Реликтовый мир

Я пополз вперед и увидел перед собой развилку тоннелей. Посветил в левый проход, повернулся к правому, и нос к носу столкнулся с сидящей там белой мокрицей. Насекомое резко изогнулось и юркнуло назад с поразительной скоростью.

– Что там? – обеспокоенно спросила Ева.

– Да какая-то белая тварь с кучей ножек и усиков, – отозвался я, переводя дыхание. – Она быстро уползла, но направо мне теперь что-то не хочется.

Мы свернули в левый ход и поползли дальше. Еще одна развилка заставила меня задуматься. Из обоих ходов тянуло свежим воздухом. Может, они оба ведут на поверхность? Пока я думал, мой нос что-то уловил. Принюхавшись, я с удивлением узнал запах жареного мяса!

– Из правого прохода пахнет жареным мясом, – сообщил я спутнице. – Проверим?

– Да, давай, – отозвалась Ева.

Лаз постоянно петлял и наконец пошел под небольшим уклоном. Запах становился все сильнее. Я начал различать какие-то звуки, и зажал светящийся кристалл в кулаке. Когда глаза привыкли к темноте, в нескольких метрах впереди стали видны отблески пламени.

– Я выгляну и посмотрю, кто там, – шепнул я. – Прикрой пока кристалл.

Ева послушно спрятала кристалл в ладошках, а я аккуратно пополз к выходу из лаза. Послышался низкий утробный голос с прыгающими интонациями. Моя черепная коробка тут же зачесалась изнутри, и почему-то ужасно запершило в горле. Я зажал рот рукой, отчаянно пытаясь не закашлять.

– Тиль не приходит в себя, – в низком голосе говорившего сквозило волнение.

– Твоя тревога ему не поможет, успокойся, – ответил рокочущий бас. – Он либо выберется, либо нет. Эта битва только его.

– Это моя вина! – сокрушался первый.

– Раз ты так считаешь, то прими это, а не сотрясай воздух, – напутствовал второй. – Ешь, а я пока подготовлюсь.

Вскоре послышалось чавканье, а в другой стороне что-то забряцало. Я набрался смелости, и осторожно выглянул наружу, едва высунув нос. Передо мной предстала небольшая пещера, посреди которой стоял котелок со вкусно пахнущим варевом. Возле котелка сгорбившись сидела двухметровая рогатая жаба и прихлебывала из своей миски. Мой желудок внезапно решил громко квакнуть, жаба шевельнулась, а я в ужасе юркнул обратно в лаз, с силой зажав свой живот.

Покрывшись холодным потом, я напряженно вслушивался, готовясь срочно уползать обратно по тоннелям. Но хлюпанье едой продолжилось. Кто-то тяжело опустился на землю и довольно крякнул. Я чуть не закричал, когда меня что-то коснулось, но спустя мгновение разглядел Еву. Девушка подползла и сейчас смотрела на меня с немым вопросом в глазах. Я показал знаком вглубь тоннеля, и мы отползли подальше.

– Ну что там? – шепотом спросила моя спутница.

– Я видел выход всего в нескольких метрах, – я стал припоминать то, что успел разглядеть. – Там пещера, в ней сидят большие рогатые жабы, все в пупырышках. Одна ела, вторая копалась в своей сумке, третья лежала у стены. На всех какая-то плотная одежда вроде кожаных доспехов.

– Это буфоны, – закусила губу Ева. – Без кораса опасные противники.

– Может, подождем, пока они уйдут или лягут спать? – предложил я. – Не хочется с ними драться, но возвращаться блуждать по тоннелям тоже вариант не очень.

– Хорошо, давай попробуем подождать, – согласилась Ева. – Буфоны не такие выносливые, как мы, и отдыхать им надо чаще. Есть шанс, что они скоро уснут.

Ждать пришлось довольно долго. Судя по разговорам, младшая из жаб все порывалась напоить лежащего у стены товарища бульоном, но, судя по проклятиям, занятие было бестолковым. Старшая из жаб принялась забивать ракушку какой-то травой, а затем меланхолично раскуривать. До нас с Евой донесся сладковатый аромат дыма. Сидящая рядом со мной элиска вдруг умильно скривила личико и зажала нос. Я испугался, что спутница нас выдаст, но ей удалось чихнуть совершенно бесшумно. Вытерев слезу, Ева отползла подальше в тоннель, куда не доставал запах жабьей травы.

Я продолжал вслушиваться, и вдруг понял, что вижу пещеру и все, что в ней происходит. Вот земноводное по имени Линд протерло свою миску, сделало движение в сторону котелка, и огонь потух, открыв под собой испещренный письменами цилиндрический камень. Жабий воин со вздохом посмотрел на лежащего без сознания товарища по имени Тиль. Затем перевел взгляд на окутанного клубами дыма крепкого старика Айтрана и покачал головой. Пожилая жаба закрыла глаза и погрузилась в полудрему.

Я почувствовал что-то неуловимо знакомое и обратил внимание на бессознательного Тиля. Что же в нем такого? Приблизившись, я увидел на спине амфибии след от укуса, источающий знакомые эманации. Цхак! В сознании всплыл образ прозрачного паука. Это определенно его метка. Причем, весьма интересная – укус не просто убивал жабу и причинял страдания, он вытягивал силы и передавал по тонкому каналу самому пауку. Коснувшись этой ниточки-паутинки, я почувствовал пришедшее с того конца удивление, узнавание и почтение Цхака.

Жаба дернулась в беспамятстве. Когда я коснулся Тиля, то почувствовал боль, ярость и надежду. Стоящая на пороге смерти амфибия не собиралась сдаваться и проигрывать схватку, но никак не могла дотянуться до проклятого паука, тянущего из нее жизнь. Я с улыбкой тронул канал в теле Тиля, к которому крепилась метка. Чувства земноводного вдруг вспыхнули озарением. Тиль наконец понял, что все это время сам отдавал врагу энергию. Ярость, злость и страх, направленные на паука, иссякли, и иссушающий поток перекрылся.

Повеяло удивлением и благодарностью, но не от бессознательного Тиля, а от Айтрана. Все это время старая жаба пристально следила за состоянием молодого сородича.

Я почувствовал тряску, и меня рывком вернуло в тело. Ева отпустила мое плечо, неодобрительно нахмурив брови, и показала знаками, что пришло время выбираться.

Я осторожно выглянул из лаза. Старая жаба все также сидела в своей дымной медитации, покусанная пауком жаба лежала у стены, а крупный жабий воин задремал у выхода, прислонившись спиной к стене.

Убедившись, что никто из амфибий не двигается, мы аккуратно вылезли и на цыпочках пошли прочь из пещеры. Ева бесшумно скользила впереди. Я старался не отступать, но до ее кошачьей грации мне далеко. Девушка уже подошла к выходу, опасливо косясь на крупного дремлющего Линда. Снаружи стоял густой туман, тускло подсвеченный местным голубым солнцем, поэтому было трудно что-то разглядеть.

Под моими ногами с шуршанием сдвинулся камешек. Жабий воин вдруг открыл глаза и уставился на нас. Мгновение, и амфибия с ревом «демоны!» схватила лежащее рядом оружие. Полутораметровая дубина, явно сделанная из клешни какого-то существа, чиркнула по потолку и с размаха опустилась. Громыхнуло, и меня обдало каменной крошкой. Ева исчезла из-под удара и в ответ выстрелила молнией. Линда тряхнуло, он взревел, но устоял на ногах. Основную часть заряда словно магнитом притянуло висящее на шее амфибии ожерелье. Один из защитных камешков в нем заметно раскалился.

Воин никак не мог попасть массивной дубиной по мельтешащей вокруг миниатюрной Еве, и вдруг переключился на меня. От первого удара я отпрыгнул, но жаба размахивала своей тяжелой дубиной слишком быстро. Второй удар врезался в мой бок, внутри хрустнуло, я полетел куда-то в сторону и успел увидеть удивленное лицо старой жабы, после чего меня накрыла темнота.

Глава 15

Очнувшись, я дернулся, и едва не столкнулся лбом с Евой. На лице элиски расцвела улыбка облегчения. Ее спокойствие передалось мне, и я огляделся уже без тревоги. Как я и думал: вокруг все та же пещера и все те же жабы. Только на этот раз все три оказались в сознании и смотрели на меня. Старик Айтран с восхищением, молодой Тиль с благодарностью, а суровый Линд с подозрением.

– Что я пропустил? – спросил я, потянувшись.

– Старый буфон проснулся и остановил здоровяка с дубиной, – пояснила Ева. – Потом очнулся их раненый товарищ. Похоже, они больше не хотят враждовать.

– Прекрасно. Мне не очень понравилось получать дубиной.

Линд фыркнул и отвернулся. Айтран неодобрительно посмотрел на воина, крякнул, и заговорил.

– Ты помог моему родичу, – пробасила пожилая амфибия.

– Да, я благодарен тебе, – Тиль склонился в глубоком поклоне. – Спасенная жизнь в твоем распоряжении.

– Ты сам поправился, – возразил я, смущенно почесывая затылок. Для меня все еще странно получать благодарности за то, что происходит в том особом состоянии. Словно с выходом из тела я оставляю свое эго, свое «я», и все случается естественно, само по себе.

– Тиль умирал, пока ты не коснулся его, – покачал головой Айтран. – Он бы угас без твоего вмешательства.

– Я только подсказал твоему телу, как избавиться от иссушающей метки, – пожал я плечами. – Почему-то оно само не догадалось.

– Только Высшие ведают подобным, – в глазах старой жабы зажегся огонек.

Я обратил внимание на хмурящуюся Еву.

– Что-то не так? – спросил я подругу.

– Вы говорите на языке буфонов, – почему-то шепотом пожаловалась она. – Я вас не понимаю.

Я с удивлением посмотрел на нее, а потом на жаб. Мне даже в голову не приходило, что я с легкостью переключаюсь с языка амфибий на язык элисов.

– О чем вы говорите? – подозрительно спросил Линд, скрестив руки на груди.

– Моя спутница пожаловалась, что не понимает вашего языка, – честно ответил я.

– Лучше бы вам с ней не задумывать дурного, – угрожающе проквакал воин и пододвинул поближе лежащую рядом дубину.

– Линд, вместо того, чтобы застать нас врасплох и напасть, они помогли мне, ты понимаешь? – вступился за нас Тиль. Воин покачал головой, но слова товарища заставили его взгляд немного смягчиться.