Хроники Кадуола: Эксе и Древняя Земля

«Времени никогда нет, так что я всегда к твоим услугам».

«Увидимся через несколько минут».

По прибытии в аэропорт Глоуэн направился к стеклянной пристройке ангара, где находилась контора. Там его ожидал Чилке – непоколебимо беспечный ветеран тысяч невероятных проделок и рискованных авантюр, многие из которых действительно имели место. Плотный широкоплечий человек среднего роста с грубоватым морщинистым лицом, Чилке мало беспокоился о прическе и часто взъерошивал пятерней свои пыльно-серые кудри.

Чилке стоял у стола, наполняя кружку чаем. «Садись, Глоуэн, – сказал он через плечо. – Чаю?»

«Если можно».

Чилке налил вторую кружку: «Настоящий гималайский с Древней Земли, а не какие-нибудь тебе сушеные водоросли!» Чилке уселся: «Что привело тебя сюда в такую рань?»

Глоуэн смотрел через стеклянную перегородку на механиков, работавших в ангаре: «Нас никто не подслушивает?»

«Не думаю. Как видишь, никто не прижимается ухом к двери – в этом преимущество стеклянных стен. Любое необычное поведение сразу заметно».

«Как насчет микрофонов?»

Повернувшись на стуле, Чилке нажал несколько кнопок и повернул ручку громкоговорителя; из него вырвалась лавина дикой воющей музыки: «Этого достаточно, чтобы заглушить любой разговор, если ты не собираешься петь, как оперный тенор. В чем причина такой секретности?»

«Вот копия письма Флоресте – он приготовил его для меня вчера вечером. В письме говорится, что мой отец еще жив. Флоресте упоминает и о тебе». Глоуэн передал письмо Чилке: «Прочти».

Чилке взял письмо и откинулся на спинку стула. Дочитав примерно до половины, он поднял голову: «Просто поразительно! Смонни все еще воображает, что я где-то припрятал груду сокровищ, унаследованных от деда Суэйнера!»

«Поразительно – в том случае, если сокровищ нет. Ты не унаследовал ничего ценного?»

«Не думаю».

«Ты никогда не делал подробную опись имущества?»

Чилке покачал головой: «Зачем стараться? Какое там наследство? Сарай, набитый хламом! Смонни это знает не хуже меня, она там рылась четыре раза. Каждый раз приходилось покупать новый замок».

«Ты уверен, что сарай взломала именно Симонетта?»

«А кто еще? Только она интересовалась этой дребеденью. Почему она не может взять себя в руки? Мне не доставляет никакого удовольствия служить предметом ее обожания, алчности или гнева – какими бы ни были ее побуждения». Чилке вернулся к чтению письма. Закончив, он поразмышлял немного и перебросил письмо Глоуэну: «А теперь ты хочешь срочно заняться спасением Шарда».

«Нечто в этом роде».

«И Бодвин Вук поддерживает тебя в этом стремлении?»

«Сомневаюсь. На мой взгляд, он слишком осторожен».

«Для осторожности есть основания».

Глоуэн пожал плечами: «Бодвин убежден в том, что Шатторак хорошо защищен, и что в результате воздушной облавы мы потеряем пять или шесть автолетов и половину персонала».

«И ты называешь это излишней осторожностью? По-моему, он руководствуется здравым смыслом».

«Не обязательно нападать на них с воздуха. Мы могли бы высадить десант где-нибудь на склоне вулкана и атаковать со стороны. Но Бодвин видит в этом какие-то проблемы».

«Я тоже вижу, – возразил Чилке. – Где приземлятся наши автолеты? В джунглях?»

«Должны же там быть какие-то открытые участки!»

«Все может быть. Прежде всего придется переоборудовать шасси всех автолетов – что не преминут заметить шпионы. Кроме того, Симонетте донесут, как только мы вылетим, и нас будут ждать пятьсот вооруженных йипов».

«Я думал, ты уже избавился от йипов».

Чилке развел руками, изображая беспомощность и оскорбленную невинность: «В аэропорте острая нехватка рабочих рук. Я делаю все, что могу. Прекрасно знаю, что у меня водятся шпионы – так же, как собака знает, что у нее блохи. Я даже знаю, кто они. Вот, полюбуйся на главного подозреваемого, он чинит дверь аэробуса – великолепный экземпляр по имени Бенджами».

Взглянув в сторону аэробуса, Глоуэн заметил высокого молодого человека безукоризненно атлетического телосложения с идеально правильными чертами лица, аккуратной темной шевелюрой и золотисто-бронзовой кожей. Понаблюдав за ним, Глоуэн спросил: «Почему ты думаешь, что он шпион?»

«Он прилежно работает, выполняет все указания, улыбается больше обычного и постоянно следит за тем, что делается вокруг. Этим отличаются все шпионы – они работают старательнее других, не причиняя почти никаких неприятностей. Если не считать того, что они могут в любой момент всадить тебе нож в спину. Будь я отъявленным циником, я нанимал бы на работу одних шпионов».

Глоуэн продолжал наблюдать за механиком: «Он не выглядит, как типичный соглядатай».

«Пожалуй. Но еще меньше он похож на типичного наемного работника. Я всегда нутром чувствовал, что именно Бенджами устроил аварию твоему отцу».

«Но у тебя нет доказательств».

«Если бы у меня были доказательства, Бенджами уже не ухмылялся бы во весь рот».

«Что ж, поскольку Бенджами нас не слышит, я тебе расскажу, что у меня на уме». Глоуэн изложил свой план.

Чилке слушал с явным сомнением: «С моей стороны не вижу препятствий, но я не могу даже открыть водопроводный кран без разрешения Бодвина Вука».

Глоуэн хмуро кивнул: «Я и не ожидал другого ответа. Хорошо, сейчас же пойду и потребую, чтобы Бодвин меня выслушал».

Глоуэн поспешил по Приречной дороге в новое здание управления Заповедника, но язвительная секретарша и делопроизводительница Хильда сообщила ему, что Бодвин Вук еще не осчастливил подчиненных своим присутствием. Хильда недолюбливала Глоуэна, возмущалась его манерами и считала, что он пользуется чрезмерными поблажками начальства. «Придется тебе подождать, как всем остальным!» – заявила она.

Целый час Глоуэн листал журналы в приемной. Наконец появился Бодвин Вук. Не обращая внимания на Глоуэна, он остановился у стола Хильды, обронил несколько недовольных слов и скрылся у себя в кабинете, даже не посмотрев по сторонам.

Глоуэн подождал еще десять минут, после чего сказал Хильде: «Вы можете проинформировать суперинтенданта о том, что капитан Глоуэн Клатток прибыл и желает с ним поговорить».

«Он знает, что ты здесь».

«Но я не могу больше ждать».

«Даже так? – саркастически удивилась Хильда. – У тебя есть важные дела в другом месте?»

«Консерватор пригласил меня на обед в Прибрежную усадьбу».

Хильда скорчила гримасу и наклонилась к микрофону: «Глоуэн начинает безобразничать».

Послышался неразборчивый ворчливый ответ Бодвина. Хильда повернулась к Глоуэну: «Можешь пройти».

Глоуэн с достоинством промаршировал в кабинет начальника. Бодвин Вук, сидевший за столом, поднял голову и ткнул большим пальцем в сторону стула: «Садись. У тебя какие-то дела к консерватору?»

«Нужно же было что-то сказать этой женщине! Иначе она заставила бы меня сидеть весь день, вытянувшись в струнку. Совершенно очевидно, что она меня ненавидит всеми фибрами души».