Открытие жизни на планете Зэнзэя

Снова возникла кратковременная вдумчивая тишина продолжительностью примерно пять секунд, после которой Рейчел обратилась к сидящему напротив Кириллу:

– Ну, пожалуй, да. Ты! Выкладывай свой второй план! Я тебя слушаю.

– Я? Почему сразу я-то? Может, у кого-то есть свои предложения.

– Только ты здесь болтал про то, какова вероятность успеха мер по предотвращению катастрофы. Именно ты говорил про некие «определенные меры». Значит, ты точно можешь предположить, что надо делать. И у тебя даже были некоторые незаконченные мысли. Вот и продолжай. Заканчивай их. А мы все тебя внимательно послушаем.

– Э-э-э…

– Так, не выводи меня!

– Кстати, мне тоже интересно послушать, что ты придумал, – сказал Энди.

4.2

Тогда Кирилл начал высказывать свои предложения:

– Как все знают, у нас в наличии есть ядерные бомбы…

– Ого, ну и начало! – воскликнул Энди.

А Кирилл продолжал:

– Инфекцию, которая распространилась в данной местности, можно уничтожить только вместе со всем, что тут обитает.

– Это да… – согласилась Рейчел.

– Но простой наземный подрыв нам, очевидно, не поможет, так как пыль поднимется и разнесет отраву по всей планете.

– Это тоже да…

– Но если взорвать в атмосфере несколько ядерных бомб по периметру вокруг зоны заражения и на достаточной высоте и отдалении, то этого ведь не будет. Зараженные объекты под действием взрывных волн от бомб устремятся навстречу друг другу, а потом обратный ветер все засосет внутрь «ядерного гриба». Таким образом, зараза будет уничтожена. Разумеется, вместе со всеми остальными жизнеформами в этой зоне.

Данный монолог Кирилла про применение массированной ядерной бомбардировки некоторые слушали с изумленным видом и открытыми ртами.

– Но для этого бомбы нужно установить на ракеты, а ракеты – на «Пилигриме», – лениво произнес Энди, продолжавший лежать на своей верхней полке.

– Ничего, ради такого дела можно применить один из наших малых грузовых спускаемых аппаратов «Джауфу». Это как раз твоя работа, – бодро ответил ему Кирилл.

– И это тоже да…

– Ну, вот и займись этим с Василием и Хангом. Нам понадобятся три самые мощные бомбы, которые у нас имеются. Их нужно установить в ракеты непосредственно для взрыва. И еще две бомбы пусть будут запасными.

– Запасными? – переспросила Рейчел.

– Да, положим на всякий случай, вдруг пригодятся. Из основных трех, две бомбы нужно будет взорвать над Долиной Прогресса, поближе к Хребту Толерантности, и еще одна понадобится для взрыва над западным берегом Залива Многонациональности.

– Да, залив еще…

– Да, зараза, скорее всего, попала в залив. Поэтому нам нужно, чтобы поражающие факторы от взрыва уничтожила и всю заразу, попавшую в залив. Точка взрыва выбрана мной в связи с тем, что, во-первых, нам не нужно, чтобы под действием ударной волны вода вытекала из залива. Во-вторых, нам необходимо также минимизировать радиоактивный вред водам за пределами залива. Остается только надеяться, что заразу еще не вынесло течением в океан. Иначе все будет напрасно. Тем не менее, учитывая, что обмен водами между заливом и океаном не слишком интенсивный, то, как я думаю, этого не произошло с вероятностью 70—80 %.

– Тут ведь водится еще и летающая живность. Она не разнесла заразу? – поинтересовался Энди.

– Вряд ли. Живность, которая летает далеко, в низ леса обычно не спускается. И на открытые поляны тоже не садится. А мелкая живность, которая летает внизу и потому контактирует с источниками заражения, перемещается локально.

– Но ведь все равно есть опасность? И тогда все будет напрасно! – спросила Рейчел.

– Конечно, есть вероятность, что все будет напрасно. Но ты же сама сказала, что в любом случае надо сделать все, что можно. Я думаю, что вероятность успеха у нас – процентов шестьдесят-семьдесят. А что касается данной проблемы, то, учитывая тот факт, что зона тотального уничтожения всего живого простирается более чем на четыре десятка километров вокруг эпицентра, то, скорее всего, и эта летающая мелкота от нас никуда не денется.

– Два десятка километров! – шокировано воскликнула Киу Назарова.

– Стоит отметить, что по ту сторону горного хребта эта зона будет существенно меньше. Хотя живущей там «Природной матери» настанет конец, конечно. А вообще, сорок километров – это только зона полного уничтожения всего живого. Зона радиационного заражения будет во много раз больше, по сути, просто колоссальной. При этом будут и радиоактивные облака, и потому радиоактивное заражение может распространиться на огромную часть планеты. Но наиболее сильно, конечно же, пострадает жизнь в океане. Думаю, ущерб для здешней биосферы будет оцениваться целыми видами живых организмов.

После сказанного Кириллом все на некоторое время глубоко задумались, оценивая в уме масштабность того, что он озвучил. А потом тишину прервал Назаров:

– Послушайте, а других, менее разрушительных вариантов точно нет? Например, может, разработать вирус-убийцу против этих микробов, про который ты недавно говорил?

– Это у нас не получится, так как микроорганизмы постепенно смогут защищаться от него. Нужно этот вирус распылить единовременно над всей территорией вероятного заражения, а для этого у нас нет возможностей.

Все сразу подумали про Энди, вдруг он что-то предложит? Но Энди всех разочаровал:

– А что это вы на меня стали смотреть? Я с самого начала говорил, что никаких своих вариантов у меня нет. А сейчас могу предложить только то, что уже Макаров сказал. Назаров, может, на «Пилигриме» есть кто с идеями?

– У нас был короткий разговор по этому поводу, и здесь тоже предлагались только варианты с ядерными бомбами. Я надеялся, у Кирилла есть более аккуратный план, но, к сожалению, другого, видимо, нет.

Затем, немного подумав, Энди добавил:

– Кстати, я все же напоминаю, что даже про наказание за уничтожение жизни на обитаемой планете ни в каких законах ничего не говорится, в то время как взрыв ядерной бомбы на поверхности планеты с живой природой категорически запрещен. И если Курт об этом всем сообщит, то у наших врагов будут все основания, чтобы по прилете на Землю нас сразу взяли под стражу. Ну а после этого нам придется много лет объяснять, зачем мы это сделали. И, кстати, про многие неудобные обстоятельства самого заражения местной природы нас опросят с максимальным пристрастием. В общем, ничего хорошего я не ожидаю от такого приключения.

На это Назаров ответил:

– Энди, это сейчас неважно! Главное – спасти местную живую природу. А потом придумаем, что будем делать дальше.

– На мой взгляд следует задуматься над тем, что он сказал, – сказала Джулия Джонсон.

– Это в любом случае все очень плохо, – с грустью ответил Назаров. – И значительного ущерба для местной природы избежать не удается. Значит, нам точно придется отбиваться от обвинений.

Кирилл отвечал так:

– А мы можем и не говорить ничего про бомбы. Да даже Хиппи не будет заинтересован о них рассказывать, ведь иначе рано или поздно ему придется признать, что это он во всем виноват и что эти бомбы именно его дерьмо разгребали.

– Но экологическое бедствие случится, и догадайся с трех раз, кого в этом будут обвинять!

– Насколько я понимаю, следующая пилотируемая миссия сюда случится не скоро. Не менее чем через два года сюда прилетит беспилотный аппарат. Он, конечно, заснимет очень сильно пострадавшую местную биосферу. Но мы просто все должны всегда говорить, что «до нас все так и было». Вот наша стратегия.

А Энди добавил:

– А когда на Земле начнут что-то понимать, то это будет уже гораздо позже, лет через двадцать. К тому времени, когда они спохватятся и спросят: «Где все эти придурки сейчас?» – мы уже можем быть снова далеко и заниматься исследованием какой-нибудь другой планеты.