Такой же маленький, как ваш

Здравствуйте, дорогие Григорьевы!

Начать ремонт мы решили с поиска того, кто будет его делать. О, это не просто – найти тех, кто будет делать вам ремонт! У меня в этом плане богатый опыт.

Помню, ещё в старой квартире, я решил выложить на кухне плитку. По объявлению в газете «Облицовка плиткой качественно и быстро» к нам пришёл один хмырь: сутулый, тощий, с недобрым взглядом, большим носом и сильным насморком – колоритный такой хмырь, и заявил, что это именно он делает облицовку качественно и быстро. «Ну, что ж, – подумали мы, – в конце концов, почему бы ему не делать облицовку?» И легкомысленно предоставили кухню. Да ещё накормили обедом: неудобно как-то, человек весь день голодный.

Хмырь на кухне месил раствор, сопел, ломал плитку, ругал некачественный материал и к концу дня что-то такое налепил. В момент его ухода это ещё держалось. Но минут через пятнадцать поплыло! Вниз сползали даже не углы, а целые ряды, причём по всему периметру. И самое ужасное, что оно застывало, схватывалось. Боже мой, я еле достал эту плитку (тогда всё было в дефиците), выложил за неё последние деньги, и на моих глазах она пропадала!

Полночи ушло у меня на то, чтобы, призвав на помощь весь свой строительный опыт, полученный в армии, поминая недобрым словом хмыря, выправить положение. Когда тот наутро явился, я процитировал ему избранные места из ночных тирад и посоветовал идти ещё куда-нибудь облицовывать плиткой качественно и быстро. Хмырь сказал, что он уйдёт, что ему самому у нас не понравилось, но что я должен заплатить ему за проделанную работу.

– За какую работу?!

– За эту! – нагло ткнул он в сторону моих ночных трудов.

– Это моя работа! Мне пришлось переклеивать плитку заново!

– Не знаю, – сказал хмырь, – вечером всё было нормально.

Какое-то время мы препирались, и наконец я заплатил ему за приготовленный раствор. Он ушёл недовольный и, враждебно шмыгая большим носом, сказал, что подумает, не наслать ли пацанов обчистить нашу квартиру. Я что-то доброе прокричал ему на прощанье, но в душе поселилась тревога – а вдруг правда кого-нибудь нашлёт? – смешанная с чувством неприязни к облицовщику-хмырю.

Поэтому, приступая пять лет назад к ремонту своей новой квартиры, я решил не полагаться более на безликие объявления, а пригласить мастеров из какой-либо известной в городе фирмы. Одна из них называлась «Спарта».

Я не стал мелочиться и заказал там межкомнатные английские двери с установкой и врезкой ручек. К моему удивлению пришедшие из известной в городе фирмы мастера были не то чтобы совсем пьяны, но изрядно выпивши. С тех пор межкомнатные английские двери мои закрываются плохо. А после установки первой же ручки «мастеров» я выгнал совсем, потому как, устанавливая ручку, они сломали дверь. Хорошо что проверять работу пришёл лично директор «Спарты». Я показал:

– Безобразие!

Он согласился.

Я сказал:

– Надо менять.

Он не возражал.

Я попросил:

– Лучше в ближайшее время, пока идёт ремонт.

Он обещал.

И обещал ещё долго. Год. Вначале у них закончились двери, которые вот-вот должны были подвезти. А потом он заявил, что прошёл уже год, и за этот год я сам сломал свою дверь.

Я что-то доброе сказал ему на прощанье и ощутил в душе уже знакомое чувство неприязни к директору-хмырю.

После того как ничего не получилось с известной в городе фирмой, я решил на врезку ручек пригласить мастера по рекомендации. Таковой нашёлся. Он работал учителем труда в соседней школе. Это был приятный молодой мужчина, который восторгался нашей квартирой и шутил с детьми.

Когда работа была закончена, обнаружилось, что врезанные им ручки находятся на разной высоте – по причине, как он объяснил, «небольшой ошибки в расчётах». С тех пор мы стараемся двери в соседних комнатах одновременно не закрывать: слишком видна разница. Но мастер был учителем, учителя получают мало, и, ощущая в душе раздражение, я выплатил ему деньги сполна, что-то доброе процедив на прощанье.

За учителем труда пришла бригада краснодеревщиков. Краснодеревщики таскали мне материалы с основного места работы и вели себя с большим достоинством. Ещё бы! Говорили, будто они оформляли интерьер одного из наших посольств! И пусть мой заказ отличался от заказа посольства – хотя, кто знает, может, они там тоже делали антресоли под банки с огурцами? – получалось, что отныне нашу семью с дипломатией связали невидимые нити, или, если хотите, невидимые гвозди и шурупы. И в дыме папирос краснодеревщиков мне чудились дальние страны с причудливыми ландшафтами, где мои друзья-послы решают важные внешнеполитические проблемы.

Эти видения были столь сильны, что сквозь них я не сразу заметил, как краснодеревщики начали откровенно халтурить, а многочисленные доделки вообще оставили мне, потому что по неосмотрительности я заплатил им деньги вперёд. Досадуя на себя и халтурщиков и рискуя разжечь дипломатический скандал, я посылал им вслед проклятия, которых, впрочем, они не слышали, от чего я досадовал ещё больше.

Тогда же, во время первого ремонта, я твёрдо намеревался заменить пол, слишком уж он задевал моё предпринимательское самолюбие. Я видел это так: паркет. Да-да, непременно паркет. Пусть не дубовый, пусть берёзовый, но хороший такой, качественный, планочка к планочке. Это был бы достойный ответ бывшим хозяевам квартиры. Имелась у меня на примете и фирма, такой паркет кладущая, а с её директором, Витей Пылёвым, мы были неплохо знакомы.

– Витя, – сказал я, – через три недели у меня приезжает из отпуска Оля с детьми. Мы можем успеть?

– Ещё и время останется, – заверил меня Витя. – В ближайшие дни жди.

Раз договорились – я жду.

(Так и хочется добавить «пожду». Это наши соседи, Вася с женой. Хорошие люди. Вася работает водителем, и как это часто бывает с водителями – пьёт. Приходит Вася однажды домой, с большим трудом приходит, а навстречу ему жена – в коридоре очень слышно:

– Та-ак. Я его жду-пожду! Жду-пожду! А он в таком виде является!

– Млчи, кзлуха, – отвечает Вася.

– Что ты сказал?! Ах ты, бл…

Ну, и так далее).

Так вот, я жду-пожду, жду-пожду, нет паркетчиков. Стал звонить Вите.

– Понимаешь, – сказал Витя, – у нас паркет закончился. Покупаем мы его далеко, в Подберёзовском районе, но и там его сейчас нет.

– Ты бы хоть меня предупредил, – попенял я Вите.

И сам занялся поисками паркета. Позвонил в Подберёзовский район, нашёл то деревообрабатывающее предприятие, начальницу цеха, объяснил ситуацию, попросил продукцию, пообещал подарок – и договорился! Побежал на вокзал, нашёл проводника с местного поезда, идущего через Подберёзовский район, проводника попросил, проводнику заплатил, передал ему деньги за паркет плюс подарок для начальницы. По возвращении поезда нанял машину, бригаду грузчиков и привёз заказ домой. Всё, паркет лежал у меня перед дверьми! Я звонил Вите Пылёву.

– Отлично! – сказал Витя. – У меня сейчас люди на другом объекте, и как только освобождаются, я бросаю их к тебе. Жди.

Я жду-пожду, жду-пожду, ни людей, ни Вити. Стал звонить ему, стал искать его и наконец нашёл. Витя был возбуждённый и радостный.

– Эдя! – закричал он в трубку. – У меня сын родился! Сын!

– Да ты что?! – закричал я в трубку. – Поздравляю, поздравляю!

А сам подумал, что до приезда семьи осталась всего неделя. Времени в обрез.

– Я понимаю, Витя, тебе сейчас не до того, но к кому из твоих людей мне подойти?

– Ни к кому, Эдя, ни к кому! Для тебя я сам распоряжусь. Паркет ведь уже есть?

– Есть.

– Отлично. Жди.

За три дня до приезда я кинулся искать паркетчиков по объявлению в газете.

– Сколько дней? – спросили они. – Три? Нет, не успеть, хотя бы на пару дней раньше.