Легенды Сартариума. Ксавий. Книга вторая. Проклятая кровь

Как ни странно, Ксавий не чувствовал никакой головной боли, несмотря на то, что умудрился на триумфе напиться до потери контроля над своим даром проклятья. Неосознанно призыватель вызвал с другой стороны целую стаю синешерсток, устроивших буйство в тронном зале. Появление необычных юрких созданий поначалу вызвало у гостей панику и изумление, но потом они пригляделись и поняли, что синешерстки вовсе не опасны, а наоборот дружелюбны. Кто-то получил небольшое обморожение из-за их проклятья, но в целом триумф запомнился многим. Вплоть до того, что часть зала стала аплодировать Ксавию, который едва стоял на ногах.

Естественно ни о какой погоне за Барном не могло быть и речи. Мужчина вновь ускользнул, используя дар проклятья. Он буквально погрузился и исчез в камне на глазах десятков людей. Ксавий смутно помнил их короткий разговор, сакари валил наповал непривыкшего пить призывателя. Поэтому тело обнаружили не сразу. Только когда в голове у Ксавия немного прояснилось, он сумел отправить синешерсток домой и вспомнил о словах проходящего сквозь камень Барна.

Пропавшего с триумфа советника Одия и правда нашли в одном из кабинетов. Он лежал прямо на письменном столе, раскинув руки в стороны, а в шее у него торчала рукоять кинжала. Советник погиб от обильной кровопотери, забрызгав добрую половину кабинета яркой кровью. Кинжал повредил артерию.

Имперские гвардейцы незамедлительно прервали триумф и начали выводить из зала людей, сославшись на угрозу. Всех на выходе осматривали и проверяли по спискам гостей, но Ксавий итак знал, кто на самом деле убил советника. Окончательно прийти в чувство Ксавию помог принц Аран. Он дал ему выпить какой-то горьковатый напиток, быстро очистивший голову от хмельного дурмана. Аран был зол, но его недовольство не касалось Ксавия. Вести о предстоящей свадьбе с дочерью владыки Салестана разгневали принца.

– Я не собираюсь предавать Мариль. Мы всегда собирались пожениться с ней и этого не изменить. Отцу придется заключить новый договор. Я не вещь, которой можно торговать. И тебе, Марий, не следовало так подло поступать со своей племянницей. Она будет разочарована. – Возмущенный Аран не мог успокоиться даже тогда, когда они втроем стояли перед окровавленным трупом советника, осматривая его. Ксавий коротко рассказал принцу и Марию о разговоре с Барном. Гвардейцев попросили удалиться за двери. Остальные советники и император прошли в зал совета, где ожидали Мария с вестями.

– Не стану прикрываться тем, что это была воля императора, ты и сам это понимаешь. В свою очередь скажу, что эта свадьба спасет нашу ослабленную империю. Дела как никогда плохи, Палатир бросил все свои силы на передовую, а на северное побережье наводит страх флотилия. Без помощи Салестана, боюсь, что мы не выдержим. Династический брак должен быть заключен, как можно быстрее. Тогда Салестан перейдет в наступление. Королю Палатира придется воевать на две стороны, что значительно способствует нам.

– Но я люблю Мариль! А она любит меня. Ксавий, а ты почему ты молчишь!? Разве ты согласен с Марием?

– Меня немного воротит от выпитого, – Ксавий ощущал сладковатое послевкусие сакари, – но я думаю, что сейчас не время и не место для таких споров. Где-то рядом с нами в камне «лазает», если так можно сказать, фанатик, готовый убивать людей. Он может в этот момент прятаться где-нибудь за троном императора, а потом…

Показав, как перерезает горло, Ксавий вспомнил о словах Барна, который ничего не имел против императора и его сына. Кем бы ни был светлобородый мужчина, а он мог быть и диверсантом Палатира, Барн мог стать опасней любого Кровавня. Если он принялся убивать советников, то они все под угрозой.

– Твои существа не могут выследить его? – Марий подошел поближе к трупу, разглядывая рукоятку кинжала. Ничем не примечательная рукоять обычного боевого кинжала. Таким можно резать мясо на кухне или стругать вешки. – Насколько я понимаю, по рассказам из писем ты сумел выследить хозяина Кровавня при помощи существа с другой стороны.

– Только потому, что он был связан проклятьем с Кровавнем. Это позволило встать на его след, а выследить людей так просто, я вряд ли могу. Но попробую.

– Буду тебе очень благодарен. – Подняв руку мертвеца, Марий вздохнул. – Одий был хорошим человеком, всегда поддерживающим Адельта. Он даже не успел заметить убийцу. Я приказал гвардейца ни на шаг не отступать от советников и императора. Ситуация крайне серьезная.

– Как поймать человека, способного проникать сквозь камень? – Аран решил на время утихомирить ярость от того, что за него приняли важное решение, которое определит будущее принца.

– Сначала мы должны понять, чего он хочет, – Марий посмотрел на стену с гобеленом. – Ксавию повезло уже дважды поговорить с ним. Нужно устроить третий раз.

– Я могу ходить и кричать на стены, может быть он и появится. Узнал же он как-то мое имя, значит, слышал его, находясь где-то рядом с нами. Это глупо, но других вариантов у меня пока нет. – Ксавий после выпитого сакари с трудом соображал. Крепкий сон – единственное, что сейчас могло помочь призывателю для полного восстановления.

– Судя по нанесенному удару, этот Барн натренированный боец. – Кровь растеклась от тела Одия по полу, Марий осторожно переступал через нее. – Одий оставался жив еще некоторое время. Достаточно для того, чтобы увидеть и услышать своего убийцу. Возможно, Барн что-то высказал ему напоследок. А если наш убийца мститель.

– Я понимаю, почему он отомстил хозяину Кровавня, – Ксавий к трупу не подходил, держась в сторонке, – но почему он убил советника Одия. Как это связано?

– Конечно Одий не святой, но я не думаю, что он повинен в чьей-либо смерти.

– Следует напомнить, что и вы член совета, Марий.

– От этого мне не легче. У меня итак нервы были напряжены все время, пока я был в Салестане. От владыки и его прихвостней можно было ожидать чего угодно. Теперь мне придется переживать за свою безопасность и дома. С другой стороны, если он убивает советников, то я могу стать хорошей приманкой. Думаю, что здесь больше делать нечего. Мне нужно идти в зал совета, а вы займитесь поиском Барна.

– У нас еще остается проблема с типом, который заставил Мариль выпрыгнуть из окна. Не стоит забывать о нем.

– Мне кажется, что это скорее моя проблема. – Ксавий присел на стул. – Во время моего путешествия на восток мне пришлось столкнуться с множеством странностей, которые сложно объяснить. Сейчас под действием сакари я вспомнил, что видел его ранее.

– Когда!? – в один голос спросили собеседники Ксавия.

– Когда я упал в реку рук и теней. Мне кажется, что я видел этого человека краткий миг перед погружением под воду. – Память Ксавия играла с ним, подкидывая новые воспоминания, о которых призыватель не помнил до этого момента. Перед его глазами замелькали образы.

– Тебе плохо? – Аран первым заметил, что с его новым другом творится что-то неладное. Принц распахнул двери кабинета. – Принесите воды и позовите лекаря Линека, призывателю Децею дурно.

Гвардейцы поспешили исполнить приказ императорского отпрыска. Вскоре в кабинет вошел Линек, который не удивился присутствию в помещении окровавленного трупа советника. Или попросту не заметил его. Лицо Ксавия покраснело, а прерывистое тяжелое дыхание мешало разговаривать.

– Что с ним? – Марий Тарн дождался лекаря, который произвел быстрый осмотр имперского призывателя и покачал головой.

– Проклятье пожирает парня. Ему осталось недолго. Пару часов и все.

– Что!? Не может быть!

– Шучу я, – старик продемонстрировал улыбку вместе с отсутствием части зубов. – Сакари иногда вызывает такое, если переборщить с ним. Сколько выпил этот бедолага? А кто это здесь лежит, неужто советник Одий. Очень интересно.

Старый лекарь принялся внимательно рассматривать тело мертвого советника.

– Кто-нибудь из вас перемещал его руку? – Не оборачиваясь, поинтересовался Линек. – Она ведь лежала по-другому.

– Да. Я поднимал ее, – Марий пожал плечами, не понимая, к чему клонит лекарь.

– Деревянная рукоять, поза с расправленными руками, удар в шею ничего не напоминает?

– Эм… Нет, – ответил за всех Аран.

– Уж тебе то, Аран, стоило внимательней учить историю. Времена правления короля Азама Бальда. Восстание клятвопреступника.

Марий Тарн чуть не хлопнул себя по лбу, но вовремя удержался.

– А ведь и правда, похоже. Предводители восстания были братьями Азама. Когда он справился с восстанием, то казнил своих братьев, распяв их на столбах с распростертыми руками. Такой способ медленной казни показался Азаму слишком жестоким, хоть братья и предали его. Он решил прекратить их страдание, поэтому лично добил каждого из них ударом кинжала в шею. Кинжалы были самые простые, с деревянной рукояткой из кедрапаля.

– Кажется, что наш «друг» помешан на предательствах. – Сквозь тяжелое дыхание сказал Ксавий. – Может быть, что он таким образом защищает императора.

– От Одия? Никогда не поверю, что он мог предать императора Адельта.

– Если даже собственные братья предают друг друга, то кому вообще можно верить?

– Пойду, предупрежу остальных советников и императора. Твои познания Линек могут еще пригодиться. Поможешь парням разобраться в этом деле.

– Смею напомнить, что на моем попечении находится ваша племянница.

– Я загляну к ней после разговора с императором.

– Перепившему сакари молодому человеку тоже не помешает отлежаться, иначе он может потерять сознание.

– Ксавий, а давай-ка ты пойдешь к Мариль и побудешь с ней, заодно и сам немного отдохнешь, – предложил Аран. – Мы тут как-нибудь справимся.

Чувствуя слабость и сильное головокружение, Ксавий согласился. Вскоре один из гвардейцев сопроводил призывателя в лечебные палаты, оставив наедине с обрадовавшейся Мариль.

***

– Ты должен мне все рассказать! – Заявила Мариль, как только они оказались в палатах одни. Она уже без особого труда и помощи вставала с кровати и могла передвигаться по покоям. Синешерстки спасли жизнь девушки своими телами, но это не помешало костям переломиться в нескольких местах. Если бы не Линек, то девушка провела в кровати гораздо большее время. – Дядя Марий всегда мечтал о триумфе.

Призыватель лег на белоснежные простыни и закрыл глаза. Ночная прохлада попадала в палаты через открытые оконные проемы треугольной формы, хотя в городе почти все проемы были овальные.