и он открыл глаза.

Мир вокруг него был полон темноты, в нем не было ни капли света, лишь разные оттенки черного дыма, постепенно обретающего странные формы и очертания. Одни тени неслись мимо него в двух противоположных потоках, другие, крупнее, проносились вблизи с невероятной скоростью, растворяясь в темной дали. Подняв голову, Шамир увидел высокие столбы дыма, больше похожие на горы, и серое полотно над ними, простирающееся подобно небу. Как никогда прежде Шамир чувствовал тяжесть, давящую на него с высоты этого серого полотна невидимой силой. Он шел среди теней, направляясь к одной из высоких гор, в которой открылся проход. Шамир шел между тенями, пробираясь к новым дверям, за которыми вдруг нашел возможность словно взлететь в воздух, но тяжесть его тела не пропала, лишь сместилась на новый уровень, на котором он вышел, отправившись по узкому коридору к третьим, как он был уверен, последним дверям. Распахнувшись, двери открыли перед ним странный просторный зал, в конце которого стояла еще одна тень, самая темная из всех, что довелось видеть Шамиру. И ему вновь стало страшно, он хотел вырваться из сковавших его оков, точно такого же черного дыма, из которого состоял весь мир вокруг. Но он все равно шел к тени в конце зала, и тень увидела его, и на лице этой тени была улыбка, которая поразила Шамира своей неестественностью. Он протянул вперед руку, и тень пожала ее, передав Шамиру невообразимый прежде холод, от которого Шамир задрожал еще сильнее. Весь мир начал растворяться, расплываться в густом тумане, и Шамир взглянул на руку тени – единственную силу, которая еще удерживала его целым. На руке тени красовался темный перстень с вензелем «Н.Д.»

Шамир открыл глаза, обнаружив себя на полу. Он упал на бок, отчаянно прижимая к себе кристалл. Переведя дух, Шамир взглянул на сидящего напротив Низара, поднялся и сел ровно, пытаясь понять, что случилось с шаманом. Прежде и так темные глаза шамана стали полностью черными, словно окутанными тем самым туманом, в котором Шамир пребывал в мире теней. Вспомнив страшную тень, которая к нему прикоснулась, Шамир невольно подумал, что Низар остался в другом мире своим сознанием. Казалось, Низар смотрел чужими глазами на мир теней, пытаясь в нем что-то обнаружить, и, бродя в своих поисках, вертел головой, порой тяжело вздыхая. Лишь спустя немного времени Низар вдруг с сильной дрожью очнулся, его взгляд очистился, а прежде окутавший глаза темный туман растворился. Шамир не знал, что сказать: он не понимал того, что открылось ему в мире теней, и все еще чувствовал страшный холод, рукой держась за кристалл так, будто лишь свет мог согреть его после путешествия в мире теней и прикосновения одной из них к нему.

Вдруг за спиной Шамира раздался легкий скрип дверей, и в зал медленно вошел Икрам. Алия боялась переступить порог комнаты, застыв в дверном проеме. Она с тревогой смотрела на мужа, а сам Шамир не мог повернуться назад, все еще глядя на приходящего в себя Низара.

– Его тень живет среди теней эферья, – с трудом проговорил Низар, глядя в пол перед собой. – Но его тень не с ними… Его тень избрана могущественными силами, которые мне не доводилось видеть прежде.

Низар все еще выглядел отстраненным, и Икрам, видя состояние шамана, подошел еще ближе.

– Раз его тень не заодно с эферья, он может стать арья?.. – спросил Икрам напряженным голосом. Низар кивнул и начал медленно подниматься на ноги. Алия тем временем влетела в комнату, едва ли не расправив за спиной крылья, и накинулась на Шамира, взяв его за руки, чтобы помочь ему встать. Шамир был настолько поражен всем с ним случившимся, что даже сияющая улыбка Алии не сразу смогла вырвать его из оцепенения.

– Добро пожаловать в семью, – тихо произнес Икрам, подойдя к Шамиру ближе. Алия отступила в сторону, и Икрам приобнял Шамира, грустно ему улыбнувшись. Шамир неловко поклонился Икраму в ответ, не зная, что сказать.

– Летите домой, дети мои, а завтра на рассвете мы празднуем, – сказал Икрам, все еще улыбаясь. Алия закивала и повела Шамира за руку на выход из зала совета, а Икрам остался в комнате с молчаливым Низаром.

Почувствовав на себе странный взгляд в спину, Шамир оглянулся назад и заметил, что Низар смотрел на него так, будто все еще видел мир теней и его собственную тень, которую назвал избранной. Смутившись, Шамир отвел взгляд в сторону и ушел вместе с Алией, надеясь поскорее забыть все то, что увидел по другую сторону барьера.

***

Закатный форт только пробуждался ото сна, но некоторые уже бодрствовали, и Офир проснулся от странного чувства, что вокруг него суета и пора спешить на занятие с наставницей Шилой. Но открыв глаза, Офир обнаружил себя лежащим не на своей койке в казарме, а в высоком просторном зале, залитом солнечным светом. Чуть приподняв голову, Офир увидел ряды коек и понял, что очнулся в лазарете. Лекари сновали между больными, пытаясь залечить целебными настойками и заговорить лекарскими заклинаниями раны пострадавших от Мглы.

Почувствовав слабость, Офир откинул голову назад на подушку, пытаясь вспомнить, что с ним случилось. Он был в рейде со своей командой и вопреки приказу Фарэна ринулся в Явление Мглы, чтобы спасти Токалу, эна, которого Явление успело поймать в свои страшные оковы видений. Вспомнив свое видение, Офир встрепенулся и схватился за свой кристалл, будто опасаясь, что камень мог исчезнуть после рейда. Но камень все так же висел на цепочке и все так же сиял, несмотря на явную червоточину внутри кристалла. Видение растворялось в потоках мыслей, и Офир уже не мог вспомнить деталей своего страшного сна в Явлении, но он точно помнил, зачем в него кинулся.

Повернув голову налево, Офир увидел на соседней больничной койке Токалу. В Явлении было тяжело рассмотреть эна, оказавшегося в темном облаке Мглы, но теперь Офир мог рассмотреть незнакомца получше, и он заметил, насколько непохожим на всех прежде виденных им эна был Токала. Офир мог с уверенностью сказать, что Токала не был арья, даже несмотря на свою смуглую кожу, орлиный нос и темные волосы, не был он и варья, о которых Офир только слышал истории, представляя восточный народ эна больше похожим на эферья. Да и эферья Токала тоже не был, о чем свидетельствовал не только внешний вид, но и странное оружие, которое покоилось на тумбе рядом с койкой Токалы. Присмотревшись к кинжалам ассасина, Офир отметил искусную работу по дереву и металлу, но едва ли похожую на работу мастеров-эферья.

Потянувшись было рукой, чтобы взять один из кинжалов, Офир вздрогнул от вдруг раздавшегося тихого голоса и поймал на себе внимательный взгляд черных глаз Токалы.

– Не принято забирать оружие еще живых эна, – сказал Токала.

– Простите, лучезарный, – испуганным голосом ответил Офир, отдернув руку. – Я не собирался забирать ваше оружие. Я просто никогда не видел ничего подобного… Откуда эти клинки?

– Ты тот самый новичок, что спас меня, так ведь? – спросил Токала, и Офир смущенно кивнул. Задумавшись, Токала помедлил с ответом и заговорил вновь: – Утолить твою жажду знаний – малость за спасение жизни… Эти клинки достались мне от деда. Он жил здесь задолго до появления Мглы и эферья… Он сделал эти клинки сам.

Задумавшись, Офир снова взглянул на кинжалы Токалы – и округлил глаза от озарившей его догадки.

– Вы из палья! Первых эна! – произнес Офир, сев на койке. – Так вот почему вы ушли в ущелье, там ваш город?..