GLASHA. История скайп-школы

– Вот куда ты лезешь, дебил! – рассерженно отреагировал тот. – Один раз только помогу. Из уважения к папе твоему, придурок.

Поехали на стрелку. Как уладили дело – не знаю, подробности от меня скрыли. Знаю лишь то, что Аслан вернулся с этой встречи без часов, подаренных братом на двадцатилетие.

А Витьку я потом видела на ТВ-канале «Домашний»: он с умным видом давал кулинарные советы в передаче «Спросите у повара». Рассказывал про травки-приправки и разные специи…

***

Еще один призыв о помощи прозвучал из публичного дома.

Публичными домами в Волгограде ведал Гриша, бывший дальнобойщик из Краснодара. Началось все с того, что Гриша решил стать бизнесменом. Занял у друзей денег и поехал за кожаными куртками. А по пути подсадил к себе в машину дамочку-автостопщицу, чтобы было веселее.

Очнулся в поле: ни денег, ни машины. Пешком дошел до Волгограда. А домой так и не вернулся, потому что расплачиваться по долгам было нечем.

Подобрал его Серега, наш добросердечный приятель-дворник. Пару дней Гриша прожил у него, а потом там же, в дворницкой, повстречался с Ленкой-Рыбой, местной жрицей любви.

Закрутился роман, который перерос в «совместное предприятие»: сойдясь на почве общих интересов, молодожены открыли первый в Волгограде публичный дом. Бизнес процветал: Ленка вербовала новых девчонок, а Гриша занимался пиаром. Но возникали и накладки. Вот, например, как сейчас: борзый клиент не расплатился с девочкой. Нарушил, так сказать, свои обязательства.

Вновь на разборки поехал Аслан.

Вернулся поздно, рукав рубашки в крови: «Подонок… Жаль, не убил его. Как земля таких тварей носит!?!»

Ромка

– Что ты делаешь в воскресенье? – спросил Аслан в конце недели.

На этот раз я не была столь откровенна:

– Мне надо в одно место…

Утром он ждал меня у подъезда. Я несла с собой складную детскую коляску.

В молчании мы доехали до центра города. Я привычно шагнула на огороженную территорию двухэтажного здания – типичного детского садика. Но это был не детский садик.

«Городской дом ребенка», – гласила надпись на входе.

Мы поднялись на второй этаж: там пахло кашей, слышался гул детских голосов. В проходе появился светловолосый мальчик. Он ловко, по-обезьяньи, полз на коленях.

– Мама, мамочка, наконец-то ты пришла!

На Аслана было страшно смотреть. Я прижала ребенка к себе и вытащила из кармана «Сникерс».

Засунув в рот шоколадку, малыш наконец обратил внимание на моего спутника:

– А ты кто?

– Я Аслан. – Он протянул мальчику широченную ладонь. – Ну а ты кто?

– Я Ромка, – степенно ответствовал малыш.

Я раскрыла коляску.

– Нет, сегодня поедем вот так, – решительно сказал Аслан и посадил мальчугана себе на шею.

– Ура! – заверещал тот.

И мы поехали в парк.

Весь день Ромка катался на карусели, трескал мороженое, развлекался по полной программе. Но пришло время расставания. На пороге детского дома он обнял Аслана и громко прошептал ему на ухо: «Пока, папочка, я буду тебя ждать!»

– Рано папочкой обзавелся, – проворчала полная воспитательница, закрывая за нами дверь.

– Когда можно забрать его? – деловито спросил у меня Аслан. – Какие бумаги нужны? – Он был собран и немногословен. – Что с ногами? Можно это как-то исправить?

– Ждем операцию в Италии, – тихо ответила я. – Итальянцы усыновили его, скоро приедет папа.

– Какие, черт возьми, итальянцы?!? – вдруг заорал он. – Ты что, с ума сошла? Отдаешь своего ребенка итальянцам?

– Аслан, Ромка не мой сын, я просто опекаю его.

– Да он же называет тебя мамой!

– Он всех так называет, тебя вот папой назвал, не удивлен?

– Мы возьмем его, я тебе обещаю! – глаза новоявленного папаши горели огнем.

Я вспомнила, как три месяца назад умоляла Геннадия Григорьевича, заведующего домом ребенка, не отдавать Ромку на усыновление.

– Его же там на органы продадут, – плакала я.

– Что за дикость, как вам всем в голову такое приходит?! – раздосадованно отвечал главный врач…

***

Здесь я, наверное, должна сделать очередное отступление и рассказать, как познакомилась с Ромкой.

Двумя годами ранее, когда я еще училась в школе, у нас было «УПК», то есть практика на учебно-производственном комбинате. В современных школах такого предмета нет, а жаль. На этих занятиях можно было пройти, например, курсы вождения и сдать на права, научиться печатать на пишущей машинке или закончить курсы первой медицинской помощи. Естественно, я выбрала медицинскую практику, так как справка о ее прохождении давала приоритет при поступлении в училище. Да и некоторые полезные навыки можно было приобрести.

А вот мой сосед по парте, Антон Мачула, выбрал стажировку на заводе. Запомнилась она тем, что во время обеденного перерыва он хотел съесть конфету, но лакомство выпало у него из рук и завалилось за какой-то рычаг. Он полез доставать его и случайно запустил механизм. В результате незадачливому практиканту оторвало фалангу на большом пальце. Антон невозмутимо поднял ее и понес мастеру. Спокойно спросил: «Мне палец оторвало, что делать?»

Мастер грохнулся в обморок. Поднялся переполох, и время было потеряно, фалангу так и не пришили. До сих пор Антон ходит с железным крючком вместо пальца, пугая незнакомых людей.

Я же попала на практику в дом ребенка, и мне прожгло сердце.

Собираясь в сиротский дом, я по наивности представляла себе, что вокруг забора стоят нерадивые мамаши и, украдкой всхлипывая, смотрят на своих детей. Реальность оказалась куда более прозаичной. За все время, пока я была на практике, пришел только папа одного мальчика. Он работал дальнобойщиком и мог приезжать к сыну примерно раз в неделю. Сотрудникам было дано негласное указание впускать его в любое время, хоть днем, хоть ночью. Мамы у ребенка не было, не знаю уж, по какой причине.

Других малышей родные не навещали. Волонтерам с удовольствием раздавали детей на прогулку.

Ромка был неходячий – от рождения плосковальгусные стопы обеих ног не давали ему нормально двигаться. Он с завистью смотрел на своих условно здоровых собратьев. И в следующее же свое посещение я, одолжив у Марины общежитскую складную коляску, вытащила его в кои-то веки на прогулку. Радости малыша не было предела.