Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 5. Часть 7. Разбитые мечты

Накануне визита в Японию (24–28 ноября 1983 г.) Ху Яобан вновь встретился с Ким Ир Сеном на границе. Стороны договорились «замять» разногласия. Ким Ир Сен подтвердил интерес к диалогу со своими оппонентами по «корейскому узлу» при посредничестве Пекина. В Токио Ху Яобан действовал как бы по поручению Пхеньяна, и тем не менее некоторые из высказываний Ху Яобана в Токио не могли понравиться в КНДР. Китайский лидер заявил, в частности, что обе корейские стороны не должны больше принимать действия, ведущие к обострению напряженности на полуострове, и что если Север нападет на юг, Китай его не поддержит[34 - See: The Japan Times. 1985. Nov. 25; Жэньминь жибао. 1983. 26 нояб.]. Корейская печать не только опустила эти высказывания Ху Яобана, но и вообще весьма скупо осветила его визит в Японию.

В начале 1984 года КНДР выдвинула предложение о проведении трехсторонних переговоров с участием двух корейских государств и США с целью заключения мирного договора взамен соглашения о перемирии и подписания с Югом декларации о ненападении. Предложение было согласовано с Пекином, и Чжао Цзыян, находившийся с визитом в США в январе 1984 года, по просьбе корейцев передал его Белому дому. Пхеньян же, как говорили китайские официальные лица, неожиданно для руководства КНР решил в тот самый момент выступить с упомянутой инициативой публично. Чжао Цзыян был якобы «обескуражен» этой акцией КНДР[35 - See: The Washington Post. 1984. Jan. 12.].

Китайская сторона откликнулась публичным одобрением корейского предложения. У Сюэцянь в беседе с Ким Ен Намом 7 февраля 1984 года сказал: «Предложение, выдвинутое КНДР, является рациональным и будет содействовать смягчению ситуации на Корейском полуострове и мирному воссоединению Кореи, китайская сторона приложит усилия для проведения трехсторонних переговоров»[36 - Жэньминь жибао. 1984. 8 фев.]. Ху Яобан в интервью агентству Синьхуа 12 мая 1984 года заявил: «Мы полностью поддерживаем данное предложение»[37 - Жэньминь жибао. 1984. 13 мая.].

Вашингтон отклонил предложение корейской стороны, потребовав участия в переговорах и КНР. Однако Пхеньян был против этого, и Пекин, как отмечали в беседах представители МИД КНР, согласился с корейской позицией.

Тем не менее само выдвижение Пхеньяном идеи трехсторонних переговоров свидетельствовало о влиянии Пекина на северокорейскую позицию: ранее КНДР соглашалась вести переговоры о мирном договоре лишь с США, без участия Сеула.

Китайские лидеры продолжили диалог по Корее в ходе переговоров в Пекине в марте 1984 года с японским премьером Я. Накасонэ. И на этот раз линия, взятая Пекином, не могла полностью устроить КНДР. Ху Яобан повторил тезис о готовности «противостоять любым действиям, с какой бы стороны они ни исходили, направленным на обострение напряженности на Корейском полуострове»[38 - Жэньминь жибао. 1984. 25 марта.]. Китайская сторона не высказала никаких возражений против формирования тройственного союза Вашингтон – Токио – Сеул, а в прессе КНР появился ряд материалов, в которых американские войска на Юге Кореи характеризовались как «передовая линия» обороны против «советской экспансии на Тихом океане»[39 - См.: Жэньминь жибао. 1984. 18 марта; Шицзе чжиши. 1984. 20 марта.]. В КНДР практически обошли молчанием визит Я. Накасонэ в КНР.

В ходе майского визита в КНДР Ху Яобан публично в очередной раз выступил с заявлениями, которые должны были понравиться хозяевам. 6 мая на массовом митинге в Пхеньяне он сказал: «Китай последовательно и решительно выступает против размещения США своих войск в Южной Корее и вмешательства во внутренние дела Кореи. Во время нынешнего визита американского президента в Китай китайские руководители, в том числе и я, еще раз дали понять, что Китай полностью поддерживает Корею в деле мирного объединения без внешнего вмешательства и требует от США полного вывода всех войск из Южной Кореи, выступает за объединение Кореи в форме конфедерации»[40 - Жэньминь жибао. 1984. 7 мая.].

На самих же переговорах Ху Яобан продолжал убеждать Ким Ир Сена принять встречное предложение Р. Рейгана о четырехсторонних переговорах, не настаивать на немедленном выводе американских войск с Юга и пойти на контакты с сеульским режимом[41 - See: News from Foreign Agencies. 1984. May 9.]. На пресс-конференции в г. Янь-цзи 12 мая Ху Яобан подчеркивал: «Мы всегда выступали против дислокации американских войск в Южной Корее. В ходе визита мы вновь открыто подтвердили нашу позицию. Северная Корея уже многократно со всей ясностью давала понять о своем желании вести консультации с США и по вопросам вывода войск.

Мы уже передавали некоторые послания Северной Кореи такого характера правительству США. Мы надеемся, что власти США уделят надлежащее внимание справедливому призыву корейской стороны и посредством контактов и переговоров будут шаг за шагом решать существующую проблему. На наш взгляд, в процессе самостоятельного мирного объединения Кореи упомянутая проблема должна быть решена»[42 - Гуанмин жибао. 1984. 13 мая.].

На встрече Ху Яобана с Ким Ир Сеном в Синыйчжу 4–6 мая 1985 года китайская сторона заявляла, что переговоры между Севером и Югом «вывели бы КНДР из изоляции», что положение на Корейском полуострове должно быть спокойным, там должны царить доверие и мир, не должны происходить инциденты[43 - См.: Дагун Бао. 1985. 10 мая (пропекинская газета в Гонконге).].

Выступая в Токийском пресс-клубе 25 апреля 1985 года, Пэн Чжэнь разъяснял, что КНР выступает за расширение контактов и диалога между Севером и Югом Кореи[44 - См.: Жэньминь жибао. 1985. 26 апр.]. Дэн Сяопин в беседе с делегацией партии Комэйто 1 августа 1985 года выразил надежду на продвижение вперед диалога между Севером и Югом Кореи, а также на возможность осуществления трехсторонних переговоров. Действия Китая, сказал китайский руководитель, заключаются в том, чтобы содействовать диалогу между Севером и Югом и трехсторонним переговорам, осуществлению мирного объединения в форме конфедерации между Севером и Югом. Если на Корейском полуострове разразится война, подчеркивал Дэн, пострадают все, в том числе и КНДР, и дело объединения Кореи[45 - See: The Japan Times. 1985. Aug. 2.].

В публикациях по случаю 37-й годовщины образования КНДР китайская печать всячески выпячивала роль Сеула в процессе мирного урегулирования в Корее, указывалось, что корейский вопрос должен быть мирно решен корейскими сторонами, что диалог между Севером и Югом должен быть во что бы то ни стало продолжен[46 - См.: Ляован. 1985. 10 сент.].

На торжествах в Пхеньяне в октябре 1985 года объединение Кореи выделялось корейской стороной в качестве самой актуальной проблемы мировой политики. Подчеркивалось, что без ее решения «нельзя думать о мире в Азии». Четко прозвучала критика «американского империализма». С китайской стороны упор был сделан на важность мирного диалога Север – Юг, трехсторонних переговоров КНДР – Ю. Корея – США.

В частном порядке китайские представители добавляют, что в КНР существует скептическое отношение к перспективам диалога Север – Юг: сохраняется взаимное недоверие сторон, создание Конфедерации Корё не совсем реально (китайская схема «одно государство, две социальные системы» исходит из наличия единой власти – центрального правительства КНР, в Корее же – соединение двух властей). Диалог будет трудным, долгим, малорезультативным, но, подчеркивают в Пекине, тем не менее он лучше, чем конфронтация.

Контакты Китая с Южной Кореей

В Пхеньяне вызывают раздражение китайские контакты с Южной Кореей, число которых неуклонно растет. Этот вопрос, согласно заявлениям корейских дипломатов, регулярно поднимается на переговорах между руководителями КНДР и КНР. Демарши не имеют эффекта. Пекин отрицает наличие подобных контактов. По сообщению «Нодон синмун», на недавней встрече в Нью-Йорке Пак Сен Чера с Чжао Цзыяном китайский премьер в очередной раз заверил, что «Китай против вступления Южной Кореи в ООН и не имеет с ней никаких отношений»[47 - Нодон синмун. 1985. 26 окт.].

Факты и некоторые заявления самих китайских лидеров свидетельствуют, однако, о том, что КНР поддерживает и продолжает развивать связи с Южной Кореей. Характерны, в частности, следующие высказывания китайской стороны.

По сообщениям японских газет, заместитель председателя Постоянного комитета ВСНП Е Фэй заявил на встрече с делегацией японского общества международных молодежных связей 29 февраля 1984 года, что «Китай впредь будет принимать активное участие в спортивных соревнованиях, культурных мероприятиях и конференциях, проходящих в Сеуле»[48 - The Japan Times. 1984. March 2.]. 31 июля 1985 года на японо-китайских консультациях мининдел Японии С. Абэ поднял вопрос о налаживании прямых торговых связей между КНР и Южной Кореей, передал предложение Южной Кореи об обмене торговыми представительствами между Сеулом и Пекином, Токио и Пхеньяном. У Сюэцянь заметил, что Китай не считает целесообразным менять существующие каналы торговли через третьи страны, но будет готов рассмотреть другие варианты, если изменится негативное отношение Пхеньяна к торговым связям между КНР и Южной Кореей.

Председатель ЦИК Комэйто Ё. Такэири на встрече с Дэн Сяопином 1 августа 1985 года передал устное послание Чон Ду Хвана, в котором выражено стремление к развитию отношений между Сеулом и Пекином. Одновременно глава южнокорейского режима поблагодарил китайскую сторону за то, что она разрешает контакты между корейцами, живущими в КНР, и их родственниками на юге Кореи, за осуществление торговых и спортивных связей с Сеулом, участие китайских представителей в различных международных форумах на территории Южной Кореи. Дэн Сяопин в ответ подтвердил, что Китай будет развивать подобные контакты с Сеулом, но прежде чем «идти дальше», надо подождать прогресса в диалоге Север – Юг. КНР готова посредничать в таком диалоге[49 - See: The South China Morning Post. 1985. Aug. 3.].

На переговорах в июле 1985 года с турецким премьером Озалом Чжао Цзыян также подтвердил, что КНР идет на определенные контакты с Южной Кореей, выполняет некоторые посреднические функции между Севером и Югом[50 - См.: Чжаньван. 1985. 1 авг.].

Проявлением недовольства Пхеньяна такими заявлениями китайских руководителей можно считать статью в «Нодон синмун» в августе 1985 года, в которой подчеркивалось, что «…Китай не является одной из заинтересованных сторон в корейском вопросе»[51 - Нодон синмун. 1985. 29 авг.]. Заслуживает в этой связи внимание информация в зарубежной прессе о том, что Сеул якобы предлагал провести встречу руководителей КНДР и Южной Кореи в КНР, но северокорейская сторона отказалась от услуг китайцев[52 - See: The Japan Times. 1985. Oct. 10.].

Контакты между КНР и Югом Кореи имеют место по целому ряду направлений.

С августа 1983 года Пекин начал разрешать въезд в Китай для участия в мероприятиях, проводимых по линии международных организаций, официальным представителям Южной Кореи. В 1985 году в Южной Корее побывало более 10 китайских делегаций на различные международные форумы.

По спортивной линии с 1984 года Китай участвует во всех соревнованиях, проводимых в Южной Корее под эгидой международных организаций. В 1985 году китайские спортсмены не менее 15 раз посещали Южную Корею, южнокорейские – не менее 12 раз – КНР[53 - See: The South China Morning Post. 1985. Dec. 25.].

По поводу участия КНР в Олимпиаде 1988 года в Сеуле Ху Яобан на встрече с председателем Ассоциации депутатов японского парламента за японо-китайскую дружбу М. Ито 22 марта 1984 года заявил: «Китай руководствуется международными правилами в вопросе об участии в международных соревнованиях. КНДР об это уже уведомлена»[54 - The Japan Times. 1984. March 23.]. В последнее время китайская сторона высказывается насчет Сеульской Олимпиады осторожнее, подчеркивает свою поддержку идеи Пхеньяна о проведении Олимпиады 1988 года в обеих частях Кореи. Тем не менее по существу Китай готовится принять участие в Сеульской Олимпиаде.

Экономические связи между Пекином и Сеулом до последнего времени осуществлялись через Гонконг и Японию. Ху Яобан намекнул в интервью газете «Нихон кэйдзай» на возможность в будущем полной легализации торговли с Южной Кореей. Отвечая на вопрос, осуществляет ли Китай прямую торговлю с Южной Кореей и не намерен ли Пекин оживить экономические связи с Сеулом, он заявил: «Прямой торговли между Китаем и Южной Кореей нет. Что касается развития экономических связей между двумя странами в будущем, то этот вопрос мы хотели бы решать в зависимости от обстановки на Корейском полуострове»[55 - Нихон кэйдзай. 1985. 27 нояб.].

Японская газета «Иомиури симбун» сообщила 30.VIII.1985 г., что правительство КНР приняло в начале августа 1985 года решение об ослаблении ограничений на торговлю с Южной Кореей, в соответствии с которым Пекин дал действующим в Гуанчжоу, Гонконге и других районах китайским внешнеторговым организациям указание активизировать китайско-южнокорейские торговые связи.

Впредь торговые связи будут якобы осуществляться непосредственно между двумя странами. Решено также отменить запрет на экспорт в Южную Корею промышленного сырья, которое может быть использовано в военной промышленности. Косвенная китайско-южнокорейская торговля через Гонконг составила в 1983 году 839 млн гонконгских долларов, а в 1984 году – 1,444 млн гонконгских долларов. По данным западной прессы, Южная Корея инвестировала средства в ряд предприятий в специальных экономических зонах КНР. В Пекине якобы «позитивно относятся к подобным шагам Сеула, выражая готовность к сотрудничеству в области технологий с южнокорейскими компаниями»[56 - The Washington Post. 1985. March 3; 1985. May 1.].

Встречи родственников корейской национальности, проживающих в Китае и Южной Корее, начали осуществляться с 1984 года, а переписка между ними – с 1979 года. Вопрос о взаимных поездках родственников был решен во время переговоров Накасонэ с Ху Яобаном и Чжао Цзыяном в марте 1984 года. Как официально подтвердил представитель МИД КНР, Чжао Цзыян дал согласие на предложение японской стороны разрешить проживающим в КНР корейцам встречаться со своими родственниками, проживающими в Южной Корее[57 - См.: Жэньминь жибао. 1984. 24 марта.].

С 1984 года китайские самолеты, выполняющие регулярные рейсы в Японию, пролетают через воздушное пространство Южной Кореи и обслуживаются ее диспетчерами. Китай согласился предоставить аналогичные услуги для самолетов Южной Кореи. В ноябре 1984 года швейцарская авиакомпания осуществила чартерный полет по маршруту Пекин – Сеул.

В апреле 1984 года между Южной Кореей и КНР периодически практикуется открытие телефонных, телексных и телеграфных каналов связи через Японию на время международных спортивных состязаний (чемпионата Азии по баскетболу среди юниоров, чемпионата Азии по плаванию в Сеуле в 1984 году и т. д.).

Пекин и Сеул неоднократно успешно сотрудничали в последние годы при возникновении различных инцидентов: имели место переговоры между официальными лицами КНР и Южной Кореи, китайская сторона именовала партнеров представителями Республики Кореи.

Проблемы двустороннего характера. Разногласия и противоречия в северокорейско-китайских отношениях

Разногласия существуют в северокорейско-китайских отношениях и по проблемам двустороннего характера.

У сторон отсутствует полное понимание и одобрение внутренней политики друг друга. Анализ высказываний китайских лидеров на встречах с руководителями КНДР, материалов прессы КНР показывает, что Пекин предпочитает игнорировать «идеи чучхе». О них упоминается крайне редко, и не как об идеологии, а только как о принципе «самостоятельности». В Китае, хотя и уделяют в последнее время повышенное внимание Ким Чен Иру, но в большинстве случаев избегают называть его наследником Ким Ир Сена. В частных беседах китайские представители открыто высказывают свое отрицательное отношение к чучхе, методам управления экономикой в КНДР, к «наследованию» власти, «культу личности» и т. п. Проводится мысль, что корейское руководство близко по своему мировоззрению китайской «банде четырех».

У руководства КНДР, в свою очередь, порождают настороженность и опасения некоторые перемены в китайской внутренней политике, связанные с пересмотром наследия Мао, антикультовыми тенденциями, отказом от кооперирования в деревне, широким допуском в страну иностранного капитала, послаблениями в области идеологии, проникновением в КНР «буржуазного образа жизни».

При освещении XII съезда КПК в 1982 году корейская печать опустила выдвинутые Ху Яобаном положения об ошибках Мао и недопустимости «культа личности», о затухании классовой борьбы в период строительства социализма, об опасности волюнтаризма, штурмовщины и авралов в экономике, о необходимости использовать рыночный механизм, материальные стимулы в развитии народного хозяйства и т. п.

В ознаменование 90-летия со дня рождения Мао Цзэдуна газета «Но-дон синмун» опубликовала редакционную статью, в которой в превосходных тонах характеризуются заслуги Мао в революционной борьбе китайского народа, в международном революционном движении. Публикуются другие подобные материалы[58 - См.: Нодон синмун. 1983. 26 дек.].

В корейской печати, как правило, обходится стороной китайская политика «открытых дверей». Японская газета «Иомиури симбун», комментируя переговоры между Ху Яобаном и Ким Ир Сеном в мае 1984 года, указывала, что «по вопросам политики “открытых дверей” выявились разногласия в мнениях сторон». Газета обратила внимание на то, что Ху Яобан делал акцент на важность упомянутой политики, Ким Ир Сен же, как видно из китайских и корейских публикаций, «не отреагировал на эти заходы, отмалчивался»[59 - Иомиури симбун. 1984. 9 мая.].

Печать КНДР весьма скупо информировала о 3-м Пленуме ЦК КПК 12-го созыва, на котором было принято решение о проведении крупномасштабных реформ в городе и который в КНР охарактеризовали как «исторический пленум». «Нодон синмун» поместила лишь краткое изложение протокольного сообщения Синьхуа о созыве пленума, составе его участников и двух принятых им постановлениях[60 - См.: Нодон синмун. 1984. 21 окт.]. В последующем корейская печать не давала каких-либо дополнительных материалов по Пленуму ЦК КПК, не излагала и не комментировала решение о проведении экономической реформы.

Появляющиеся в печати КНДР упоминания об экономической политике Пекина носят самый общий характер и не раскрывают ее сути. Корейские представители и на двусторонних мероприятиях в речах и тостах уклоняются от собственных оценок перемен в подходе Пекина к управлению народным хозяйством. Самое большое, на что идут корейцы, – это выражение в общей форме удовлетворения по поводу достижений и пожелания новых успехов в выполнении решений съезда и пленумов ЦК КПК.

Вместе с тем в последнее время корейцы стремятся ознакомиться с тем новым, что появляется в КНР в социально-экономической области. В частности, интерес к нововведениям, к опыту создания специальных экономических зон был проявлен в ходе визитов в Китай Кан Сен Сана, Ким Ен Нама, министра внешних экономических дел Тен Сон Нама. Весьма вероятно, что опыт китайцев учитывался в КНДР при подготовке закона «О совместных предприятиях» (сентябрь 1984 г.), да и сама идея принятия такого закона, очевидно, родилась под влиянием китайского образца.

Источником определенных разногласий между двумя странами остается пограничный вопрос. Корейская сторона стремится на договорной основе зафиксировать границы. При этом она хотела бы получить от Китая всю территорию горы Пэктусан, которая является символом антияпонской революционной борьбы в Корее, по возможности добиться других территориальных уступок. Во время визита Чжао Цзыяна в Пхеньян в 1981 году был поднят вопрос о желательности полного отнесения к КНДР горы Пэктусан. Чжао Цзыян ответил, что не уполномочен решать данный вопрос. Позднее от Пекина был получен ответ, в котором говорилось, что еще не подошло время, когда нужно решать вопрос о горе Пэктусан[61 - See: The Japan Times. 1981. Dec. 12.].

Вплоть до настоящего времени китайская сторона весьма неохотно идет на обсуждение пограничных вопросов, не желая зафиксировать границу в документах и тем более идти на уступки КНДР в территориальном вопросе.

Объектом споров между КНР и КНДР является континентальный шельф у берегов Кореи. 30 января 1974 года Сеул и Токио заключили «соглашение о совместном освоении южной части континентального шельфа», предусматривавшее «создание зоны совместного освоения» на континентальном шельфе в Восточно-Китайском море к югу от 32 градуса северной широты. Сразу после подписания соглашения КНДР и КНР выступили с протестами. В заявлении МИД КНДР от 2 февраля 1974 года указывалось, что «континентальный шельф нашей страны является ценным достоянием нашей нации и никто не имеет права посягать на него»[62 - Нодон синмун. 1974. 3 февр.]. 4 февраля 1974 года МИД КНР охарактеризовал соглашение как посягательство на суверенитет Китая. Пекин утверждал, что вопрос о том, как делить континентальный шельф, должен быть решен Китаем и другой заинтересованной стороной[63 - См.: Жэньминь жибао. 1974. 5 февр.]. Печать КНДР этот протест китайцев не упомянула.

В мае 1980 года в связи с началом разведочного бурения шельфа в «зоне совместного освоения» Пекин выступил с новым протестом, в котором говорилось о суверенитете Китая над той частью Восточно-Китайского моря, где ведется разведка морского дна[64 - См.: Жэньминь жибао. 1980. 15 мая.]. «Нодон синмун» поместила редакционную статью, охарактеризовавшую соглашение как «недопустимый акт грабежа национальных богатств корейского народа»[65 - Нодон синмун. 1980. 16 мая.].

В последние годы данный вопрос не поднимался Китаем или КНДР, но вместе с тем решения он пока не нашел. По сообщениям иностранной печати, в КНДР выражают недовольство тем, что Пекин без согласования с корейской стороной начал сдавать в аренду западным нефтяным компаниям участки континентального шельфа в Восточно-Китайском море.

О территориальных претензиях Китая к КНДР свидетельствуют публикации в последние годы географических карт, на которых Корея обозначена как утраченная территория Китая[66 - См., например: Атлас по истории Китая. Шанхай, 1984. С. 15, 19, 23.].

Примечателен и факт различной трактовки в КНДР и КНР древнего государства Пархэ (Бохай), просуществовавшего с 698 по 926 год. Корейские ученые считают, что Пархе было самым могущественным государством в истории корейского народа. В Центральном историческом музее КНДР его границы показаны по реке Ляохэ на Ляодунском полуострове, по реке Амур и северной границе нынешнего Приморского края СССР. Сделаны ссылки на хронику 727 года и археологические раскопки в упомянутых районах. Корейские представители подчеркивают в беседах, что необходимо с крайней осторожностью относиться к утверждению китайских исторических хроник, которые грешат неточностями и апологетикой политики китайских императоров. В китайских же публикациях Бохай называется древним китайским государством[67 - См.: История Китая: Учебник для старших классов. Шанхай, 1984. С. 92; Китай. 1985. № 11. С. 24–27 и др.].

Определенные трения возникают между КНР и КНДР из-за проблемы эмигрантов.