NOFX: ванна с гепатитом и другие истории

* * *

Спустя одну или две подруги я был на вечеринке где-то около Лос-Анджелеса, выпивая пиво с милой крашеной блондинкой по имени Челси. Ее короткие волосы и сапоги делали ее похожей на скинхеда, а ее густой макияж мулатки выдавал в ней мексиканку из низов. В любом случае я запал на нее, а она, должно быть, запала на меня, потому что вскоре мы очутились в одной из спален.

Какое-то время мы поролись на чьей-то кровати, и она была сверху. На мгновение она остановилась, посмотрела вниз и сказала: «Извини… а как тебя зовут, повтори еще раз?»

Мы рассмеялись, и между нами зародились отношения. Но то, как они начинались, было признаком того, что они не будут здоровыми.

Отец Челси был байкером, ее мама была олд-леди – байкеровской телкой с недостающими зубами, ее брат был частью банды FFF. Они жили в получасе езды на запад от Лос-Анджелеса, вблизи города под названием Роузмид, и когда я к ним приезжал, они приглашали меня на ужин из макарон с сыром. Ее батя угощал меня пивом Coors, починяя свой драндулет. Они были приятными, дружелюбными людьми, совсем не похожими на тех, среди которых я вырос. Челси один раз показала мне фото, сделанное на «Поляроид», с изображением рта ее мамы вокруг члена отца. Я поморщился при мысли о таких зубах, находящихся близко к чьим-либо интимным частям тела, но предполагаю, что ее отец тогда наслаждался в достаточной мере, раз уж решил запечатлеть это событие.

Сколько бы ни была милой эта беспокойная семейка, они сделали малышку Челси несколько шероховатой. Она была темпераментной – и это еще мягко сказано! Моя подружка всегда устраивала драму. Обычно происходило так: «Мне не нравится, как эта краля смотрит на меня». В принципе, это могло быть каким-то другим, часто мнимым пренебрежением или неосторожностью со стороны других, что перерастало в крики и/или пощечины. Иногда она просто нарывалась сама, например когда стала приставать к Майку: «Этот твой пидорский причесон дэвил-лок тебе не идет», а затем шлепнула его, схватив за волосы, когда тот ей сказал, чтоб она заткнулась. Майк посмотрел на меня исподлобья и спросил: «Что мне прикажешь делать?»

«Делай то, что тебе нужно сделать. Она же до тебя доебывается».

Он двинул ей в живот, но Челси его не отпускала; тогда Майк вцепился ногтями в ее лицо, чтобы наконец вырваться на свободу.

Я принимал участие в немногих драках в жизни, но я думаю, что было бы справедливо сказать, что большинство из них были из-за Челси. Она вступила в какой-то глупый махач с нашим ударником Скоттом во время нашего первого тура по США. Я сидел за рулем фургона, когда услышал знакомый галдеж Челси и ее нытье с заднего сиденья, с последующим: «Пошел на хуй, Скотт!» И шлепок.

Я заорал: «Блядь, ребята! Прекратите эту хуйню!», обернулся и увидел, как Скотт отводит руку назад, готовясь к удару. Я съехал на обочину, но машина полностью не остановилась, я выпрыгнул из водительского сиденья в заднюю часть вестибюля и напал на Скотта. Мы сцепились друг с другом, в то время как наш фургон медленно поворачивал обратно к шоссе. Майк схватил руль и резко затормозил. Неестественный скрежет трансмиссии прекратил потасовку (вероятно, впоследствии это стало причиной наших многочисленных поломок).

Наше следующее турне было зимним пробегом в Техас с другим парнем по имени Скотт на барабанах и моим другом Дейвом Алленом в качестве временного вокалиста. В Далласе, в канун Нового года, мы мочили на сцене, в это время Челси отчаянно кричала и делала мне сигналы сбоку сцены. Она показывала на свое лицо, которое, казалось, все было красным, а затем – на какого-то парня, стоявшего рядом с ней. Я пытался читать ее по губам: «Он ударил меня!»

Я инстинктивно сдернул свою гитару, побежал по сцене и накинулся на того парня. Я сбил его с ног, и, обмениваясь ударами, мы скатились со сцены на пол. Он оказался верхом на мне, но Майк прорвался через плотную толпу и оттащил парня в сторону.

– Уебок! Ты ударил мою девушку!

– Нет, я этого не делал!

– Челси, что случилось?

Она пояснила: «Он поцеловал меня».

В итоге я был злее на Челси, чем на того парня. Мы продолжали ругаться всю оставшуюся часть ночи, я даже не помню, закончили ли мы наш сет. Хуже всего, однако, было шоу в Бейкерсфилде, когда Челси вступила в драку с какой-то девушкой, которая не так на нее посмотрела. Они начали пихать друг друга, а ее бойфренд стал прикладывать руки к Челси.

Опять же сработал инстинкт: от одного удара я сломал парню нос. Он сложил пригоршней руки к лицу, и его ладони быстро наполнились кровью. Бля, что я наделал? Мой гнев мгновенно сублимировался в раскаяние. «Ебаный в рот! Я принесу тебе льда!»

Кто-то схватил меня: «Оставь его! Ты уже достаточно причинил ему боли!»

Я все равно принес ему немного льда. Кто-то сказал мне позже, что этот парень – мудак и это был не первый раз, когда ему ломают нос на шоу, но это не имело значения. Что эта девушка делала со мной? И почему я позволял ей это делать? Пришло время, чтобы расстаться.

А потом она сказала мне, что была беременна.

У нас состоялся долгий разговор о том, что делать дальше. Мне было девятнадцать лет, а ей было семнадцать, и мы оба жили с родителями, ничего не зная о воспитании детей. Мы едва понимали, что ломать носы случайных людей – не является правильным проведением субботнего вечера.

Это было как в фильме «Беспечные времена в Ричмонд-Хай»: $200 и авто, за исключением того, что я заплатил счет за аборт и покорно ждал в клинике. Через сорок минут после начала встречи с врачом подруга вышла в слезах. Она рассказала мне о вытекшей крови и как они сказали, что нужно ожидать кровотечения еще.

Бремя этого опыта окончательно подтолкнуло отношения к точке разрыва, но оно также и сблизило нас. Мы остались друзьями после расставания и до сих пор время от времени общаемся. У нее есть теперь семья; а один из ее троих детей даже фанат NOFX.

Я не могу себе представить, как иначе бы сложились наши жизни, если бы она оставила этого ребенка. По всей вероятности, NOFX тогда бы помнили только по одной, ужасной 7-дюймовой записи (или, что более реалистично, не помнили бы вовсе), потому что мои приоритеты были бы совсем иными. Я бы получил хуевую работу и погряз в рутине постоянных драк и жизни в ебаном Роузмиде. В конце концов мы все равно бы расстались.

Я никогда не рассказывал родителям об этом. И даже моя группа будет читать эту историю впервые на этих страницах. Это еще один секрет, груз которого я взвалил на свои плечи и нес в течение многих лет.

На разогреве у Descendents (с Дейвом Алленом на вокале).

21

Майк

Когда моего друга Ноя чуть не зарезали, я понял, что, наверное, пришло время переезжать из Лос-Анджелеса. Ной был больше чем просто случайный панк-фанат: он был в составе футбольной команды старшеклассников в Беверли-Хиллз и не являлся участником панк-сцены. Мы отправились на концерт группы Dickies /Хуишки/ в клуб Music Machine в Санта-Монике прямо перед тем, как NOFX двинули на летние гастроли. Я думаю, что он выделялся из толпы, потому что некоторые из Suicidals нацелились на нас еще на улице.

Мой друг Бруно из Suicidals вмешался в процесс и поручился за нас. Я думал, что мы вне опасности, и вошел в клуб, а Ной остался снаружи. Через некоторое время другой мой приятель подошел ко мне и сказал: «Чувак, там твой друган. И ему хуево».

Я вышел на улицу и обнаружил Ноя на земле, с брызгающей из груди кровью. Видимо, Suicidals снова доебались к нему, он побежал, и они преследовали его, как одичавшие бродячие собаки. Я помог загрузить его в машину Эдди Мэчтингера, и он отвез его в больницу. Диагноз: ножевое ранение легкого; врачи едва смогли спасти ему жизнь. Больше Ной никогда не играл в футбол.

Примерно в то же время я как то сидел рядом с входом в Cathay во время шоу. Какие-то гангстеры избивали какого-то случайного чувака с ирокезом на парковке, в 100 футах от меня. Это была типичная ночная драка, «двадцать на одного», пока кто-то не прыгнул на шею парня. Толпа вокруг замерла, а потом все бросились врассыпную. А обмякшее тело просто осталось лежать на асфальте.

Я любил панк-рок, мне нравилось быть в группе, но не нравилась идея быть убитым за него. Это стало слишком в порядке вещей, когда на шоу кто-то подходил к тебе и говорил: «О, кстати, там твоего кореша повезли в больницу».

Как ни крути, я собирался в колледж. Несмотря на то что мои родители не были религиозными, они оставались евреями, а в еврейской семье вопрос ставится не так: «Ты собираешься в колледж?», а так: «В какой колледж ты собираешься?» Мои документы на поступление приняли в Университете Южной Калифорнии, в Государственный университет Сан-Франциско, поэтому, когда я понял, что у меня есть шанс переехать на север, я воспользовался им.

Моей основной специальностью были общественные науки, а не основной – человеческая сексуальность. Там я встретил девушку по имени Уэнди. Ее отец был богатым чуваком, но в какой-то момент он решил, что прекратит оплачивать ее расходы на колледж, поэтому она переехала в мою комнату общежития. Чтобы покрыть свое обучение, она стала велокурьером, и вылилось все это в переезд в общий дом с некоторыми из ее новых коллег.

Быть курьером на велосипеде – в меньшей степени работа и в большей – образ жизни. С нами жили шесть или восемь человек (я не беру здесь в расчет того, кто продавал кислоту по почте, вскоре его повязали и он попал в тюрьму на двадцать лет). Все они постоянно устраивали вечеринки.

У меня есть много хороших и добрых воспоминаний о том времени. Однажды подружка потащила меня на концерт Red Hot Chili Peppers в Госуниверситете Сан-Хосе, и мы не могли найти место для парковки. Мы украли парковочный пропуск из фургона с открытым окном, а также, на такой же озорной волне, дернули чемодан из кузова. Вернувшись домой, мы открыли чемодан, в котором была шляпа с торчащим из нее китом, шотландская юбка с рисунком американского флага, какие-то кожаные забродные штаны… Это были наряды, которые «Перцы» надевали на всех своих фото и на сцене во время их Freaky Styley тура. Парни были известны своими аляповатыми костюмами, я же задавался вопросом: а почему в тот вечер они решили выступать в джинсах и футболках?

Какое-то время я носил шляпу с китом, а Уэнди – килт, но барахло куда-то подевалось и пропало. Очень жаль, так как все эти вещи были бы очень ценными сейчас[10 - Я знаю, что этот эпизод имеет мало общего с историей NOFX, но я просто тащусь от одной мысли о том, что Red Hot Chili Peppers, читая эту книгу, наконец-то узнают, что стало с их одеждой. Привет, парни!].

С Уэнди все пошло наперекосяк после того, как она попала в пару неприятных аварий на своем велосипеде. Она расколола себе череп во время одной из них, и ее поведение резко развернулось в сторону срыва башни. Она стала сердитой и капризной, постоянно завязывала со мной ссоры.

Однажды я нашел записку на своем фургоне. Какая-то девушка по имени Эрин Келли увидела, что у меня было аэрозольной краской нарисовано «NOFX» на борту, отметив, что NOFX будут играть в Санта-Барбаре в этот уик-энд. Она спрашивала, возможно ли будет за компанию доехать на юг, чтобы встретиться там с подругой. Эрин позже говорила мне, что эта поездка была самой некомфортной в ее жизни. Дело в том, что мы с Уэнди крутили музыку на полную мощь, в попытке скрыть то, что мы ссорились всю дорогу. На обратном пути в Сан-Франциско Эрин решила купить билет на автобус, а не ехать с нами.

Последней каплей в этих отношениях был поход на концерт Verbal Abuse /Словесное Оскорбление/ в г. Беркли. Мы пошли группой из семи друзей, и мне удалось провести пять человек бесплатно. Двое из друзей Уэнди бесплатно пройти не смогли. Она была в ярости, что им пришлось заплатить пять долларов за вход. Уэнди орала, а я просто продолжал отдаляться от нее. Прикончив к тому моменту литровую бутылку крепкого пива Olde English 800, я пытался открыть вторую, и вдруг она выбила ее из моей руки. Не думая, я шлепнул ее. Я испытал флешбэк, когда боялся ударить Натали из-за страха быть избитым до смерти, думая, а не пришло ли мое время сейчас. Тотчас мой друг Джерри сказал: «Десять очков, чувак!» – и все начали смеяться.

Она выставила себя на посмешище, поэтому никто не осудил меня за то, что накинулся на нее. Но девчонка была не на шутку расстроена и начала кричать: «Я ничего не вижу! Я ослепла!» На шоу была случайно оказавшаяся там Эрин, которая сразу пришла на помощь. Уэнди спросила: «Кто это?» – и Эрин ответила: «Это Эрин». Уэнди тут же ударила Эрин в живот: «Ты – причина всех моих проблем!»

Подруга была убеждена, что я изменял ей с Эрин, что было совсем не так. Мы стали друзьями после того, как я извинился перед ней за адскую шестичасовую поездку в Санта-Барбару, но это было чисто платоническим чувством. Когда же я узнал, что она любит быть связанной и отхлестанной во время секса, то мысленно перевел девицу в список тех, с кем можно встречаться.

После того как мы расстались, я жил в своем фургоне в течение четырех месяцев. Кто-то может считать это неудобством, но мне было зашибись. Я мог припарковаться перед домом друзей, отужинать, выпить с ними, а потом лежать в фургоне и сочинять песни, слушая, как дождь барабанит по крыше. Я шел на вечерние занятия, выпивал несколько стаканов и отрубался, а потом просыпался на следующее утро и почти был на уроках. Мне нравилось такое уединение. Никто не мог мне здесь докучать; это было прямо как в той песне Descendents.

Это был единственный раз в моей жизни, когда я жил в полном одиночестве. У меня всегда были соседи по дому, а когда школа закончилась, я съехался с женщиной, которую в конечном итоге перевел из списка «тех, с кем можно встречаться» в список «тех, на ком можно жениться».

* * *

С технической точки зрения NOFX еще оставались группой в то время, когда я был в колледже; но Скотт ушел после нашего летнего тура, а Мэлвин еще жил в Лос-Анджелесе, поэтому мы долго не репетировали. В конце первого семестра позвонил Мэлвин и сказал, что он нашел барабанщика и вокалиста и они разучили наши песни. Ни разу не встретившись ни с кем из них (и ни разу не репетировав!), на зимние каникулы мы отправились в семидневный тур через Техас.

Первый раз мы сыграли вместе и в одном помещении на нашем первом шоу в г. Эль-Пасо. Новый вокалист Дейв Аллен стоял совершенно неподвижно на сцене. Он не говорил ни слова между песнями, и он не мог запомнить тексты. Наш новый барабанщик Скотт Алдал был не менее ужасен. Теперь приплюсуйте сюда отсутствие репетиций и тот факт, что мы изначально были отстоем, и вы сможете представить, насколько «хорошо» нас принимала толпа.

Мы играли в новогоднюю ночь в клубе под названием Twilight Room в Далласе. До этого мы играли для кучи людей в скейт-парке Далласа во время нашего летнего тура, так что промоутер решил, что мы хорошая приманка. Правда заключалась в том, что в парке люди катались на роликах и были там только лишь для этого, делая все возможное, чтобы игнорировать нас. Так что в новогоднюю ночь звучащие еще хуже, чем раньше, мы были хедлайнерами и портили ее каждому пришедшему. Люди свистели, а Мэлвин ввязался в драку с каким-то местным скинхедом. Я думаю, что скинхед бросил что-то или показал Мэлвину средний палец (или, может быть, подруга Мэлвина начала эту заварушку). С парнем, которому звезданул Мэлвин, были друзья, и шоу сразу превратилось в полномасштабный скинхедовский бунт.