Пристанище пилигримов

– Что? – спросила она, слегка наклонив голову.

– Володьке можно доверять? – повторил я, но она ничего не ответила, отводя от меня угасающий взгляд; её длинный острый носик чертил замысловатые зигзаги на поверхности монитора – она делала вид, что внимательно перечитывает текст.

– Извините. Я прикололся, – тихонько сказал я и вышел из приёмной.

На следующий день на шведской линии Беломестнов, проходя мимо, поздоровался за руку и произнёс с лёгким нажимом:

– Ты подписался.

– Ага. Я помню, что вчера продал душу дьяволу за бутылку «конины».

– Когда сможешь приступить к исполнению своих обязательств? – настойчиво домогался он.

– Володя! – воскликнул я. – У меня пока – отпуск! Через пару недель поговорим. Хорошо?

– Оп! – хлопнул в ладоши Володя и радостно воскликнул: – Вот ты ещё раз подписался!

– Твою мать! С тобой лучше вообще не разговаривать, – возмутился я и пошёл от него прочь.

– Через две недели оформим договор, получишь подъёмные, поедем в Краснодар за машиной! – кричал он вослед.

Он покупал меня с потрохами, но он не знал, что эти потроха не продаются…

.13.

Я небрежно пожимал руки направо и налево. С директором, с главным по экономике, с главным по безопасности, с главным инженером, с завгаром, и вообще с «главными» у меня сразу же завязались товарищеские отношения, – казалось, что все только меня и ждали. Женщины смотрели на меня похотливыми глазёнками. Мужики хотели со мной выпить и пооткровенничать. Спортсмены тянули на баскетбольную площадку, на теннисный корд, на футбольное поле, в бильярдную. Я даже в пинг-понг начал играть. Я играл во все игры, несмотря на то что каждый день был с похмелья.

Мне понравилось жить в отеле, и я всерьёз задумался о том, чтобы остаться в «Югре». В розовых поллюциях моих эротических грёз я видел многочисленные служебные романы и короткие интрижки с местными красотками. Некоторые из них уже наметились с первых дней моего пребывания в отеле. Юля Медведь была от меня просто без ума. Она флиртовала и кокетничала со мной без всяких стеснений, даже при жене. Когда мы встречались в коридорах «Югры», она смотрела на меня таким откровенным взглядом, что я покрывался стыдливым румянцем .

Это была очень стильная девочка лет двадцати пяти, с короткой меллированной стрижкой под «гарсона». И в строгом сером костюме с длинной юбкой, и в коротких теннисных шортиках она выглядела одинаково сексуально, поражая своими отточенными формами. У неё были холодные лазуритовые глаза и правильные черты лица. Попка у неё была маленькая и упругая, ноги длинные, жилистые, идеальной формы. Она была хрупкая, но очень сильная.

Юля была просто помешана на спорте и играла во все игры наравне с мужиками, но больше всего она любила секс. Однажды на мой вопрос: «А какой вид спорта тебе больше всего нравится?» – она ответила совершено спокойно, без единой морщинки на лице: «Больше всего я люблю трахаться. Я бы занималась этим по пять раз на дню, но увы…» – продолжать она не стала, поскольку и так всё было понятно: мужики – сплошные импотенты или алкоголики, и никто не может удовлетворить её вполне «разумные» потребности.

Честно говоря, я обалдел от такого напора. Юленька открыто предлагала себя, и я задумался… Конечно, она стоила того, чтобы рискнуть, но я всё-таки решил воздержаться – не столько из-за рыжего Минотавра, ревниво охраняющего её, а сколько из-за гнева моей жены, который мог бы окончательно разрушить наши отношения. Нам уже Татьяны хватило, чтобы арктический холод поселился в нашей постели.

Как-то раз, вечерком, ближе к закату, мы купались на Ольгинском пляже. Юля плавала в ластах и в маске. Она ныряла очень глубоко, исчезая под водой на несколько минут; доставала со дна какие-то ракушки, камни, пивные бутылки. Она называла это «фридайвингом». Сквозь зыбкую поверхность моря я следил за тем, как она скользит по каменистому дну, плавно изгибаясь в преломляющихся лучах солнца.

Потом я отвлёкся и потерял её из виду; плыл по направлению к горизонту, слегка загребая ладошками и чуть отталкиваясь ногами. Я даже песенку начал напевать, поскольку настроение было приподнятое, я бы даже сказал, слегка восторженное, что случалось со мной крайне редко. «Море! Ты слышишь, море, твоим матросом хочу я стать!» – пел я звонким голосом, и вдруг какая-то рыбина, как мне показалось, проплыла совсем рядом и коснулась моих оттопыренных плавок. Я вздрогнул от неожиданности, запаниковал и начал барахтаться, вглядываясь в подводный мир, и тут же рядом со мной вынырнула очаровательная «русалка». Она громко хохотала, сверкая жемчужными зубками.

– Юлёк! Я не понял! Это что было?! – воскликнул я, после того как откашлялся и выплюнул целый галлон морской воды.

– Испугался, крепыш?

– Не то слово! Ты же знаешь, как мы трепетно относимся… А тут какая-то хищная рыбина нападает на моего маленького головастика.

– Не перегибай! – смеялась Юля. – Я просто его погладила.

«Эмансипе, блядь!» – подумал я про себя и умолял нарочито жалобным тоном:

– Никогда так не делай… без предупреждения.

Когда мы вышли на берег и плюхнулись на горячую гальку, она приблизила ко мне своё бледное ненакрашеное лицо с орнаментом от резиновой маски и нежно поцеловала в губы. Подобная раскрепощённость девушек отпугивает меня. Я сам по натуре охотник, но, когда на меня начинает охотиться дичь, я робею, теряюсь и не знаю, как себя вести.

Я чуть отстранился, а она посмотрела на меня холодным взглядом, в котором явно читалась презрение.

– Ну вот, опять испугался, – насмешливо молвила она. – Что за мужики пошли? Никакого духа авантюризма… Как кастрированные коты.

– Девушка, – я обратился к ней официальным тоном, – Вы не забывайте, ради бога, что я человек женатый. Здесь немало постояльцев отеля, а так же его работников, которые могут нас легко спалить, что, собственно говоря, не пойдёт нам на пользу… Особенно Вам, если учитывать Ваши отношения с директором.

После этой фразы я с невозмутимым видом оглянулся по сторонам… Мне показалось, что все пялятся на нас из-под тёмных очков, из-под развёрнутых газет, прикрываясь книгами и полями соломенных шляп, прикидываясь спящими. Без всяких сомнений, мы были в центре всеобщего внимания: такая красивая пара не могла остаться незамеченной.

– Слушай, Мансуров… Не валяй дурака.

– В каком смысле? – спросил я и перевёл взгляд на кромку горизонта, в которую медленно, но неуклонно погружалось алеющее солнце.

– А в том смысле, что у тебя с женой ничего не осталось, кроме печати в паспорте. Ты не любишь её. Я это заметила в первый же вечер. И она смотрит на тебя пустыми глазами. Уверена, что у вас давно не было секса.

– На понт берёшь?

– Ты сам это знаешь не хуже меня, – ответила она, ехидно прищурив глаза и сморщив свой маленький аккуратный носик. – Тем более мне кажется, что у неё есть какие-то отношения с Калугиным, хотя они очень искусно это скрывают, но я чувствую – там есть нерв…

– Возможно, ты права! – ответил я резко. – Но мы официально находимся в браке, и окружающие воспринимают нас мужем и женой, поскольку не все такие наблюдательные, как ты.

– Да плюнь ты на эти условности! – Она легонько щёлкнула меня по носу. – Давай прямо сейчас завалимся в «Кубань», и ты не забудешь этот вечер никогда. У меня там подружка работает администратором… Закажем икру и шампанское в номер. Оттопыримся по полной программе.

– У меня на икру денег не хватит, – сказал я, как отрезал.

Она перестала улыбаться, замкнулась и повернула лицо к закату, отчего оно покрылось нежно-розовой ретушью. Никогда не забуду этот идеальный абрис Нефертити.

– Юленька. Милая Юленька. Я одного не могу понять… – продолжил я назидательным тоном. – Зачем тебе это надо? Ты молодая красивая девушка, а я не самый подходящий вариант для тебя. Я много пью, курю, матерюсь, плюю на законы общества и любые правила. У меня совершенно нет денег и никаких перспектив в том, что они когда-нибудь появятся. Я не люблю женщин и не особо люблю трахаться. Мне бы поговорить с кем-нибудь по душам, водочки выпить.

Она смотрела вдаль и никак не реагировала на мои слова, а я продолжал раскачивать лодку, в которой мы случайно оказались вместе.

– Ну допустим, мы отправимся сейчас в номер и займёмся там беспорядочным сексом. Едва ли это закончится любовью, и навряд ли мы станем хоть чуточку счастливее. А на следующий день, то есть завтра, мы встретимся на шведской линии и ничего не почувствуем, кроме стыда.

– Ты не устал? – прошептала она, не глядя в мою сторону.

– Я просто хочу понять… – Я сделал мхатовскую паузу, а она покосилась на меня вопросительным взглядом. – Зачем я тебе нужен?

Её ответ меня обескуражил, и если бы она в конце фразы пустила бы по щеке длинную слезу, то я, наверно, поверил бы в её искренность. Но я прекрасно понимал, с кем имею дело, и, конечно же, чувствовал, что она играет со мной от скуки…

– Ты не представляешь, – сказала она дрожащим голосом, – как мне надоели эти самоуверенные пузатенькие мужички с маленькими пиписьками, наделённые властью и деньгами.

С моря подул прохладный ветерок, и её мокрая загорелая кожа покрылась многочисленными мурашками. Она закутала плечи в махровое полотенце и вновь уставилась на закат, который постепенно приобретал трагические нотки.

– Ты, наверно, думаешь, что я шлюха? – вдруг спросила она.

– Н-е-е-е-т! – возмутился я. – Ни в коем случае!