Рассвет в моем сердце

Когда незнакомец полез в карман, я снова напряглась и стиснула нож.

– Интересное у тебя хобби. – Парень медленно достал из джинсов пачку сигарет. – Будешь?

– Что за гадость? – бросила я, рассматривая непонятную марку сигарет.

Первое правило – не разговаривать с мужчинами. Второе правило – не злить мужчин. Третье правило – убегать от мужчин. Почему сегодня я нарушила все?!

– Повежливее. Ты могла меня убить.

– А ты будто против! – вырвалось у меня.

Незнакомец дернул плечами. Ветер распахнул его черное пальто: поношенный свитер, местами в дырках, потертые джинсы, явно много раз стиранные, стоптанные кеды с разноцветными шнурками… Я гадала, кто он такой, а он поднял голову и, чуть щурясь, задумчиво смотрел на фонарь. Зелень его глаз будто покрыта ледяной коркой равнодушия. Да что с ним? Постоянно встречает девиц, которые метают в деревья – и в людей – ножи?

– Я курю кретек[3 - Кретек – сигареты из индонезийских сортов табака с добавлением измельченной гвоздики.]. Хочешь попробовать?

Его голос звучал отстраненно и чуть хрипло.

– Нет, спасибо. – Я поспешила на мост.

После тренировки по моему расписанию следовала медитация. Я смотрела на пруд, слушала звуки природы и не собиралась менять традицию из-за чудаковатого парня.

Он следом пошел на мост, встал неподалеку, сохранив уважительную дистанцию. До меня ветром донесся аромат – не дешевых сигарет, как я ожидала, а каких-то пряностей. Запах кретека смешался с парфюмом: лимон и бергамот. Обычно меня бесили мужские духи, но его запах оказался приятным, с кислинкой.

Я провела ладонью по своему носу – от холода тот наверняка покраснел, – поправила шарф и посмотрела на листья клена: они медленно плыли по воде, скрываясь под мостом. Этот сумасшедший хочет стоять рядом? Пожалуйста. Мне все равно. Я думала о работе, о своих планах, о правилах… Но мысли упорно возвращались к незнакомцу. Он меня не боялся. И, самое невероятное, я не боялась его.

«Когда частички воссоединяются, то люди испытывают чувство безопасности, сравнимое с возвращением домой после долгих странствий».

Статья промыла мне мозги! О чем я вообще думала, когда поднялась на мост, а не убежала, сверкая пятками? Мы одни, и, если я закричу, меня никто не услышит. Фонари светили тускло, и, если я побегу, рискую свернуть шею. А главное, я никому не сказала, где меня искать. Идеальная цель маньяка! И нож ему принесла. Давай, убивай. Но парень совсем не похож на маньяка. Хотя… все маньяки не похожи на маньяков.

Я не могла объяснить, почему мне спокойно.

– Видишь звезды? – Он положил ладони на перила и посмотрел на небо.

Я запрокинула голову.

– Не видно тут звезд, – ответила чуть погодя. – Небо затянуто тучами.

– А я вижу звезды, – сказал упрямо, как мальчишка.

– Вранье.

Его легкий смешок заставил меня вздрогнуть. По телу словно разлилась теплая волна, и я вцепилась в мост, едва не поломав ногти.

– Красота в глазах смотрящего. – Он повернул ко мне голову. – Не спугнуть бы вдохновение…

Теперь я видела звезды: золотые крапинки искрились в его глазах. Он смотрел пристально, разглядывал, смущал. Как смущал бы любую девушку.

Обычную девушку.

– Почему смотришь? – выпалила я.

– Прикидываю, в какой позе ты лучше смотришься.

Воздуха стало чересчур много, и я поперхнулась. Очередной похотливый мудак! Я перестала на него смотреть и стиснула нож в кармане. Шестое чувство меня подвело. Ублюдок! В доверие попытался втереться!

– Эй-эй! – Проследив за моей рукой, парень воскликнул: – Не надо опять покушаться на мою жизнь, черт возьми. Я художник!

– Ага. Читаешь форумы для пикаперов? – проворчала я, нахмурив брови. – Отвали по-хорошему. Тебе светит только нож в печень.

Незнакомец заткнулся, но с моста не ушел. Продолжил стоять, смотреть и действовать на нервы. Художник! Я могла представить, как он держит кисточку длинными пальцами, макает в палитру, водит по холсту… Почему в моей голове это звучит так сексуально?

– Я художник, честно. – Его голос надломился, выдавая волнение.

Я молчала, и парень добавил:

– По крайней мере, был когда-то художником. Рисовал, понимаешь? – Он поводил рукой в воздухе, изображая кисть.

– Понимаю, – выдавила я.

– Глупо получилось. – Один уголок его губ был приподнят выше, делая улыбку кривоватой и особенно обаятельной. – «В какой позе смотришься». Я сам себе хочу треснуть по роже.

Так тресни. И проваливай. Но вслух я ничего не сказала.

Меня вновь привлекли его глаза. Они не улыбались, когда улыбался он. Казалось, в них навсегда что-то застыло. Заледенело.

На пару минут парк погрузился в тишину. Где-то вдалеке мчались редкие автомобили, напоминая, что мы в городе. И не одни во всем мире. Поразительно, но я тоже не спешила уходить с моста, а собеседника прогоняла лишь мысленно. Словно не всерьез.

– Анфас.

– Что? – Я обернулась на его голос.

– Нарисую тебя в анфас, – уверенно повторил он и достал свои отвратительные папиросы. Закурил, зажал между зубами сигарету и протянул мне руку: – Константин.

– Яна, – ответила быстрее, чем подумала.

Бесит, что у моего имени нет полной формы. Он представился официально, а я… я будто рада знакомству. Это вовсе не так!

Константин изучал меня, медленно поглощая дым, и протягивал руку. В любой другой момент я бы проигнорировала его жест. В любой другой момент я бы не стояла с ним рядом. Но он смотрел так, будто в его голове не было ни одной гнусной мысли. А в моей?..

Я быстро пожала горячую и слегка шершавую ладонь.

– Ты сказал, что «был когда-то» художником. Что значит «был»?

Константин смутился. Надо же, самоуверенному пофигисту трудно говорить о себе?

– Пару лет назад… – Он медленно облизал губы. – Я бросил все. Абсолютно все. – Его голос стал жестким, как засохшая кисть. – Бросил карьеру, Москву… Это моя жертва во имя свободы. Честно говоря, не думал, что когда-нибудь снова смогу рисовать. Но ты… – Он скользнул по мне взглядом. – Подарок судьбы! Твой портрет станет моей лучшей работой. Моей первой работой за долгие годы. Я увидел тебя и… Мне хочется вернуться к рисованию. Дать живописи еще шанс.

Он говорил с неподдельным восторгом, и я завидовала его страсти к искусству. Я любила цифры, но подобного трепета не испытывала.